Ну а психотерапия… на долгие два года вошла в мою жизнь, став какой-никакой опорой.
И нет, я не была сумасшедшей, но и назвать меня полностью здоровой язык как-то не поворачивался.
Зато пройдя через всё это, мы с Ильёй вдруг смогли заново выстроить наши отношения на каком-то более зрелом, уравновешенном и гармоничном уровне.
И через несколько лет я даже пришла к желанию предложить ему ещё раз попытаться стать родителями…
Глава 4.
Месяц назад
Ольга смотрела на меня круглыми глазами. Я не планировала жаловаться на жизнь, я вообще не планировала жаловаться, но и врать… Хватит уже того, что для Илюхи нагородила целую кучу всего.
— Нин… мне так жаль, — тщательно выбирая слова, проговорила Петрушевская.
Неопределённо повела плечом.
— Не я первая, не я последняя. Статистика по невынашиванию беременности у нас в стране… так себе.
Это не была бравада, я правда долгие годы училась относиться к случившемуся как к некой норме.
На что моя собеседница лишь с самым серьёзным видом покачала головой.
— И что… вы больше не пытались?
К этому вопросу я тоже привыкла. Особенно в исполнении своей мамы, любившей намекать на то, что как бы можно и ещё попробовать. Она не была жестокой, скорее представителем старой закалки и куда практичнее, чем я.
— Да мне после этого и не хотелось детей.
Обычно люди после этих слов любили добавлять, что это я просто себя в этом убедила. А дети должны быть обязательно, и не хотеть их… ну крайне неправильно. Поэтому науку слать всех на хер я освоила филигранно. Да и ни в чём я себя не убеждала: правда не чувствовала в себе больше сил пробовать снова.
Отчего-то потеря детей ещё до их рождения не считалась полноценной, ведь я их не рожала, значит, и полноправной причины страдать у меня не было. А я… действительно горевала. И эту мою боль в полной мере понимал только муж. Ну ещё и терапевт, который помог выбраться из депрессии, уже расцветавшей во мне махровым цветом.
Наверное, это было бы даже забавно, если бы не было так грустно. Оказывается, можно жить полноценной жизнью — ходить на работу, видеться с друзьями, заниматься сексом и абсолютно не чувствовать себя живой.
— Понятно, — немного растерянно подытожила Оля. Атмосфера между нами потеряла свою непринуждённость. Так бывает, когда один человек вываливал на другого слишком много личных признаний, а другой попросту был к этому не готов.
— Оль, я рассказываю всё это не для того, чтобы меня жалели, а чтобы ты понимала… всю картину разом.
— Тогда пояснишь, при чём тут другой ребёнок? И кого ты там похитила? А то, понимаешь, в контексте твоей истории данное заявление звучит совсем… дико.
— О-о-о-о, — многозначительно протянула я, — а тут вообще весело вышло.
***
В недалёком прошлом
Как это ни банально, но жизнь продолжалась. И так или иначе нам пришлось двигаться дальше.
Из депрессии я выбралась. И даже вроде как без особых потерь. У меня всё ещё был любимый муж, работа, на которой я была готова пропадать сутками, а также близкие друзья, с которыми, как оказалось, можно было хоть в огонь, хоть в воду.
Перед Костей я всё-таки извинилась. На что тот с обалделым видом покрутил пальцем у виска:
— Главное, что ты в порядке.
— Да. Но и ты был не обязан проходить через весь этот ужас вместе со мной. У меня для этого муж есть, — последнее я добавила уже чуть тише и заметно печальнее.
Костя виновато потупил взгляд.
— Наверное, у него были обстоятельства…
— Знаю я его обстоятельства, — смиренно вздохнула. — Пил по-чёрному всю ночь со своими работягами.
Козырёв удивлённо вскинул голову:
— И ты об этом так спокойно говоришь?
— Не спокойно, — покачала головой. — Просто… мы через это уже прошли. В ту ночь оба были не на высоте. А как всегда, разгребать пришлось тебе.
Я улыбнулась, вышло немного натянуто. Но это действительно было правдой: сколько раз в этой жизни бывало так, что чудили мы с Нечаевым, а разгребал Костя.
