На ее лице мелькает боль – еле заметно сведенные брови и сдавленный вздох – и наклоняюсь поцеловать ее и спросить:
– В порядке?
– Да, – кивая, отвечает она. Проведя пальцами по моему затылку и скользнув в волосы, она лукаво улыбается.
– Просто никогда так не делала.
Мой смех превращается в стон, когда она посасывает и покусывает мою шею. Войдя в нее глубже, я почти совсем не подаюсь назад, двигаясь глубоко, еще, еще и еще, пока она не начинает царапать мне спину, покачиваясь в такт и издавая прямо мне в ухо сдавленные, резкие и почти болезненные стоны.
Я знал, что ей не много было надо, но не подозревал, что настолько.
Немного отодвигаюсь, чтобы посмотреть на нее, и тут она кончает: открыв рот, сильно сжимая меня изнутри и издав надрывный гортанный звук.
Прижавшись лицом к ее шее, чувствую, как во мне что-то освобождается, и я стискиваю ее, трахая быстрее и сильнее, посасывая кожу на шее, стараясь продлить ее удовольствие, насколько смогу. Ее оргазм длится и длится, пока она не обмякает, захлебываясь воздухом, и просто смотрит на меня.
Смотрит, как я уже на грани, смотрит, как я падаю за эту грань и кончаю с громким стоном.
Блядь, я едва могу дышать. Руки дрожат, а она такая скользкая, что приходится усилить хватку, иначе я ее уроню. Но ее руки уже на моем лице, рот ищет мой, и она целует меня.
Лучше этого поцелуя не существует на свете – ведь я все еще в ней.
Она такая мягкая и мокрая, а еще эти расслабленные пресыщенные прикосновения – из-за всего этого мне трудно даже представить, что придется выключить душ. Это так просто – целоваться после секса – и в то же время нет. Будь это просто, то было бы частью обычных повседневных дел. И я не стал бы торопиться снять презерватив, первым делом позаботившись не о нем, а о чем-нибудь еще. Не стал бы думать, как долго она пробудет у меня, захочет ли остаться или что предложить ей перекусить.
Но Лондон со мной еще не закончила, поэтому я не хочу рушить эту связь. Еще нет. Не совсем. Мне нравится, какая она податливая в моих руках. Нравится раствориться в ней. Нравится ощущение, как мы только что сделали вдвоем нечто уникальное.
Обхватив руками мое лицо, она прижимается губами к моему подбородку, слизывает воду с моей нижней губы. Ее сверкающие голубые глаза так близко.
– Ты как?
Кивнув, я шепотом отвечаю:
– Думаю, ты меня прикончишь, – после чего снова тянусь к ее рту, но она уворачивается.
– Ты сейчас всю горячую воду переведешь.
Она подается бедрами назад, и я выхожу из нее, осторожно поставив ее на ноги.
Прошло много лет, с тех пор как я чувствовал чье-то тело своим тоже, и это ощущение всплывает во мне возрожденным рефлексом. Я провожу руками по ее бокам до бедер. Поглаживаю задницу, когда она наклоняется выключить воду. Когда выпрямляется, стоя спиной ко мне, позволяю ладоням подняться вверх к груди. Наклонившись посасываю и кусаю кожу на плече – хочу оставить отметину, чтобы все знали, что я был здесь. Мне нравится, как она ощущается рядом с моим телом, вписывается спиной или лицом – неважно. Мы тут идеально подходим друг другу.
– Где у тебя полотенца? – оглянувшись через плечо, Лондон старается подавить дрожь.
– Черт, прости, я сейчас, – вылезаю из душа и, обернув полотенцем бедра, бегу к шкафу за еще одним для нее.
Она уже вышла, когда я возвращаюсь и отдаю его ей. Смотрю, как она вытирает тело, промокает волосы. А я еще не оправился от ощущения, что всего десять секунд назад она была моей девушкой.
– Хочешь верь, хочешь нет, – говорит она, – но я сейчас впервые не одна принимала душ.
Я вытираю голову.
– Правда?
Подняв голову, она замирает и издает смешок.
– Господи, нет, ну ты только взгляни на свое лицо! Столько гордости.
– Вроде ведь не большая тайна, что парни любят быть первыми. Типа открыть Америку. Изобрести что-нибудь. Принять Душ С Лондон.
– Ну ты и сексист. Женщинам тоже нравится…
Я перебиваю ее, подняв руку.
– Ну да, да. Я не настолько рехнулся, – я смотрю на нее, до тех пор пока она не встречается со мной взглядом. – Успокойся. Просто рад быть первым. И не собираюсь водружать флаг или что-нибудь еще.
И наконец она мне улыбается. Мягким взглядом окидывает все мое лицо, после чего возвращается к глазам.
