стране подбор новых служащих осуществлялся на основе принципа партийной лояльности. Спустя некоторое время министерства уже мало чем отличались от партийных ячеек. Сама по себе идея политической нейтральности государственных служащих была настолько несвойственна израильской ментальности, что комиссия по вопросам госслужащих была образована лишь в 1950 г., когда прошла первая лихорадка правительственной активности. Однако и тогда принцип деполитизации действовал только при назначении на новые должности, причем лишь на низших ступенях иерархической лестницы. Ни в Еврейском агентстве, ни в полуправительственном Гнстадруте деполитизация, в сущности, так никогда и не начиналась; не только все должностные вакансии заполнялись на основе принципа пропорционального партийного представительства, но и вообще целые подразделения этих организаций были укомплектованы подобным образом. Следует также заметить, что даже те госслужащие, которые обладали необходимой квалификацией и опытом, далеко не всегда могли убедить в своей правоте своих начальников — политических назначенцев. На протяжении десятилетий британского мандата у жителей ишува выработалось подозрительное отношение к “специалистам”, и особенно к британским “специалистам”, которые имели обыкновение игнорировать целый ряд специфических аспектов жизни еврейских поселенцев. Подобное отношение сохранилось и после образования еврейского государства. Следует помнить, что Израиль был создан именно политиками, которые были склонны к нетрадиционным и порой блестящим импровизациям, но при этом зачастую с пренебрежением относились к выкладкам и расчетам специалистов-профессионалов.
К тому же не будем забывать, что не так уж много было специалистов-профессионалов, к чьим рекомендациям можно было прислушиваться всерьез. Численность квалифицированных госслужащих, как отвечающих, так и не отвечающих партийным критериям, быстро сокращалось. Лишь немногие из числа репатриантов получили соответствующую подготовку в странах исхода, и уж совсем единицы имели высшее образование. Более того, люди, все же имевшие образование и способности, не видели для себя особой перспективы на государственной службе. В мандатной администрации высокопоставленные чиновники зарабатывали в десять раз больше, чем их подчиненные, а в социалистическом Израиле — в лучшем случае втрое; да к тому же инфляция и прогрессивный подоходный налог это и без того небольшое различие в жалованье практически сводили на нет. Кроме всего прочего, условия труда государственных служащих были далеки от идеальных. В первые годы независимости две трети министерств располагались в старых, ветхих домишках или в бараках, а офисные помещения и мебель были просто убогими. Лишь в немногих министерских столовых можно было получить горячую пищу. Рабочий день обычно начинался в 7:30 и заканчивался в 14:30, с коротким перерывом на чай примерно в половине одиннадцатого. При таких условиях лишь немногие служащие выражали готовность трудиться усердно и быть приветливыми с посетителями.
Государственные служащие собственными усилиями добились улучшения условий своего труда. На протяжении первых месяцев существования государства проблемы, связанные с отсутствием квалифицированного руководства в государственных учреждениях, решались благодаря Гистадруту. Комитеты служащих начали составлять свод основных правил, определяющих условия их труда, причем в некоторой степени эти правила отражали нормативы, существовавшие в Еврейском агентстве и Гистадруте и укрепившиеся во времена мандата. Правительство, переложив организационные заботы на чужие плечи, подписало в конце 1948 г. контракт с Гистадрутом, который гарантировал, что все изменения в правилах найма и условий труда госслужащих будут предварительно обсуждаться с представителями комитетов служащих. После того как правительственные учреждения отказались от своих прав на контроль госслужащих, администрация практически полностью утратила возможность уволить работника, чье поведение, прилежание или квалификация не отвечали установленным нормам. С тех пор многие госслужащие стали выполнять свои обязанности так, как им заблагорассудится, будучи полностью уверенными в своей неуязвимости.
В дальнейшем, однако, появился слабый проблеск надежды. В 1950 г. была учреждена комиссия по делам государственных служащих. После малообещающего начала комиссии все-таки удалось выработать приемлемый пакет процедур. Начался постепенный отказ от рекрутирования служащих среднего и низшего уровней из числа партийных активистов. От кандидатов на должность стали требовать сдачи квалификационных экзаменов. При каждом министерстве был образован отдел профессиональной подготовки и переподготовки, где сотрудники могли пройти курсы управления делами и основ делопроизводства. И наконец, Государственный контролер, действующий от имени кнесета и выполняющий функции аудитора, приступил к ревизии всех министерств и коммунальных служб, результатом чего стал целый ряд нелицеприятных отчетов, по следам которых безотлагательно принимались соответствующие меры. К концу 1970-х гг. качество административной деятельности в Израиле хотя и оставалось по-прежнему многим хуже, чем в США или Великобритании, все же стало более или менее приемлемым — по восточноевропейским или средиземноморским стандартам.
IV. Демагогия
В первые годы существования независимого Израиля все более очевидной становилась непрестанная, непримиримая до озлобления враждебность определенных кругов по отношению к правительству страны, возглавляемому партией Мапай. Эта враждебная недоброжелательность угрожала не только целостности правительственной коалиции, но и тем традициям сдержанности и тактичности, которые лежат в основе самого принципа демократии. Главным источником, из которого исходила эта враждебность, была партия Херут. Основанная членами организации Эцель на идеологической базе ревизионистского движения, Херут и после 1948 г. сохраняла все ту же бескомпромиссность, что была свойственна сионистам-ревизионистам времен Жаботинского. Согласно партийной программе, Израиль должен был стремиться к расширению своей территории в пределах “исторических” границ, по обе стороны реки Иордан, а также принять безоговорочную прозападную ориентацию во внешней политике и исходить исключительно из капиталистических ценностей в своей внутренней политике. Следовало также безусловно поддерживать массовую иммиграцию и принять конституцию, чтобы гарантировать политическую стабильность страны в будущем.
Первоначально сторонниками Херут были главным образом представители среднего класса, выходцы из стран Восточной Европы, жители крупных городов Израиля. Однако в начале 1950-х гг. партия стала активно сосредоточивать свое внимание на городской бедноте, преимущественно на иммигрантах из стран Востока, которым был заказан доступ в ашкеназские властные структуры и которые на эмоциональном уровне целиком и полностью поддерживали антиарабскую политику Херут. Демонстрируя свою твердость и бескомпромиссность, Херут довольно быстро сделалась выразителем чаяний этих кругов и самым значимым противником правительства, большинство в котором составляла партия Мапай и ее сторонники. Популярность Херут была различной в разные годы. В ходе выборов 1949 г. она достигла впечатляющего положения третьей по величине партии в стране, получив 14 мест в кнесете. На выборах 1951 г., уступив партии Общих сионистов, Херут получила всего восемь мест в кнесете, став пятой по популярности партией. Именно это поражение побудило лидера Херут Менахема Бегина, в прошлом командира Эцель, обострить политическую борьбу против правящей партии (Мапай).
Первая значительная возможность противоборства представилась партии Херут в 1951 г., вскоре после выборов в кнесет второго созыва. К тому времени страна переживала глубокий финансовый кризис, и Бен-Гурион годом раньше принял непростое для него решение востребовать репарации с западногерманского правительства. Бонн в принципе согласился обсудить этот вопрос (Глава XVI). Израильское правительство предприняло значительные усилия