— Илья меня зовёт к себе, — вдруг невпопад признался друг, — в службу безопасности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Давно пора! — обрадовалась я. — А то на тебе вон лица уже нет, загоняла тебя твоя полиция вконец.
Мужчина устало провёл ладонью по небритому лицу, словно пытаясь стереть следы бессонной ночи.
— Да это так… у малого зубы режутся.
— Зубы? Зубы — это замечательно. Если тяжело переносит, пусть Ева мне позвонит…
Друг наш всё-таки женился. В чём была причина столь скорой женитьбы, я так и не поняла, ничего удивительного и восхитительного в госпоже Козыревой я не наблюдала. Но жить с ней было не мне…
Спустя два года после свадьбы ребята стали счастливыми родителями, а я… а я училась радоваться чужим детям и не думать о том, что моим мальчикам уже было бы почти три года.
Нахмурив брови, Костя впился в меня пристальным взглядом, словно собираясь что-то сказать, но так и остался стоять на месте, скрестив руки на груди.
— Что? — не поняла я.
Он мотнул головой, с усилием заставляя своё лицо расслабиться.
— Надеюсь, ты осознаёшь, насколько ты… замечательная.
Комплимент вышел неожиданный, и я засмеялась… нервно.
— Скажешь тоже.
— Нет, — Костя поймал мою руку, из-за чего я замерла на месте. — Ты действительно… самая… Я надеюсь, что Илюха понимает, как ему повезло.
Признание выдалось странным, поэтому я не придумала ничего лучше, как неловко отшутиться. К этому вопросу мы больше не возвращались.
Но механизм был запущен, и в итоге Костя действительно перешёл на работу к Нечаеву, чей бизнес в последние годы набрал впечатляющие обороты, настолько, что даже обзавёлся своей личной службой безопасности.
За Илюху я радовалась, но восторгов по поводу семейных богатств и статусов не испытывала, как показала жизнь, не всё можно было купить за деньги.
Я так и продолжала работать в приёмном отделении областной больницы. С мечтами о карьере я как-то завязала, хоть начальство периодически и намекало, что неплохо было бы сесть за диссертацию или прочую сопутствующую фигню.
***
Желание попробовать ещё раз навалилось на меня неожиданно. Прямо посреди ночи, когда я подскочила на кровати, вцепившись в плечо Ильи.
В ту ночь мне снился маленький мальчик с выразительно карими глазами, который рассказывал о том, что у него всё хорошо, а я не должна ничего бояться.
Нечаев отреагировал в мгновение ока.
— Нина?! Что случилось?!
Он сел рядом, откинув одеяло в сторону и нервно крутя головой по сторонам, словно ища опасность.
— Всё в порядке, — заявила неуверенно, всё ещё держась за его руку. — Просто сон…
— А-а-а-а, — с облегчением выдохнул он, — кошмар?
— Ага, — на автомате соврала я, совсем неуверенная, что сон относился к разряду ужасов. Но произведённое им впечатление можно было смело отнести к категории «сильных».
— Воды? — предложил муж, но я отказалась, заверив его, что всё в полном порядке. Обратно спать мы легли в обнимку, вернее, это Нечаев приклеился к моей спине, с чувством прижав к себе и уткнувшись носом мне в затылок.
— Я тебя защитю… — пообещал он нелепо, уже засыпая.
То, что муж был мастером громких обещаний, я поняла давно. И в большинстве своём они действительно выполнялись. Во всём, кроме… нашей семьи. Нет, мне было грех жаловаться на жизнь, но… Но всегда как-будто оставалось какое-то «но».
Сон никак не желал идти. Илья уже давно сопел, а я продолжала пялиться в стену, рассматривая очертания мебели, слабо отсвечивающей в отблесках уличных огней. Впрочем, перед глазами всё ещё стоял мальчик из сна, с курчавой макушкой и слегка оттопыренным ухом. В голове невольно крутились мысли о том, какими бы были наши дети, родись они на этот свет. По возрасту они вполне походили на моего пришельца из сна.
— Будь сильной, — одними губами прошептала я чужой завет. — Будь сильной.
И пусть говорила я тихо, Нечаев всё равно завошкался, его сон всегда отличался особой чуткостью.
