— Вынуждена признать, для первой четверти неплохо.
О четвертях обучения, негласном разделении всего срока послушничества, тоже рассказывала Хелки.
— Ты ухитрилась попасть в отработку со второй? С третьей?
Алана едва заметно кивнула, когда он сказал «третьей» и ухмыльнулась как можно увереннее.
— Если делаешь что-нибудь действительно неправильное, — она продолжала мечтательно и зло улыбаться, — тебя могут и на третьей отстранить. Оставь парня в покое. Видишь, он же уже все понял.
— Как тебя зовут? — оскалился темноволосый, явно не зная, как поступать. Похоже, сейчас, когда раж спал, он стал довольно труслив и прятал страх за показной наглостью. Улан всегда так делал, когда его кто-нибудь пугал, Алана наизусть знала эти повадки. А вот вопрос был плохим.
— Какая разница. Еще познакомимся.
— Меня зовут Рест, — парень провел рукой по коротким волосам. — А ты заступилась не за того. Жеан того не стоит.
— Исчезни, Рест, — беззлобно, сжимаясь внутри в комок процедила Алана. С Уланом это срабатывало. Но Рест не собирался уходить так просто.
— А давай-ка я зайду попозже…
Тут он вытянулся как по струнке, глядя девушке за спину, вдоль стены, поклонился, и, ни слова не говоря, пошел прочь. Когда он отошел метра на три, Алана выдохнула, неуверенно обернулась и увидела высокую фигуру в черной одежде, как раз повернувшуюся к ней спиной. В длинных каштановых волосах мужчины светилась простая серебряная заколка.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! — выругался ее новый знакомый, глядя в спину уходящему мужчине и спешно поднимаясь. — Видела его лицо? Тебе показалось, он зол? Как же я его не заметил?! Теперь наставник Келлан будет думать, что меня девка какая-то защищает, что я жалок! Как же так!
Алана только пожала плечами. Хорош наставник, не вмешивающийся в драку, где один его ученик безнаказанно избивает другого. Отец называл учителей, не вмешивающихся в неравные драки, никудышными. Этой мыслью Алана поделилась с Жеаном, чем обрушила на себя волну его негодования.
— Ты ничего не понимаешь! Рест меня достал, и это было моим просчетом, я не держал защиту, отвлекся. Теперь я опозорен, и вряд ли смогу реабилитироваться. Наставник не дал бы мне погибнуть. Скорее всего, он услышал мой крик и хотел посмотреть, смогу ли я побороть боль. Так я заработал бы несколько очков. У Келлана сложно заработать очки, знаешь ли, но справься я, сосредоточься, он бы меня отметил. Такой шанс! Как думаешь, Рест совсем ушел?
Парень оглядывал садик.
— Может, войдешь? — Алана отряхнула с короткого камзола парня сухую траву. — Вид у тебя такой, будто немного чая тебе не помешает.
Жеан, смешно озираясь, забежал в кухню и закрыл дверь, а потом с видимым облегчением устроился на табурете, подальше от окна. Казалось, парень сейчас расплачется. Он стянул перчатки, и Алана с ужасом разглядела волдыри на его темно-красных как сырая говядина руках, и ей самой захотелось плакать. Как же больно это должно было быть! Сказав ему немного подождать, девушка пошла к печи, чтобы набрать угля и намолоть его с травами. Жеан прислонился к стене и прикрыл глаза. Лоб его каплями покрывал пот, светлые волосы тоже были влажными, низкий хвост сбился набок.
— Вообще не сосредоточиться, понимаешь? — плачущим голосом пожаловался он, пока Алана намазывала на его руки лечебную смесь и закрывала ее чистыми льняными салфетками. — Я слышу только боль. Он заглянул в меня и увидел только это. Я жалок.
— Я вообще тебя не понимаю, — уведомила его девушка. — А ты понимаешь, что я служанка, и не знаю, как вы колдуете, а этого Келлана твоего вижу впервые? Чем он страшен-то?
Жеан открыл глаза. Что-то мелькнуло в его взгляде, какая-то неуверенность. Затем он буднично поинтересовался:
— Ты Вила, да? — Дождался ответного кивка. — Приятно. Хелки тебе не рассказывала про заговоры?
Алана как раз закончила с его руками и встала, чтобы поставить на огонь чайник.
