улыбнулся ей, когда она встретилась с ним взглядом. Остальные же по-прежнему недоумевали, не представляя, что это может значить.
К вечеру красная полоса расширилась в несколько раз, а мрак окончательно растаял в прошлом. Стало светло, и путешественники, привыкшие к вечной ночи, смогли изучить равнину, которая отчетливо просматривалась во все стороны. А когда они располагались на ночлег, Лорейн, улучив момент, задала Халу вопрос, единственно важный после стольких недель странствий:
– Завтра мы увидим голубое небо?
– Не знаю, – честно признался тот, – можно ожидать всякого. Сейчас я такой же наблюдатель, как и ты…
Девушка удовлетворенно кивнула, укладываясь на мягкую траву. В ту ночь она снова крепко спала, и ей в первый в жизни снились цветные сны о неведомых краях, где светило солнце, зеленели деревья и кустарники и где не было ощущения постоянно страха за свою судьбу и за будущее своего народа.
Уже утром, едва они покинули место стоянки, красная полоса на горизонте начала рассеиваться, и свет заполнил собой весь мир, проникнув в душу каждого из путешественников. А потом произошло невероятное. Внезапно из-за края горизонта появился кусочек чего-то большого и яркого. Настолько яркого, что Лорейн закрыла глаза, чтобы не видеть его ослепляющего сияния. Тогда Хал, отбросив последние сомнения, торжественно сообщил своим притихшим спутникам:
– Вот и оно – наше утерянное Солнце.
Это казалось сказкой, ворвавшейся из небытия в реальность. Медленно, словно нехотя, светило выползало из-за горизонта, и через несколько часов предстало во всей своей красе, едва оторвавшись от черты между землей и небом. К тому моменту на глазах путешественников блестели слезы, а мир вокруг погрузился в подобие тумана.
– Оно ослепило нас, – объяснил Хал товарищам, – я слышал о таком в рассказах предков. Когда все время живешь во мраке, глаза отвыкают от солнечного света…
Постепенно странники свыклись с новыми реалиями, хотя, продолжив путь, старались смотреть себе под ноги. Ещё через несколько часов пропало ощущение холода. А ближе к вечеру Лорейн впервые в жизни почувствовала, что ей стало жарко. К счастью, в этот момент отряд остановился на привал, и Хал, указав рукой наверх, обратился к девушке:
– Ты хотела увидеть голубое небо? Получай! Все так, как говорилось в легендах. Выходит, в них не было ничего, кроме правды.
– Но почему Солнце здесь, а мы там, во мраке? – не унималась Лорейн, – как люди могли добровольно уйти из рая в ад? К тому же все поселения здесь мертвы, как и в наших краях. Этому есть хоть какое-то объяснение?
Хал промолчал. Не потому что не хотел отвечать, а потому что не знал ответа на этот пугающий своей глубиной вопрос. Но искренне верил, что причина скрыта в далеком прошлом, а настоящее свободно от его проклятий.
– И что мы будем искать теперь? – продолжила свой допрос Лорейн, – есть что-то еще, о чем говорилось в твоих легендах?
– Нам нужно просто идти дальше на восток, – спокойно ответил Хал, – мне кажется, этот мир еще не исчерпал запас своих тайн.
Лорейн вздохнула. Ей, выросшей среди серых стен Манекеста, где властвовали вечный страх и боль, найденный рай казался красивой фальшивкой. Поэтому ночь для девушки прошла в раздумьях и сомнениях. Сон пропал, словно рядом вновь блуждали порождения Тьмы. Она ворочалась с боку на бок, и, в конце концов, лежавший рядом Хал не удержался и спросил шепотом:
– Лорейн, что происходит?
Это был один из немногих случаев, когда он назвал ее по имени. Но сейчас даже это не смогло успокоить девушку.
– Я не знаю, – честно ответила она, – что-то не так, и я это чувствую. Мир вокруг нас… Здесь кроется какая-то угроза. Опасность, о которой умалчивают легенды. И я боюсь, что в сравнении с ней порождения Тьмы окажутся детскими страшилками.
– Возможно, ты просто напугана переменами. Мы все родились в объятиях ужаса, но теперь у нас появился шанс обрести свободу.
Эти слова могли убедить самого Хала, но они не подействовали на Лорейн. Она так и не сомкнула глаз до восхода солнца, напрасно пытаясь придумать правдоподобное объяснение случившемуся. А утром отряд продолжил путешествие по равнине, где сплошным зеленым ковром росла трава и возвышались могучие деревья, на раскидистых кронах которых висели гигантские плоды неестественно желтого цвета. Это был рай. И только одно смущало странников – рай этот был необитаем.
За день на их пути попалось лишь одно селение. Хал не придал этому значения, но Лорейн вечером снова не удержалась от вопроса:
– Вам не кажется странным, что местность становится пустыннее?
Остальные, впрочем, сочли это обыкновенной случайностью. Не изменил их мнения и следующий день, когда равнина встретила гостей природой, абсолютно не тронутой вездесущим человечеством. И лишь на третьи сутки, когда солнце начало палить, создавая явный дискомфорт, Хал вынужден был признать:
– Тут и правда творится что-то странное. Где селения? Я считал, что чем дальше мы уйдем на восток, тем проще будет найти обитаемые земли. Но в итоге мы попали из одной Пустыни в другую. Только одна из них стала такой из-за тьмы, а другая – из-за света.
И правда, равнина преображалась с каждым шагом. Трава исчезла. Ее место занял песок, на котором росли неприглядные карликовые деревья. Их плоды, крошечные сморщенные ягоды, всем своим видом вызывали у Лорейн отвращение. Мир мерк, словно с него стирали краски. И с каждой минутой становилось все жарче и жарче. В конце концов, путешественники выбились из сил и буквально рухнули на землю, едва Хал объявил им о привале. К счастью, к тому моменту солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, и пекло сменилось приятной ночной прохладой.
– Мне кажется, если мы будем продолжать идти на восток, то превратимся в пепел, – призналась девушка, залпом осушив полфляги, – я начинаю думать, что именно Солнце погубило здесь все живое.
– Ты шутишь?! – воскликнул Хал, – Солнце – это источник жизни. Без него наш мир был бы мертв с рождения.
– Но мы жили вот тьме из поколения в поколение как-то обходились без света. Да, солнечный мир восхитителен на первый взгляд, но если плата за это – собственная жизнь, я категорически против такого обмена.
Бул, ставший невольным свидетелем их спора, встал на сторону девушки:
– Мне тоже дорога моя жизнь, и я не хочу превращаться в жареную лепешку. Поэтому я за то, чтобы немедленно повернуть назад. Мы уже добрались до рая, так зачем искать другую сторону ада? Похоже, Хал ты преследуешь какие-то личные цели. Твое право, но знай – мы не помощники в этом деле.
Хал побраговел от злости, однако вслух высказался более чем сдержанно:
– Я знаю, что делаю. И если почувствую, что нашей экспедиции угрожает опасность, я немедленно поверну назад. Но пока Солнце палит не настолько сильно, чтобы бежать от него
