и вцепилась бы в глотку всякому, кто стал бы сомневаться. Она считала, что у неё есть сын и дочка. Сыну было лет семнадцать. Он ушёл на службу и вот-вот должен был вернуться. Каждый день женщина пекла пироги и ждала его у окна. Катя тоже садилась рядом и смотрела в окно, хотя понимала, что никакого сына нет. А дочке было лет пять или восемь. Её возраст менялся время от времени в ту или иную сторону. Сога шила ей платья и покупала игрушки. Она много рассказывала о своей воображаемой семье. Кате было грустно. Она смотрела на эту женщину и понимала, как сильно скучает по родителям. И как это печально быть одной. Девочка сама не знала, почему так много времени проводит с ней. Наверное, потому, что Сога была доброй. А ещё у неё всегда можно было вкусно покушать. Когда-то она хорошо рисовала на ткани. И, если верить слухам, каждый её рисунок был произведением искусства. Но потом она бросила это занятие. «Мне надо думать о детях», – говорила она.
Иногда Сога болтала о чём-то с Катей. А потом забывала об этом. Да, она была странной женщиной, но вызывала симпатию и сочувствие.
Даже спустя годы Катя вспоминала о ней. «А что если у меня не будет детей, и я так же сойду с ума? Хотя с какой-то стороны это не самое плохое помешательство. Ей легче было сойти с ума, чем отказаться от надежды… Нет, я не хочу думать об этом!»
И всё-таки мысли порой сами возвращались к этой теме. «Если бы Сога жила реальной жизнью и не мечтала бы так, она давно бы уже смирилась. И постаралась бы что-то сделать. Ведь можно взять на воспитание сироту. Или найти другие смыслы в жизни. Продолжала бы рисовать… Что лучше: строить воздушные замки или жить реальной жизнью? Отказаться от реальности или от мечты?
Иногда Катя тоже стояла перед выбором. Ей казалось, она должна решить. Смириться с тем, что случилось, привыкнуть к этой стране, этим людям… Или сделать всё возможное, чтобы вернуться домой?
«Мы столкнулись с двумя мирами, – думала Катя порой. – Наверное, их много. И я столкнулась с другими людьми. У каждого свой характер, своя жизнь, каждый – это новый мир. И надо постараться не просто выжить, но построить свою жизнь так, чтоб ни о чём не жалеть»…
Глава 6. Обещание Эндры
В главном зале таверны было довольно сумрачно и прохладно. Пахло маслом и дешёвым алкоголем. Неровный свет лампад освещал дубовую мебель и выпивших людей. Работники убирались тут редко и неохотно, они проплывали мимо и лениво стряхивали крошки со столов, постоянно сплетничая о начальстве. Гостей было немного – человек десять. В одной компании шумно отмечался чей-то праздник, остальные сидели по парам или поодиночке, уставившись в одну точку. Пьяный музыкант играл что-то своей девушке, она кокетливо улыбалась ему. Смех, ругань и резковатые звуки музыкального инструмента повисли в воздухе.
Олегу даже нравился этот притон. Цвета и шум немного успокаивали. Можно было просто сидеть и ни о чём не думать. Эндра планировала задержаться здесь на день или два.
Как ни странно, Олегу было интересно с ней. Первый день пролетел так легко. Пару часов они провели за игрой в карты, Эндра рассказала правила и потом очень злилась, если проигрывала. Каждый раз Олег подтрунивал над ней, хотя опасался, что она всадит в него нож.
Она учила его стрелять из лука и гадать по руке. Эндра знала, что его интересует всё вокруг, и раздобыла ему пару книг, рассказала несколько увлекательных историй о традициях и местной вере. Что-то дьявольское в ней придавало рассказам особое очарование.
Парень стал расспрашивать её о банде, но ей совсем не хотелось общаться на эту тему.
–А что будет, если тебя поймают? – спросил он.
–Меня убьют.
–И ты не боишься этого?
На её лице не дрогнул ни один мускул.
–Это будет враньё, если я скажу, что совсем не боюсь… Но если меня поймают, значит, такова судьба. Быть может, я заслуживаю смерти.
Она невозмутимо поглощала куриную ногу и местный напиток, напоминающий вино. Олег озирался по сторонам, изучал обстановку и людей вокруг. Ему очень хотелось разговорить её.
–А как ты оказалась в банде? Почему ты вообще выбрала этот путь.
–Ты всегда суёшь свой нос, куда не следует? – она хмуро посмотрела на него и прохладно улыбнулась. В её глазах появилось что-то злое, хищное, но парень не отступил.
–И всё же?
Выпитое вино сделало её более разговорчивой.
–Мой отчим продал меня в рабство… И я очень разочаровалась в людях.
Её ногти вонзились в стол, а взгляд стал очень пронзительным. Словно призраки прошлого ожили перед её глазами. Олег почувствовал, как холод касается кожи, сжимает внутренности. Это было странное чувство отчаяния и животного страха, непередаваемое, незнакомое, уничтожающее всё внутри.
–Я поняла, что нет ни добра, ни справедливости, – она говорила глухо и тихо. А глаза были по-настоящему пустыми, стеклянными. Словно она заглянула смерти в глаза. – Никто не поможет тебе. Никому нет дела. Законы придуманы не для того, чтоб тебя защитить. Просто делай всё возможное, чтобы выжить…
Ты знаешь, у меня был выбор. Либо покориться и сдохнуть в цепях, терпеть любые унижения… Либо взять оружие в свои руки и мстить за себя… И я решила, что пусть страдают другие. Я забыла о том, что я – человек, что во мне есть сострадание. Чтоб сохранить то малое, что осталось от меня… Не могу сказать, что бандиты мне нравились. Больше половины не умеет ни читать, ни писать, с ними было не о чем поговорить. Но они были так же разочарованы в людях, как я… Лишь бандиты, как ни странно, протянули мне руку помощи. Они понимали мою ненависть к людям. И я была им верна. До поры до времени, конечно… Я знаю, что мне никогда не искупить свои грехи. Но скоро я покончу с преступной жизнью.
–Ты серьёзно?
–Абсолютно, – Эндра вышла из этого странного состояния, её взгляд смягчился, призраки прошлого будто исчезли. И она заговорила более мягко и расслабленно. – Я уже устала от всего этого. Хочу жить мирной жизнью. Может, найду работу. Может, выйду замуж.
Олег чуть не поперхнулся своим куском курицы.
–Замуж? Ты? Не представляю тебя с кастрюлями. И маленьких детей я бы к тебе не подпустил.
Он впервые увидел, что её смех может быть искренним.
–Я
