по палубе, вопя на полудюжине языков.
— Мамет! Рин-лай! Спаси меня, милый Ангел!
Пазел посмотрел на Нипса. Нипс пожал плечами. Они тихо подошли к
планширу.
— Мы обо что-то ударились! Это киль!
— Это руль!
— Спустить паруса! Спустить паруса!
Драффл боролся с подверженным морской болезни мальчиком, который, казалось, был готов выброситься через нос. Пазел и Нипс были единственными
спокойными фигурами на корабле. Поэтому никто не обращал на них ни малейшего
внимания.
Они двинулись на корму. Пазел бросил старую куртку на палубу.
— Помни, что сказали фликкеры, — прошептал Нипс, ухмыляясь. — « Не
дыши! Не дыши! »
Они нырнули с кормового поручня, одетые только в бриджи, и плыли под
водой так быстро и далеко, как только могли. Вода была холодной, но не ледяной, и
течение оказалось не сильным. Вынырнув на поверхность на сорок футов ближе к
берегу, Пазел сразу понял, насколько они будут заметны, если кто-нибудь
потрудится посмотреть. Когда первая волна подняла его, он снова нырнул под воду.
Он попытался дождаться следующей впадины, чтобы удержать волну между собой
и « Рупином». Но нельзя было добиться прогресса, изучая волны. Он сдался и
направился к берегу со всей возможной скоростью, поднимаясь, чтобы вздохнуть, когда ему это было нужно.
Из « Рупина» не вылетело ни стрелы, ни тревожного крика. Слева от него Нипс
поймал его взгляд и снова ухмыльнулся.
268
-
269-
На самом деле им все равно, подумал Пазел. У них все еще есть восемь
мальчиков.
Это было легко. Это оставалось легко. Не успели они опомниться, как
оказались на полпути к берегу.
Пазел рискнул оглянуться — и так встревожился, что глотнул морской воды.
Все четыре спасательные шлюпки были в воде, битком набитые волпеками, изо всех сил гребущими к берегу. Откуда взялось так много людей? На нижних
палубах, должно быть, были спрятаны дюжины! Позади спасательных шлюпок
« Принц Рупин» накренился под самым непригодным для плавания углом. Пазел
мельком увидел, как матросы прыгают и машут руками, бросаясь в море.
Они покидали корабль.
Одна спасательная шлюпка была впереди остальных и направлялась прямо на
них. На ее носу стоял сам Драффл. Он показывал пальцем. Он видел их.
Пазел не мог сказать, где нашел в себе силы плыть быстрее. Рядом с ним Нипс
бороздил море с таким же отчаянием. Теперь они могли слышать шум прибоя. Но
плыть тоже становилось все труднее: подводное течение пыталось утащить их вниз.
— Я зажарю вас живьем, мои сердца Чересте!
Голос был в двух шагах позади. Пазел рванул изо всех сил. На волнах была
пена, вода во рту имела привкус песка. Он выплевывал воздух, выдыхал пузыри.
Большая волна подняла его, и сквозь мелководье под ней он увидел галечное дно
моря.
— Схватить их! Схватить или застрелить! Нет, НЕТ...
Сзади послышался чавкающий звук, и Пазел обернулся как раз вовремя, чтобы
увидеть, как лодку Драффла захлестнуло гигантским валом. Волпеки влетели в
прибой; Драффл просто исчез. Затем волна ударила Пазела в грудь. Она подняла
его, закрутила, как пробку, протащила по берегу, похоронила в крутящемся песке.
Затем она с шипением удалилась, оставив его лежать на животе.
Песок был у него во рту, в носу и в глазах. Он поднял голову. Мир все еще
вращался. Он понял, что его вырвало в море.
Слева от него Нипс лежал на боку, его рвало.
Пазел с трудом поднялся на ноги, глядя сверху вниз на своего друга.
— Сломанные кости?
— Ха! — сказал Нипс.
— Тогда вставай, приятель.
— Мне и здесь нравится.
В пятидесяти ярдах от них полдюжины волпеков вытаскивали из волн
спасательную шлюпку. Пазел резко дернул Нипса за руку.
— Бежим!
Они, пошатываясь, отошли от берега, пытаясь перейти на бег. Перед ними
высились дюны, и они были намного выше и круче, чем казались с « Рупина». Их
обращенные к морю склоны, выдолбленные ветром, нависали над мальчиками.
— За ними! Шевелитесь, вы, жирные кишки фарины!
269
-
270-
Голос принадлежал Драффлу. Пазел мельком увидел его костлявую фигуру, поднимающуюся из прибоя, как тощий Морской Старик, но вооруженный
кортиком.
— Стойте, где стоите, парни! — крикнул он. — Не заставляйте нас
использовать стрелы!
— Иди поцелуй кальмара! — крикнул в ответ Нипс.
Полетели стрелы. Их черные древки падали вокруг них, исчезая по
наконечники в песке. Мальчики добрались до дюн и начали карабкаться вверх.
Нипс карабкался, как обезьяна, но Пазел обнаружил, что барахтается. Песок
осыпался, куда бы он ни ступил; это было все равно, что снова бороться с волнами.
Позади смеялись волпеки. Затем каким-то образом конечности Пазела погрузились
достаточно глубоко и дали ему опору, и он взлетел на дюну