Выражение ее лица такое сладкое и расслабленное, просто охренеть… даже счастливое, от чего я делаю шаг вперед…
Лондон несколько раз моргает, и ее глаза холодеют: она вспоминает, что под полотенцами мы оба голые, а я не тот парень, который может ей понравиться.
– Можно одолжить у тебя что-нибудь из одежды? Мне нужно домой переодеться перед работой, а мое все в песке.
– Как-то не очень хорошо спланировала, а?
Она прищуривается и старается выглядеть раздраженной, но у нее не важно выходит.
– По плану у меня был душ дома.
Она идет за мной в спальню и наблюдает, как я из шкафа вытаскиваю футболку и баскетбольные шорты.
– Наденешь… – я замолкаю, держа в другой руке боксеры.
– Не, – взяв у меня шорты, она скидывает полотенце и садится на край кровати. Голая. И теперь мне только и остается, что думать о ней, в моих шортах и без ничего между ее… – Ты пялишься.
Очнувшись от транса, я говорю первое, что приходит в голову:
– Ты правда никогда не принимала душ со своим парнем? Это ведь кажется таким… естественным.
Пожав плечами, Лондон завязывает веревочки у себя на талии.
– В общем-то, у меня был только один парень, – отвечает она и поднимает на меня взгляд, будто ждет, что я сочту это странным. По очевидным причинам я так не считаю. Приподняв брови, даю ей понять, что она может продолжить. – Мы очень долго были вместе… но нет, никакого совместного душа.
– Тогда он просто неудачник.
– Ты даже себе не представляешь, насколько, – засмеявшись, она надевает футболку.
А-а, я все понял.
– Он изменил тебе, да?
Когда ее голова появляется в вороте футболки, ее взгляд становится настороженным.
– С чего ты взял?
– От тебя фонит вот этим вот: «Все мужики козлы».
– По моему опыту, большинство мужчин рано или поздно изменяют.
Чувствую, как моя голова слегка дернулась назад.
– «Большинство»? Звучит грубовато.
Она пожимает плечами.
– Вокруг меня не ходят толпами благородные джентльмены.
– Тогда зачем ты работаешь в баре? – когда она ничего не отвечает, я замолкаю и морщусь. – Не знаю, как сказать получше, но у тебя же есть диплом. И тебе не обязательно превращать смешивание коктейлей в дело всей жизни.
– Не так-то просто найти работу, как тебе может показаться, мистер Адвокат-Стажер. И потом, мне нравится смешивать коктейли. Удобный график. Днем я на пляже, а в свободное время делаю кое-какую внештатную работу. Будучи барменом, я получаю неплохие деньги. А вот как фрилансер… нет. Ну или пока нет.
– Ты про графический дизайн?
– Ага. Арты. Логотипы. Видео. Сайты, – она становится напряженной. Втянув плечи и зажав ладони между коленей, она сидит на моей кровати. Все ее тело кричит: «Можно я уже пойду?»
Я узнаю этот язык тела. Я и сам был в такой позе. По какой-то причине это мучительно наблюдать – тем более после того чем мы сейчас занимались – и заставляет меня хотеть, чтобы она осталась. Почему мои инстинкты всегда говорят мне подтолкнуть ее, хотя бы немного?
– Ну, ты будешь лишена опасности встретить какого-нибудь мудака, если начнешь работать из дома. Или остается вариант в баре, где никогда не познакомишься с кем-то, кто тебе понравится.
Лондон поднимает голову, и ее глаза, кажется, сверкают в полутемной комнате.
– А ты? Когда в последний раз был с кем-то, кого считал своей девушкой?
– На первом курсе.
Она недоверчиво смотрит на меня.
– Это ведь было аж четыре года назад.
– Знаю. Но мы до этого долго были вместе.
Я сажусь рядом с ней на кровать и, наклонившись, облокачиваюсь локтями на бедра. Я все еще в одном полотенце.
– Люк?
Чувствую ее взгляд на своем лице и поворачиваю голову. По ее лицу я понимаю, что она все сопоставила и сделала вывод.
– Да?
– Скажи, а как именно ты знаком с Миа?
Хочу улыбнуться, но губы не слушаются.
– Она моя бывшая.
– Ох, – она закрывает глаза. – Да. Я что-то слышала про парня, который у нее был до Анселя. Вы действительно долго были вместе.
– Наш первый поцелуй был в наши двенадцать.
– А последний? – спрашивает она.
Мое сердце полно фантомных болей. Так всегда бывает, когда я вспоминаю его: мы тогда оба точно знали, что он последний.
– В девятнадцать.
Лондон встает и вытирает руки о бедра, оглядываясь по сторонам, словно ищет что-то.
– Как-то мне стало странно из-за всего этого.
Я иду за ней в ванную, где она собирает с пола свою одежду.
– Господи, почему? – спрашиваю я. – Миа сто процентов все равно.
