Прошел на кухню и снова восхитился фантазией и вкусом Алены. Казалось, она покопалась в его голове и придумала эту Нору. Все, как он хотел, но так и не смог выразить словами.
Санузел был сделан по мотивам теплого моря. Казалось — сразу за выпуклой галькой пола проступит песок. При соприкосновении с босыми ногами полы ощутимо теплели. Ванна, горячая ванна стала настоящим подарком после сегодняшнего общения с северной погодой.
Скинул мокрые вещи прямо на пол, налил в парящую воду какую-то пену с полочки у раковины — не глядя. Нырнул в черное корыто ванны с головой, задержал дыхание. Открыл глаза, разглядывая лазурный потолок со светильниками-звездами.
Ай да Аленка!
Расслабился так, что заснул, чудом проснувшись уже под водой. В первые несколько секунд никак не мог понять, где он. Выпрыгнул из ванны, увидел в огромном овальном зеркале напротив свое отражение.
Давно он не видел себя во весь рост. За последние несколько лет Гуло сильно изменился. Исчезли последние следы юношества. Даже извечные ямочки на щеках, так нравившиеся девушкам, стали частью жестких линий лица. Заматерел.
Покрытое, как у всех оборотней, шерстью поджарое тело атлета бугрилось стальной мускулатурой. Лер стал много шире в плечах. Могучий профиль корпуса почти скрывал его сутулость. Взгляд стал жестким. Перед зеркалом стоял не юноша — могучий молодой мужчина, много видевший и переживший. Уставший.
Азеркины Имморталис* не стареют под бременем времени. Взрослеть и даже дряхлеть их заставляют беды и несчастия, с которыми иные не в силах справиться. Каждая невосполнимая потеря — как для человека годы. А бед в жизни Валерия определенно прибавилось.
— О! Див! Это ты?!
Она всегда его так называла. С тех самых пор, как Лер отбил ее у насильников в подворотне Петроградки, как на руках потом нес ее в больницу, истекающую кровью и воющую волком, прося, чтобы он ее добил, отношения у них были особенные.
Эта тайна не была известна даже ее родителям, только ему. Годы были лихие, мало кого тогда не коснулась та уличная война. Аленка выжила, выстояла и не погасла. Осталась сама собой. Через Лера она и познакомилась с одним из лучших его друзей — антропоморфом Максом. Эта пара была безупречной. Великая ведьма Алиса и ее белый тигр, Великий воин Света Максимилиан Амба. Судя по тому, что детей у них с Максом не было, та беда не прошла бесследно. Но они справятся, он был уверен.
— Я, пока еще я. Сам не верю, — тихо засмеялся.
— Ты тут?
Огляделся вокруг, снова стало смешно.
— Наверное. Я в Питере, два дня как. В отпуске. Принудительном.
— Ничего себе. Поздравляю. Я так понимаю, ты добрался до Норы и в шоке? — в голосе Аленки послышалось некоторое напряжение.
— Я звоню спросить свою лучшую подругу — она точно просто волшебница? Мне показалось — Богиня.
Смеется. Явно с облегчением. Дурочка маленькая, отчего умные и талантливые женщины в себе всегда так сомневаются?
— Нет, Див. Я просто профи. Кстати, я тебе ничего не должна?
— Тебе повезло, что я не рядом сижу, а в Норе. Отшлепал бы. Через коленку. Это я тебе должен.
— Ну, ты просто восхитительный клиент — «делай, как хочешь, я все оплачу». Мечта, а не клиент. К тому же, меня теперь совсем нельзя шлепать.
Хотел пошутить, но внезапная догадка мелькнула в голове.
— Погоди, неужели?
— Тс-с. Это страшная тайна. У нас с тобой теперь много совместных тайн.
— Ну, эта тайна не считается. У тебя есть подельник. Как Макс, кстати, все там же?
Она промолчала, тяжело вздохнув в ответ.
— Знаешь, это здорово, что ты приехал. Надо будет встретиться. Наверное… Я тебе позвоню, как сбегу. Или просто пришлю сообщение с временем и координатами.
— Ты восхитительна, мир вокруг меняется, реки текут, а Аленка стабильна.
— Да? Если так, то ты обязан снова меня спасти. Жди, только поклянись не свалить из города без встречи. Останусь гибнуть, неспасенная и безутешная.
— Клянусь.
