— Я буду держать себя в руках.
Дверь только успела тихо закрыться за гномом, как снова распахнулась, словно от удара.
На пороге стояла самая что ни на есть лучшая подруга: ведьма вне категории, сиятельная сьерра Арина Клавдиевна Деус-Дивина собственной персоной. Ведьма была очень сердита. Настолько, что Ди на секунду показалось, что та дымится. Гром и молнии Арина метала вполне ощутимо.
— Так! Ты что тут делаешь? — взрычала рыжая тихо, но очень зло.
— Вообще-то болею. В больницах есть дела важнее? Ты только скажи.
Подруга обиженно поджала губы и только было собралась ответить, как была бесцеремонно вытолкнута из дверного проема в палату. Гном принес завтрак. Молодец.
— О! Сиятельная Арина, доброе утро, как спали, что новенького, что там с нашим происшествием?
— С чем?
Венди тут же проснулась.
Леонид поставил поднос с аппетитно пахнущей кашей, большой чашкой какао и бутербродами на стол и постарался сделать невинное лицо как можно более правдоподобно.
«В этой палате намечается перебор рыжих морд на один квадратный метр, — пронеслось в голове Венди, — явный избыток. Или проредить эти сплоченные ряды, или перекрасить в другой цвет, или сбежать».
— Ты кушай, курица, надеюсь, мир сегодня будут спасать без твоего участия, — ехидно произнес гном.
— Не получится. Рухнет. Хотя… вообще не получится без меня.
Ди жадно вцепилась в кружку горячего какао, выпив живительный напиток одним махом.
— Еще принести? — Сегодня Леонид был ее героем.
— Да. И еще порцию каши. Я готова грызть табуретки.
Ди доедала бутерброды с сыром так быстро, что казалось, она их телепортировала в себя. Хотя, надо заметить, даже будучи очень голодной, сиятельная сьера умудрялась есть аккуратно и даже элегантно.
— Сию минуту, ненасытная моя. Э-э-э. То есть наша.
Лукаво блеснув глазюками, гном снова вышел.
— Может, включишь мозг, подружка?
Молчавшая все это время Арина, судя по виду, была на грани массового убийства с особой жестокостью.
— Зачем? Мне достаточно желудка.
Ди не хотелось сейчас серьезных разговоров. Слишком много их было в последние дни. За проведенные в тринадцатом отделе годы Ди отвыкла от этого сакрального действа. Разговоры были делом дознавателей.
Работа. Там все было иначе. Получила группа вводную и дальше все по плану: выход и осмотр места преступления, опрос пострадавших, свидетелей и очевидцев, документальные свидетельства, прослушка, слежка, оперативное внедрение. Каждый день. Все мысли о работе. И никаких «серьезных разговоров». Уж тем более — по душам. Как просто.
— У нас проблемы!
Арина устало плюхнулась на край кровати рядом с Ди.
— Отлично. То, что доктор прописал. Мне нравится.
Настроение Венанди стремительно улучшалось. Решать проблемы куда приятней и привычнее, чем разговаривать.
— Ты серьезно? А! Ну да. Ты же маньячка. Забыла совсем.
В дверь вошел неожиданно серьезный гном с очередным подносом. Поставил на стол и решительно присоединился к завтраку. Спустя несколько минут все тарелки уже опустели, и повеселевшая Ди медленно допивала свой какао.
— Итак. Прозвучали чарующие звуки слов: «проблемы» и «происшествие». Требую продолжения банкета. Даже настаиваю. Арина?
— А? Ну, собственно, я с пяти утра тут дежурю по твою душу. Леня встал щитом и не пускал, пока ты не проснешься. Ипполит ночью ушел в Москву порталом, строго-настрого запретив любой доступ к твоему драгоценному телу.
— Он в Москве, это далеко. И наверняка очень занят. Продолжай, дорогуша, что там за проблемы?
Арина зажмурилась, словно прыгая в воду, и выдохнула:
— Прошлым вечером, пока вы тут… развлекались, у нас пропали восемь детей. Точнее — детей-курсантов было шесть. Поиски пока ничего не принесли, все они были зачислены буквально в последние три дня. Уровень инициации — шестой-седьмой. То есть не выше сосульки с подзатыльником. Компания смешанная: четверо темных, двое светлых. Единственное, что пока может дать подсказку: все ребятишки — талантливые полукровки.