— Да мне не надо было. Всякий сверчок знай свой шесток, так говорила мама.
Он посмотрел на девушку с жалостью, немного свысока, решая, стоит ли посвящать ее в тонкости драгоценного знания, ей недоступного и почему-то не интересного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чтобы сплести заговор, мы должны выполнить два условия: произнести верную формулу и предельно сосредоточиться на цели и процессе претворения заговора в жизнь. — Алана была готова поклясться, что это было цитатой. — Поэтому Рест и ударил меня кислотой. Кажется, что это несерьезно…
— Несерьезно?!
— Да вылечат… Так вот, кажется несерьезным, но боль перетягивает на себя внимание и не дает сосредотачиваться на заговорах. Я мог думать только о руках, понимаешь? А наставник Келлан, — Жеан произнёс его имя с придыханием, так, что Алана даже усмехнулась себе под нос, — он учит контролю над разумом и навыкам сосредоточения. Он в этом так силен, что может читать заговоры, не произнося ни слова, представляешь? Он самый сильный из наших наставников, это все знают. И ты никогда не замечаешь, заглядывает ли он в твои мысли, чтобы проверить, хаос там или порядок. Но я уверен, он заглянул в мои — и увидел там хаос.
Алана почувствовала знакомый восторг, но напомнила себе, что не должна втягиваться в обсуждения того, что ей недоступно, и тем более примерять на себя неподвластные ей механизмы: какая разница, насколько структурированы ее мысли?
— И что теперь? Он тебя накажет?
— Не знаю, — покачал головой Жеан. — Нас мало наказывают, нам меняют программу обучения. Могут скинуть на несколько лет вниз, сказать заниматься дополнительно… Думаю, мне все свободное от основных занятий время теперь светят медитации. Вот же гадство!
Алана улыбнулась. Парень вел себя как избалованный ребенок, все больше напоминая ей повзрослевшего Улана. Сердце щемило ностальгией.
— Почему гадство-то? Я так понимаю, тебе действительно нужны уроки сосредоточения, раз ты так легко проиграл из-за того, что не сосредоточился. И что девка из простых тебя спасла… Знаешь, тоже о чем-то говорит.
Алана думала, что он возмутится, но он огорошил ее:
— А я тоже тебе поверил, что ты отрабатываешь. Это было да! Если бы не ты, я бы надолго выпал из строя. Ресту есть за что на меня злиться, если честно, он бы меня не пощадил. Я его девчонку… ну, ты поняла.
Алана рассмеялась в голос. А она еще сторонилась послушников, думая, что Хелки — исключение! И вот эти ребята казались ей почти богами, живущими в облаках! Их обычные подростковые ссоры почти ничем не отличались от ссор простаков: единственным отличием было лишь то, что парни могли ошпарить друг друга кислотой из-за понравившейся девушки, чтобы потом вмиг быть вылеченными и продолжать переживать свои личные трагедии.
— Да не смешно! — присоединился хихикающий Жеан. — Она сама хотела, он просто придурок. Я тут пока останусь? Он почему сюда не пошел. Да и я, если честно, почему сюда рванул, рядом же был… В домики обслуги послушникам заходить нельзя. Увидит кто из наставников — проблем не оберешься.
Алана выразительно посмотрела на него.
— Да, да, знаю, — отмахнулся Жеан. — Можешь сказать, если что, что я без сознания был от боли, а ты меня сама сюда затащила. — Он даже не спрашивал, и Алана окончательно уверилась, что он из семьи какого-нибудь маркиза. — Я так и Хелки скажу. Ты позови ее, она меня живо подлечит, она в этом лучше всех на нашей параллели, да и тебя знает, не удивится. А то Рест наверняка меня караулит неподалеку, нельзя мимо него с больными руками идти. Я в долгу не останусь, твои родственники в большом мире получат много-много денег, тебе-то они зачем…
— Не нужно, — пожала плечами Алана.
— А что нужно? Сговоримся.
— Я запомнила. А почему вам, — она выделила последнее слово, — сюда нельзя?
— Нам, — ни капельки не смутился Жеан, — нельзя обслуге вредить и отношения с ними заводить.
— Прецеденты были?
Алана ожидала, что этот малолетний обольститель девушек друзей расскажет пару любовных историй, которые так любила Роза, но парень ответил совсем иначе:
