— … Так что это — как будто не вы… Ну, а вы, получается, ни в чём не виноваты? Вас просто использовали, а сами — ни при чём?
— А в чём были бы виноваты вы на нашем месте? — переспросила Фиар. — Опять же, представьте в нашем возрасте себя — даже не могущего понять, как вас использовали, что и когда внушили!
— Да, с вами трудно спорить, — ответ снова заставил Джантара вздрогнуть. Ведь прозвучало… точно, как в тех, первых радиопереговорах! Могли ли так странно повторяться слова разных людей? — И всё равно компетентным органам придется во всём этом разобраться, — продолжал предполагаемый Адахало с экрана. — И кому-то — ответить за содеянное им…
— Кажется, надо идти в открытую до конца, — прошептал Итагаро.
— И чего вы хотите? — переспросила Фиар. — Чтобы наши редкие способности — с которыми мы, согласитесь, полезны обществу и государству — были разрушены в попытках вырвать под гипнозом из нашей памяти какую-то правду об этих событиях? Или чтобы мы — с такими способностями и проблемами со здоровьем — несли ответственность как обыкновенные преступники? Тем более — за что?
— При том, что действительно чувствуем в себе способность узнать и понять больше других? — добавил Итагаро. — И само по себе раннее развитие — не порок, не грех, не вина! И вы не считаете, что нас надо использовать там, где можем пригодиться — наоборот, все наши задатки, не раскрывшись, должны быть погублены формальной ответственностью за то, чего не понимаем сами? Главное — было бы кого представить нашему человечеству как виновников случившегося? И именно мы — такие, как есть — по-вашему, достойны этого?
— А вы что предлагаете? Простить вам всё, да ещё фактически допустить к работе с особо секретной информацией — чего удостаивается далеко не всякий взрослый? Так я вас понимаю?
— Если до конца честно — да, — подтвердил Итагаро. — Мы реально представляем себе, на что способны, и где можем пригодиться — именно такие, как есть. Вот и вопрос: стоит ли то, что можно вырвать из нас под гипнозом — того, что этим можно повредить и разрушить? И какой-то вины в случившемся — за собой не чувствуем!
— Вот даже как ставите вопрос… — в безжизненно-сухом голосе с экрана, кажется, мелькнуло что-то похожее на удивление.
— Потому что хотим быть полезны обществу такими, как есть! — твёрдо ответил Лартаяу. — И не собираемся становиться жертвами за чужую гипотетическую вину, поскольку нет более подходящих подозреваемых!
— Хотя понимаем: и вам сразу трудно решить, как к этому отнестись, — наконец решился Джантар. — Просто наскоро найти виновника и предъявить нашему человечеству — или отнестись как к очередному повороту в истории? Может быть, случилось не преступление, за которое надо кого-то примитивно покарать — а это вершится судьба самой нашей цивилизации? И мы, если орудие — то судьбы, а не конкретного преступника, врага человеческой культуры!
— Ну, такими врагами вас объявлять никто не собирался… — ответил Адахало, казалось бы, вопреки сказанному ранее.
— С нами уже многие так говорили, — напомнила Фиар. — Будто мы — самые страшные преступники за всю историю…
— А вот не задумывались вы: от каких конкретно видов членистых могло произойти человечество Иорары? — вдруг спросил Адахало.
У Джантара в груди замерло дыхание. Такого он никак не мог ожидать…
— Как-то не задумывались, — удивлённо ответил Донот. — Решили же сначала, что это только фантастика…
— Так вам не приходило на ум, что это вряд ли могло быть естественным образом? И что, возможно, в этом — суть всей тайны?
— Вот даже как… — не сразу пришёл в себя Донот. — То есть… хотите сказать — они были созданы кем-то искусственно? Результат какого-то эксперимента?
— Но тогда… чьего именно? Неужели… — Фиар запнулась, не договорив — но Джантар понял…
— Значит — ещё какие-то иные цивилизации? — спросил уже он. — Те самые «люди дальних миров»?
— По крайней мере, такая гипотеза в числе других имеет право на существование, — подтвердил Адахало. — Так как человечество Фархелема в реальные сроки сделать это просто не могло… А теперь представьте: каково было бы оповестить об этом всех?. При том, что Западный континент нельзя ни заселить нашими людьми, ни даже открыто изучать тех, местных — после такого разрыва отношений… Что, взрослые тоже не дураки, правда? Что-то соображают?