— Что нынче считается полукровками?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Венди никогда не была сторонницей теории «чистой крови», многократно убеждаясь в своей правоте. Для нее иные делились на одаренных и бездарных, преступных и законопослушных. В конце концов — хороших и плохих. Но не на дворняжек и чистокровок. Не домашние, чай, животные — иные расы человека разумного.
— Один из родителей — азеркин*, второй — человек. Настоящие полукровки.
— А что в них такого? Насколько я помню теорию, такие связи всегда были нередки, и потомки обычно существенно слабее иного родителя.
Венди пыталась вспомнить, когда в последний раз читала исследования по этому вопросу, достойные внимания. Не вспомнила ничего серьезного и внушающего доверия. Последний труд был написан еще в начале двадцатого века, и это был общеизвестный учебник профессора Травкина «Введение в расоведение». Откуда, собственно, она и вынесла это утверждение.
— Все не так просто.
Арина уселась поудобнее и вздохнула, подперев голову кулаком и задумчиво уставившись в окно палаты.
— Темные давно вели масштабные исследования, начиная с Первой Мировой войны и заканчивая пресловутыми экспериментами над людьми в концлагерях Третьего Рейха. Запроси информационный отдел инквизиции, может, контора что и добавит к тому, что я говорю. Но по нашим данным, изменение способностей потомков-полукровок мало того что не линейно. Оно еще и непредсказуемо. Как карта ляжет: от полных бездарностей до гениев, во всем превосходящих родителей.
— Люди все же — величайшая загадка мироздания. Нам повезло, что все выжившие и сохранившиеся иные — часть человечества. Пусть мы и измельчали, как утверждают нам древние, но выжили, плодимся и вполне процветаем.
— Да, выходит, что, скорее всего, все сегодняшние иные, кроме бессмертных имморталис*, полукровки. И все эти пафосные игры в чистокровность — просто смешны. Да и бессмертие — сомнительный аргумент, оно так же наследуется в случайном порядке. А иные без человеческих предков давно бы канули в небытие со всей своей чистокровностью.
— Это все лирика, уважаемые сьерры.
Леонид, казалось, спавший все это время, вдруг подал голос.
— Какое отношение имеет теория возникновения иных рас к нашему происшествию?
— Да, и откуда они пропали? А еще: ты сказала — восемь пропавших, шесть курсантов. А остальные двое?
Венди встала с кровати, обнаружив вдруг, что одета в больничную пижаму. Желтенькую. В розовых зайчиках.
— Да, сиятельная сьерра Арина, ты права. Надо туда бежать, времени упущено уже очень много. Ух ты, пижама. А тебе даже идет, может, так и оставим? — Гном аккуратно стряхивал крошки со стола на поднос с пустой посудой, не выносил он никакого беспорядка, органически.
Арина блеснула хитрыми лисьими глазками. Ди содрогнулась:
— Оперативник инквизиции в пижамке? Не пойдет. Арин, давай разденем Леонида, оставим его тут, в моей пижамке?
— Его нельзя оставить. Я и так утомилась.
— Так я с тобой, зачем тебе этот рыжий ворчун?
Арина замялась, нервно теребя подушку на кровати. Поджала губы и отвернулась, разглядывая шкаф.
— Ой, только не говорите мне, что тот самый мифический возлюбленный самой Арины Деус-Деевой, о котором шепчется вся Москва — иная, вот этот рыжий гном. Или ой?
— С ума сошла, сиятельная сьерра!
Леонид сжал кулаки и надул щеки, изображая возмущение.
— Я — ваш вечный поклонник. Это первое. И потом, я — не гном.
— А! Погоди, а кто ты?
Венди мгновенно оказалась рядом, жадно принюхиваясь, даже успев прихватить Леонида за воротник толстовки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я — териантроп[3]! И Фамильяр[4] Арины Клавдиевны Деус-Дивиной. — гордо приосанился Леонид.
Арина порывисто закрыла лицо руками.
— Ик. А ты ничего так. Для духа. Симпатично сохранился.
