Дина. А отец?
Кирилл. Навещает нас иногда. До сих пор приходит по праздникам с новым пластмассовым танком под мышкой. Смотри, сколько набралось на шкафу.
Дина. Целая танковая дивизия. А почему мы о твоих родителях никогда не говорили?
Кирилл. Потому что мы — это мы, а родители — это родители.
Дина. А почему ты за два года ни разу не пригласил меня к себе? Боишься?
Кирилл. Боюсь.
Дина. Матери?
Кирилл. Себя.
Дина. А вот и нет. Я знаю, что ты боишься матери.
Кирилл. Ну раз ты говоришь, что знаешь, значит, так оно и есть.
Дина. А почему ты ее боишься?
Кирилл. Не боюсь. Она очень хорошая. Только ей трудно. Ей сорок пять лет, отец ушел от нас девять лет назад, и за это время я не видел с нею ни одного мужчины. Она слишком долго была одна. Всю войну. И потом, и сейчас она очень боится остаться одна. И еще она до смерти боится, что я влюблюсь в какую-нибудь плохую девушку и заброшу ко всем чертям институт. Она верит в мое великое будущее. И я боюсь, как бы она нечаянно не сказала бы тебе что-нибудь, что говорить не нужно, и тогда нам трудно будет потом привыкнуть жить втроем.
Дина. Трусишка!
Кирилл. Замолчи!
Дина. Нет, буду! Трусишка! Маленький маменькин трусишка!
Кирилл. Сейчас же замолчи, а то…
Дина. А то?..
Кирилл. А то сама увидишь, что будет!
Ловит и целует ее.
Дина. Еще! Ты что, совсем про Деда забыл? Еще…
Кирилл. Ах, опять этот Дед! Ладно. Опять запомним. Я больше не буду, вот увидишь. Давай зубрить во славу твоего возлюбленного Деда! Но ты еще об этом пожалеешь. Я знаю.
Двигает шкаф.
Дина. Ты что, решил задавить меня шкафом?
Кирилл. Так будет лучше. Давай-ка, садись на диван по эту сторону шкафа, а я — по эту. Читай первую часть раздела. Я — вторую. Потом каждый расскажет свою часть и — полный порядок. Идет?
Дина. Идет.
Пауза. Молча читают.
Дина. Вот теперь твоя мать бы нас похвалила. Правда, Кирюха, пай-мальчик, маменькин сыночек?
Кирилл. Да замолчи же ты наконец!
Бросает книгу, бежит, целует ее.
Дина. Еще, Кирюха, Кирюшенька! Дед завтра влепит и тебе «неуд», он на зачетах ведь зверь, ты знаешь! Что ты скажешь тогда своей мамочке? А? Повышенный стипендиат? Еще!
Кирилл. Ну и пусть! (Целуются.) А почему ты не закрываешь глаза, когда целуешься?
Дина. А надо закрывать?
Кирилл. Все закрывают.
Дина. Откуда ты знаешь?
Кирилл. Рассказывали…
Дина. А я хочу видеть твое лицо, когда ты меня целуешь. Нельзя?
Кирилл. Можно. Ну и какое у меня лицо, когда я тебя целую?
Дина. Глупое. И — прекрасное.
Кирилл. Скажешь тоже — прекрасное! У меня нос длинный.
Дина. Да. У тебя самый длинный и прекрасный нос в мире.
Целуются.
Кирилл. Хватит! Вот засыпешься завтра на коллоквиуме и все на меня свалишь.
Дина. Правда, я завтра не получу зачета! Я уже это чувствую. У меня и так уже есть один «неуд». Еще…
Кирилл. Да, по сопромату. Я совсем забыл. Нет, это уже серьезно. Давай учить.
Уходит за шкаф. Некоторое время они молча читают. Потом К и р и л л тихо свистит. Д и н а ему отвечает.
Кирилл. Ты здесь?
Дина. Здесь. А ты?
Кирилл. Ты дыши громче, а то такая тишина в комнате, что мне кажется, что ни тебя, ни меня нет.
Некоторое время они опять молча читают.
Кирилл. Ты здесь?
Дина. Здесь. А ты?
Кирилл. Здесь. Ты читай лучше вслух, а то мне кажется, что я исчез.
Дина. Хорошо. (Медленно читает.) «Классификация издержек обращения на чистые, не создающие стоимости, и дополнительные, связанные с продолжением процесса производства в сфере обращения и создающие новую стоимость, сохраняет свое значение и при социализме».
