Израиле.
Кризис израильской демократии
I. Затруднительное положение политических партий
Речь идет об одной из наиболее опасных слабостей молодого еврейского государства — о политизации, не менее всеохватывающей, чем во времена ишува. Не следует забывать о том, что для подобного положения дел существует объяснение: израильские партии зародились не на местной почве. Они возникли и сформировались в странах диаспоры. Такая партия не ставила своей целью приход к власти. Это была, как правило, организация международного характера, стремившаяся к достижению порой не вполне определенных, но достаточно высоких целей в некоей отдельно взятой стране. Деятельность этих партий в Палестине также не обязательно определялась какими-либо конкретными местными условиями. Партии продолжали черпать идеи за рубежом, с тем чтобы впоследствии переносить их на почву ишува. Они представляли собой довольно замкнутые политические образования, имевшие четко сформулированные устав и программу и с подозрением относившиеся друг к другу. Их идеологические взгляды и платформы, европейские в своей основе, оставались неизменными на протяжении примерно десяти лет с момента образования Государства Израиль, а их непреклонная верность своим принципам делала неприемлемой саму мысль о компромиссах по вопросам, затрагивающим убеждения, — и уж тем более речь не могла идти о том, чтобы представить себе даже чисто умозрительную возможность самоликвидации.
После обретения этими партиями государственного статуса их члены тут же получили новые, прежде неведомые им возможности — право занимать государственные должности и пользоваться различными материальными благами. Речь теперь шла о доступе к источникам финансирования — в частности, о занятии должностей в министерствах и прочих государственных учреждениях либо же в многочисленных организациях и на предприятиях, находящихся под контролем или влиянием правительственных органов (поселения, жилищное хозяйство, система образования). Таким образом, после 14 мая 1948 г. партии с особым рвением вступили в борьбу за основной и самый важный источник голосов электората — за голоса иммигрантов. Случалось, что партийные эмиссары даже направлялись за рубеж, дабы организовать и привезти группу иммигрантов в конкретное поселение, находящееся под влиянием той или иной партии. Если иммигранты по прибытии в Израиль еще не имели определенных политических предпочтений, то партии предлагали их вниманию стимулы, лучше всего доступные пониманию вновь прибывших: жилье, работу и прочие виды экономических благ. Плохо разбиравшиеся в политике и идеологии евреи из стран Востока были в особенности склонны к изъявлению своей лояльности по отношению к тем политическим силам, которые демонстрировали наибольшую эффективность в ходе распределения продуктов питания, денежных ссуд, одежды, в предоставлении рабочих мест, жилья и социальных услуг, а также помогали не затеряться в бюрократических лабиринтах.
Отражением этой всепоглощающей политизации стал тот факт, что в ходе выборов в Учредительное собрание — кнесет первого созыва, в 1949 г., — списки кандидатов были представлены от двадцати одной партии, и все они вели активнейшую предвыборную борьбу; выборы в кнесет второго созыва, в 1951 г., проходили с участием семнадцати партий, в кнесет третьего созыва, в 1955 г., баллотировалось восемнадцать партий, а в кнесет четвертого созыва, в 1959 г., — не менее двадцати шести партий. Различия между соперничающими партиями далеко не всегда могли быть отнесены на счет экономического статуса их избирателей. Напротив, представители рабочего класса являлись основой электората почти всех партий, причем практически в равных долях. Так, численность рабочих среди членов партии Херут[342] была не меньшей, чем среди членов рабочих партий. Следует, правда, отметить, что Херут получила большую часть голосов благодаря малоимущим выходцам из стран Востока. При этом заметим, что за Мапай голосовало немало избирателей, не относившихся к рабочему классу. Различия были скорее идеологическими и организационными, нежели экономическими. В общем и целом, партии разделились на две основные группировки: лейбористы и консерваторы, плюс религиозная подгруппа. На правом фланге находились Херут, Общие сионисты и Прогрессивная партия, отличавшиеся одна от другой некоторыми нюансами в области внутренней политики. Не имелось существенных идеологических различий и между тремя основными рабочими партиями. Но даже при таких условиях борьба между партиями за идеологическую чистоту и стремление законодательно закрепить за собой определенные имущественные права обострялись из-за намечающихся возможностей доступа к государственной распределительной системе.
Так, например, партия Мапам[343], находящаяся в политическом спектре левее, чем Мапай, строго следила как за соблюдением своих принципов, так и за чистотой партийных рядов. Корни партии Мапам уходили в 1930 г., когда была создана и Мапай, именно тогда левые активисты группировки Га-Шомер га-цаир отклонили приглашение одной из основных политических организаций, Мапай, в состав которой входили представители всех направлений социалистического сионизма (Глава VII. Рост городского населения. Борьба за рабочее единство). Они сохранили тогда верность революционному марксизму и кибуцному движению. В результате на протяжении прошедших восемнадцати лет группировка Га-Шомер га-цаир пользовалась весьма умеренной политической поддержкой и даже теряла сторонников — поскольку выступала за создание двунационального арабо-еврейского государства. Затем, в 1948 г., Ахдут га-авода, левый фланг партии Мапай, порвала с партией-основательницей, обвинив бывших соратников в полном бездействии. После этого Га-Шомер га-цаир, объединившись с Ахдут га-авода и с остатками старой Поалей Цион, образовали Мапам. Рядовой электорат новой партии составляли в основном кибуцники, а партийная программа настойчиво повторяла старые мелодии Га-Шомер га-цаир: бесклассовое общество, руководители из числа кибуцников, равные права для израильских арабов, отказ от военной формы правления на арабских территориях, а в области внешней политики — призыв к “нейтральной позиции”, что на практике означало ориентацию на Советский Союз.
Именно доктринерская близость к СССР привела в конечном итоге к ослаблению и развалу Мапам. В 1951 г. чехословацкая полиция арестовала израильского гражданина Мордехая Орена, уважаемого лидера Мапам, который находился в Праге с партийным поручением и был обвинен в “подрывной сионистской деятельности”. Проведенный в 1952 г. процесс над четырнадцатью видными чехословацкими коммунистами, многие из которых были евреями, причем некоторым было предъявлено обвинение в “сотрудничестве с мировым сионизмом”[344], потряс израильское общественное мнение не меньше, чем “дело врачей”[345], начавшееся в январе 1953 г. в Москве. После этого Мапам потерпела сокрушительное поражение на выборах в кнесет третьего созыва. Однако когда центральный комитет партии решил проводить достаточно сбалансированную политику по отношению к Советскому Союзу, раскольники во главе с видным сионистом и командиром Гаганы д-ром Моше Снэ[346] образовали еще более радикальную группу, дав ей название “Левые социалисты”. В конечном итоге отколовшаяся фракция присоединилась к коммунистам — и тем самым полностью ушла в политическое небытие. На следующий год откололся правый фланг Мапам, приняв решение тем самым возродить Ахдут га-авода. В результате всех этих расколов Мапам, бывшая в 1949 г. второй по численности партией Израиля, стала третьей на выборах 1951 г. и шестой на выборах 1955 г. Помимо