— Вот и умничка. Номер я записала. Мужайся, буду теперь присылать тебе сюда сюсюкательные открыточки, утром и вечером. Целую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лер с удивлением смотрел на телефон. Никак не ожидал он от Аленки таких новостей. Вот тебе и «звонок вежливости». Снова беременные и снова проблемы. Нет, пора спать.
Постарался вспомнить, какая из дверей может вести из студии в его спальню. Открыл крайнюю левую и обнаружил в комнате с иллюминатором огромную, практически во всю комнату, двуспальную кровать, застеленную шелковым бельем.
«Ай да подруга!» — успел подумать и упал, почти мгновенно заснув.
13. Заговор рыжих
Он думал —, что я белая и пушистая, а я рыжая и колючая
(Народн).
21 мая, утро, Артек
Неприятно, открыв глаза утром, увидеть незнакомо белый потолок. Нет, потолки почти везде белые, но не везде — незнакомые. Эту белую горизонталь над головой Венди точно до сих пор еще не видела.
Чувствовала себя она отлично, если не сказать — великолепно. Выспалась, ничего не болело, что с некоторых пор было непривычно. Совесть не мучила, голова не кружилась, не тошнило. Если бы Ди не была Инфинито — решила бы, что это рай. Но бессмертие не позволяло питать подобных иллюзий.
— О! Глазки, — а вот этот голос ей был определенно знаком. Не то чтобы близко и давно, но известен.
«Гном? Точно. Как там звали этого прохиндея? Что-то лошадиное, вчерашний день был полон «лошадиных» имен. Леонид. Ну почти. Львиное. Лошадиным был Ипполит. Разобрались», — думать у нее получалось еще не очень уверенно. Коротенькими мыслями.
— И ручки. И ножки. Голова. Комплект. Доброе утро? — попыталась ему улыбнуться, хотя кроме потолка увидеть пока ничего больше не выходило.
— Глазки поверни, говорю. Иль застряли? — гном не унимался. И показываться не собирался. — Ау, болезная. Голову поверни, больничный потолок тебя приворожил, что ли?
— Больничный? — Ди несколько секунд размышляла, где у нее верх и низ и куда глаза эти самые поворачивать.
Решила для начала не рисковать и посмотреть налево. Ан нет, неудача. Только нежно — персикового цвета стеночка. Вертикальная. Новенькая. Не то.
Вторая попытка. Направо. Так себе вариант: одноместная палата, тумбочка, шкафчик, стул. Пусто. Куда подевался этот рыжий?
— Курочка ты моя непутевая. Может, глянешь на своего покорного слугу, я ужо утомился, тебя ожидаючи.
— Ты где? — получилось громко, даже нервно.
— Пошевели ножками. А теперь посмотри на пальчики свои шевелящиеся. Я рядом. Ты главное сфокусируйся.
Пошевелила. Медленно перевела взгляд. Стоит. Улыбается во все свои белоснежные тридцать два. Лучезарненько так. Пугающе.
— Смогла? Умничка. Сейчас будет завтрак. Садись. Ты главное теперь не промахнись. И не улети в Сумрак какой с перепугу и от избытка сил. Обещаешь?
— Где я? — села, облизнула губы. Посмотрела на руки. Удивилась. Кожа была непривычной, гладкой, какой-то опалово-искрящейся. Ногти такие… красивые.
Воспоминания всплывали с трудом, сопротивляясь и толкаясь в голове.
— В дурдоме, — он нагло хихикнул, но, заметя реакцию Ди, решил больше не утруждать ее сознание своим своеобразным юмором и уточнил: — В медблоке Лазурного, курочка. Тебя сюда упекли на пять дней постельного режима и запаяли сначала сонным заклинанием для младенцев, потом чем-то лечебным. Ипполит позаботился. А уколов тебе назначили сколько, м-м-м. Мои соболезнования.
Венанди не любила уколы.
— Это еще зачем?
Ди поежилась и даже подобрала под себя ноги, прикрыв одеялом.
— Инкуб сказал — для профилактики. Прям так и сказал. И строго так пальцем нам всем погрозил, ага.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Гном соскочил с массивной кроватной спинки и двинулся к двери на выход.
— Ты куда это?
Ди не то чтобы очень нуждалась в его компании, но оставаться одной, наедине с потолком, ей было неуютно.
— За завтраком, сиятельная сьерра. Голодание вам противопоказано. Ждите. Не убегайте только, нижайше вас прошу.
