– Не повезло в своё время.
***
Спустя час или даже чуть меньше того, Гай Брукс и сопровождавший его Нэш, неспешным шагом приближались к длинному деревянному дому губернатора Джонса. В архитектурном плане жилище городского головы не впечатляло, но в рамках Чарлстауна ничего крупнее и примечательнее видеть не приходилось.
Вообще говоря, едва только Нэш переступил порог шлюпки и оказался на раскалённом песке, на котором и раскинулась большая часть поселения, он быстро понял, что ничего общего со столицей Ямайки здешний городок не имел. Если сойдя на причал в Порт-Ройале, он сразу же увидел следы европейской цивилизации, и, по большому счёту, единственное, что отличало ныне канувшую в лету колонию от тех же Плимута или Бристоля, было тропическим климатом и соответствующими ему флорой и фауной, то здесь, на Нью-Провиденс, всё выглядело иначе. Чарлстаун, хотя и признаваемый некоторыми оптимистами городом, в действительности был скорее дикой и непричёсанной деревушкой. Всем своим видом он словно напоминал приезжим правду о колонизации: освоение новых земель было отнюдь не весёлым путешествием. Скорее наоборот, процесс этот был долгим, тяжёлым и мучительным, полным опасных изнуряющих испытаний, которые, на пути к процветанию, неизбежно предстояло пройти поселенцам.
Отразились на Чарлстауне и события, произошедшие здесь более восьми лет назад, и городок, казалось, так до сих пор и не сумел оправиться после сокрушительного удара, нанесённого испанцами в конце января восемьдесят четвёртого. В тот злосчастный день кубинский корсар17 Хуан де Аларкон пришёл на Нью-Провиденс, чтобы совершить акт возмездия над английскими приватирами18, топившими и грабившими испанские торговые суда, используя Чарлстаун, как базу и отправную точку, откуда они и совершали свои набеги. Не в силах противостоять организованному и хорошо подготовленному рейду, поселение быстро сдалось, и в результате было разрушено до основания. Большинство строений испанцы сожгли, а живших в них людей, среди которых было множество женщин и детей, либо убили, либо взяли в плен и угнали в Гавану. Не удалось избежать горькой участи даже тогдашнему губернатору Кларку, служившему офицером у Кромвеля19 – его заковали в цепи и отдали в распоряжение инквизиции, где Кларк подвергся бесчеловечным пыткам и в конечном счёте был заживо сожжён.
Возможно именно благодаря своей сложной судьбе и некоторой отчуждённости от цивилизованного мира, восстановленный спустя несколько лет из пепелища Чарлстаун, как и в прежние годы, вновь оказался облюбованным пиратами и прочим, сомнительного происхождения сбродом. Занимаясь не самыми пристойными видами заработка, люди такого сорта всегда находились в поиске тихих уютных пристанищ, где можно было спокойно и безопасно перекантоваться вплоть до следующего выхода в море.
Очевидно, что хорошим отношениям воров и убийц с Багамскими островами способствовала и местная власть, а точнее – её практическое отсутствие. Формально, конечно, здесь жил и работал губернатор Кадваладер Джонс, уроженец западного Уэльса, низенький, щуплого сложения пожилой человек. Но дело было в том, что общения с нечистыми на руку личностями он не только не чурался, но скорее наоборот, всячески искал подобных знакомств. С точки зрения долга и в глазах горожан, действия и политика Джонса были очень даже мудрыми – защитить себя самостоятельно колония не могла, постоянного присутствия английских военных кораблей на островах также не наблюдалось, а значит, особенно учитывая печальный опыт восьмилетней давности, губернатор просто обязан был придумать какой-нибудь выход. Тут-то и пригодились морские разбойники – пока они были в гавани, их суда охраняли поселение от непрошеных гостей, и в результате довольными оставались все – как пираты, получившие таким образом надёжное укрытие, – так и колонисты, которым теперь становилось куда легче засыпать по ночам.
Но не одними только благородными помыслами об исполнении долга перед королём и его подданными существовал пронырливый Кадваладер. Вполне естественно, что он имел и личный интерес – выступая пайщиком и покровителем практически каждой отдельно взятой бандитской шайки, желавшей оперировать во Флоридском проливе и, как следствие, вынужденной базироваться на Багамах, губернатор Джонс получал колоссальные проценты с любой, даже самой небольшой добычи, которая только подворачивалась пиратам. Подобные отношения, как и в случае с обороной гавани, опять же были выгодны обеим сторонам, хотя для рядовых работников ножа и топора выгода зачастую была сомнительна. В большинстве случаев, после раздела награбленного, от тех золотых гор, которые им удавалось захватить, проливая собственные пот и кровь, в конечном счёте оставались сущие гроши – большую часть доходов забирали Джонс и подельники – местные купцы и арматоры20, помогавшие снарядить корабли. С другой стороны, выбирать им особо не приходилось – отказавшись от сотрудничества с губернатором и его хитроумной системой, дерзкие одиночки оставались не только без укромного пристанища, но и без документов, разрешающих разбой на полностью легальных основаниях, что сразу же превращало их в опасных и всеми преследуемых преступников, наиболее вероятным исходом для которых была виселица.
Именно хитрое, чванливое лицо Джонса первым делом и приметил Нэш, как только вошёл в просторную и залитую светом обеденную комнату губернаторского дома. В помещении стоял крепкий табачный дым, кроме того пахло смолой и деревом. Посередине комнаты был накрыт огромный круглый стол из цейлонской эбеновой древесины. Вокруг него, покуривая трубки, сидели четыре человека.
В дальнем углу, у окна, сам Кадваладер – парика на нём не было, и взору Нэша предстали несколько жидких седых волос. Одет губернатор был в какой-то рыжеватый камзол, не слишком представительный, но всё же выделяющий его на фоне тех двух, что сидели по его правую руку.
Один из них, лет сорока с виду, носил грубую щетину и средние по длине тёмные волосы; под глазом виднелся крупный шрам, вроде пореза. По его дешёвой, практичной одежде и твёрдому, полному решимости лицу, можно было почти с уверенностью говорить о том, что мужчина, как и Нэш с Бруксом, имел прямое отношение к ремеслу моряка. Подле него возвышался исключительно колоритный персонаж – огромный чернокожий гигант, мускулистый торс которого был оголён до самого пояса, украшенного алым кушаком. Наконец, слева от Джонса, чинно раскинувшись на стуле, восседал тучный коренастый человек, на голове носивший традиционный беловатый парик.
Появление двух новых гостей заставило ранее прибывших отвлечься от своих бокалов и курительных трубок и обратить на них внимание. Губернатор демонстративно приподнял руки и радостно приветствовал молодых людей:
– Гай, мальчик мой! А вместе с ним – новое лицо…
– Доброго здоровья, Кадваладер. Это Том, прибился к нам на Ямайке, – представил спутника Брукс.
Нэш в ответ кивнул Джонсу, который, в свою очередь, не преминул познакомить его с остальными:
– Джентльмены Роберт Хейден и его извечный компаньон Смол. Ну а это, – губернатор грациозным жестом указал на полного мужчину слева, – многоуважаемый мистер Чаддок, предприниматель и залог ровно каждого нашего успеха.
Затем мужчинам предложили сесть – специально для них приказали принести несколько стульев. Когда суматоха, связанная с размещением за столом, наконец, улеглась, Джонс обратился к Бруксу:
– Любезный Гай, не соизволишь ли ты объяснить нам, почему не явился наш дорогой капитан Баккер?
Брукс надменно улыбнулся и, подражая издевательской манере губернатора, ответил:
– Смею предположить, сие недоразумение оттого, что достопочтенный капитан любезным образом изволил наложить в штаны.
Кадваладер, Хейден и Чаддок принялись неистово хохотать, и только здоровенный негр, которого губернатор наименовал Смолом, оставался абсолютно невозмутим – когда их взгляды встретились, Нэш заметил, что темнокожий верзила пристально за ним наблюдал.
Хорошенько прокашлявшись и заглушив приступ глотком из стоявшего перед ним бокала с вином, Джонс неожиданно принял холодный вид и произнёс:
– Ублюдку лучше бы не в игры играть, а расплатиться по счетам, иначе он сильно рискует окончательно потерять моё расположение.
– Ян спёкся, Кад. Ему нечего тебе вернуть, – равнодушно ответил Брукс, одновременно протягивая руку к блюду с фруктами.
– Вы же только вернулись из предприятия? – поинтересовался человек со шрамом на лице, которого губернатор назвал Робертом Хейденом.
– Рейд полностью провалился. Мы не достали и шиллинга, а кроме того, – Гай оценивающе посмотрел на большую сочную грушу, затем немного покрутил её в руках, словно определяя спелость, и, наконец, жадно откусил, – в плавании случилось дерьмо похлеще – прямо на борту пришили Мейсона.