Кирилл. Иди сюда.
Дина. Хитрюга!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кирилл. Ну тогда я иду к тебе.
Дина. Иди! А у меня завтра опять будет два балла! Ничего. Перезимуем. Иди…
Кирилл (не двигаясь). Иду! В конце концов, лично я уже вполне готов к коллоквиуму. Я им завтра на коллоквиуме расскажу, пожалуй, все про нашу любовь. Пусть послушают и разинут рты. Я уверен, им всем, в том числе и Деду, это будет куда интереснее, чем классификация издержек обращения!
Дина. Тебе хорошо. Ты и так все знаешь. А я вот читаю — и ничего не понимаю. Ничего. Я все время вижу в книге твое лицо. На каждой странице — твое лицо. Прямо наказание какое-то! Я ничего не поняла из того, что прочитала!
Кирилл. Еще бы! Ты и не можешь ничего понять. Ты же не бываешь на лекциях.
Дина. Ну, знаешь, я не бываю на лекциях только тогда, когда не бываешь ты! Мы вместе не бываем на лекциях.
Кирилл. А вот и нет. Ты гораздо больше. Ты вообще никогда не бываешь на лекциях.
Дина. Привет! Где же я, по-твоему, бываю?
Кирилл. С Бойко! Вместо лекций ты бываешь с Бойко.
Дина. Что это значит?
Кирилл. Это значит, что если ты и бываешь на лекциях, то они все равно не идут тебе впрок, потому что во время лекций ты все время переглядываешься с Бойко!
Дина. Я — с Бойко? С Бойко — я? Я?
Кирилл. Ты — с Бойко. А что тебя удивляет? Я все вижу — у него даже нос потеет от удовольствия.
Дина. Да если хочешь знать, я вообще не знаю Бойко! Я вообще его не вижу! Я вообще не знаю, белый он или негр! Я даже не знаю, живет ли он на свете!
Кирилл. Ну если так, тогда ты таращишься на Евсеева.
Дина. Ах так?! Тогда я тебя сейчас просто убью.
Бросает в него свой чемоданчик, чемоданчик летит обратно.
Дина. А ты глаз не спускаешь с этой дылды Комаровой!
Кирилл. Вот это да. Вот это действительно так. Я влюблен именно в Комарову. Я влюбился в нее еще на вступительных экзаменах. Меня поразили до остолбенения ее прыщавые щеки.
Дина. Опять мы не учим! Да что же это такое за наказание! Знала бы — осталась бы в скверике и учила одна, ни за что бы с тобой не связывалась! Опять я завтра не получу зачета, опять мне сто раз пересдавать или опять не получать стипендии целый семестр. Тебе-то хорошо, тебе все нипочем! У тебя кругом пять баллов! У тебя всегда повышенная! Иди сюда.
Кирилл. Нет. С сегодняшнего дня я беру тебя на буксир. Давно надо было тобой заняться. Теперь у тебя будет кругом исключительно пять баллов. Так и знай. Хватит болтать. Немедленно читай.
Опять некоторое время молча читают.
Кирилл. Если хочешь знать, вчера я проводил тебя до самого дома.
Дина. Я что-то не заметила. У тебя же вчера была секция фехтования.
Кирилл. А я плюнул вчера на фехтование. Я вчера на все плюнул. Я ехал вчера во втором вагоне трамвая, смотрел на тебя и расплющивал нос о стекло, чтобы ты посмотрела на мой расплющенный нос и засмеялась. Представляю, как это смешно выглядит, если мой нос да еще расплющить о стекло. Но ты не смеялась, ты ехала в первом вагоне и без умолку болтала с Бойко.
Дина. Опять Бойко! Дался тебе этот Бойко?
Кирилл. А скажешь, он тебя вчера не провожал?
Дина. Нет.
Кирилл. Но я же видел своими глазами! Ты мне всегда так врешь?
Дина. Я тебе никогда не вру. Он меня не провожал. Просто он живет со мной на одной улице. У сестры.
Кирилл. А сама только что говорила, что вообще не знаешь, живет ли Бойко на свете! Откуда ты знаешь, на какой улице он живет у сестры?
Дина. Он мне сам показывал свой дом.
Кирилл. Зачем?
Дина. Что — зачем?
Кирилл. Зачем он тебе показывал свой дом?