— Надеемся на это… — ответила Фиар. — И вот вы открываете нам ещё одну возможную тайну…
— Вы этого и хотели, — Адахало снова бросил взгляд на бумаги, лежавшие вне поля зрения камеры перед ним на столе. — Так что похоже, у вас и остаётся лишь эта возможность — стать сотрудниками секретных институтов спецслужб, с допусками самых высших уровней. Но тут ещё проблема: ваш возраст и то, что вы даже не окончили школу…
— Хотя и так знаем больше обычного выпускника, — ответил Итагаро. — Проблема — в отсутствии документального подтверждения этому.
— Так вас, получается, следует перевести на совсем уж особый статус?
— Что делать, если мы такие и есть? — не смутился Итагаро. — Просто не укладываемся в привычные схемы? Но — тоже люди, и хотим делать то, что умеем и можем!
— Подумаем, как тут с вами быть… — ответил Адахало, продолжая перебирать бумаги. — Ну, а пока мне сказали: там в телецентре есть пустая комната, закрытая на ремонт — и в ней вы будете находиться под наружной охраной. Надеюсь, не сделаете ничего такого, что ваша пока всё же условная историческая вина — действительно станет формальной, юридической…
«Так… никакой формальной, доказанной — нет? — понял Джантар. — Или он уже готов простить то, что, возможно, есть? Или… когда ему «сказали» про комнату в телецентре? Вообще — стали бы докладывать о таком?»
И вновь его будто окатило волной холода — такой, что стоило большого труда не выдать внешне своё состояние. А он уже было поверил — попавшись на вопросе о происхождении человечества Иорары…
Итак — игра, обман? Они доверились… всего лишь какому-то мелкому чиновнику — и говорили с ним так, будто он имел полномочия решать их личные судьбы и вопросы государственной важности? И что теперь?..
Или нет… Новая мысль, не дав оформиться прежней, ворвалась в сознание Джантара — и озноб охватил его всего изнутри…
Вот именно… Пусть даже это настоящий премьер-министр — что ждёт их и в таком случае? Неужели… превратятся в не принадлежащих себе заложников «высших целей» — без права заниматься любимым делом, определять себе круг интересов? В людей без своей судьбы, прислугу при чужих тайнах, до кого как личностей никому нет дела на тайной и жестокой службе, где человеческой жизнью может быть оплачена любая и чья угодно, даже малая, слабость или ошибка? Такое спасение выторговали они для себя?..
Но нет — они не сдадутся! Это была мгновенная слабость, не более — и хорошо, если Адахало (или кто уж на самом деле) не заметил. А сами они уж точно не согласятся на роль покорных жертв…
— Пока соглашайтесь для вида, — прошептал Талир. — А там посмотрим, что и как…
— Разговор окончен, — раздался вдруг со стороны экрана снова тот, прежний голос — и экран вновь стал серым и пустым
— И в самом ли деле был он… — прошептал Итагаро. — А то до сих пор не верится…
— Трудно сказать, — ответила Фиар. — Но мы говорили как с настоящим. Хотя правильно ли…
— Вы, там, в аппаратной! — донеслось в мегафон из коридора. — Вы же слышали: разговор окончен! Давайте быстро в коридор — и следуйте налево, до первой открытой двери! Там зайдёте внутрь! Бежать некуда, другого выхода из той комнаты нет! Там и будете ждать дальнейших распоряжений! А охранять вас будут снаружи! И имейте в виду: при первой же попытке к сопротивлению, или в случае каких-то чудес — охрана дан приказ открывать огонь на поражение!
— Пойдём? — глухо вырвалось у Джантара.
— Пойдём, мальчики, — прошептала в ответ Фиар.
Больше никто не сказал ни слова. Все молча вышли из аппаратной, держа в руках вещи, какие у кого были (в том числе мешок с так и не отобранным оружием — его нёс теперь Минакри, как свидетельство общей бредовости происходящего) — и направились обратно по пустынному и всё ещё тёмному кольцевому коридору. Или нет — сквозь плотную облачную пелену за окном, как показалось Джантару, уже пробивался слабый свет. Впереди слева смутно чернел распахнутый дверной проём. И хотя вблизи больше никого не было — Джантар явственно ощущал непонятно откуда направленные насторожённые взгляды…
«Но сейчас, просто так, стрелять не будут?» — с тревогой подумал он.
Но вот они свернули в этот проём… За ним оказалась пустая комната, даже с сорванным покрытием пола — сесть или лечь можно было только на бетон — с одним тусклым плоским светильником на потолке, хотя было ещё семь таких же бездействующих. Итагаро и Минакри сразу прошли дальше и сели у стены в углу, закрыв собой мешок с оружием.
