неожиданно добавил: – Как же вы на
него похожи…
– На кого? – оторопело переспросил Ксанди и тут же пожалел об этом, потому что его вопрос, очевидно, показался старику смешным, и тот разразился злобным хохотом, похожим на карканье.
– Вы – копия вашего деда. Словно он вернулся к нам из самой преисподней в вашем обличии. Не удивлюсь, если даже дьявол откажется от него после всего, что он сделал.
Наследник был не на шутку напуган, но, на удивление, страх перед непредсказуемым стариком не уменьшил любопытства. Набрав в рот побольше воздуха, Ксанди выпалил:
– Про что вы говорите? Что он сделал?
Старый слуга замолчал, окинув пустым взглядом кладовую. Прошло полминуты, показавшиеся мальчику целым часом. Затем, словно очнувшись, Рауль промолвил:
– Книга, которую вы прячете за спиной… Это книга во всём виновата. Она погубила их всех, она… проклятая, проклятая…
После этого он разразился неразборчивым бурчанием, а Ксанди сделал ещё один шаг назад. К счастью, в дверном проёме позади старика появилась Мегги Сью. Мальчик, наверное, ещё никогда в жизни не был так рад увидеть нянюшку. Она удивлённо посмотрела на старика и Ксанди и спросила:
– Что это вы тут делаете, Ваше Высочество? Сколько вам повторять, вам не нужно здесь находиться! Мы вас обыскались. Его Величество ждёт вас к себе, пойдёмте.
Она аккуратно обхватила старика за плечи и, сочувствующе приговаривая: «Идём, Рауль, идём», вывела в коридор. Ксанди, осторожно держа за спиной книгу (меньше всего ему хотелось сейчас назойливых допросов нянюшки), последовал за ними. Мегги Сью обернулась и, оставив в покое Рауля, всплеснула руками:
– Вы только посмотрите на себя! Вы весь в пыли, Ваше Высочество! В таком виде ни в коем случае нельзя являться к королю. Отправляйтесь в свои комнаты, я попрошу Анну помочь вам переодеться.
Не дожидаясь, пока нянюшка начнёт задавать неудобные вопросы, Ксанди поспешил к себе. Одетый в чистую полосатую рубашку с голубым воротником наподобие морской фуфайки, вновь умытый и причёсанный, он в сопровождении слуг отправился на половину короля. Книгу мальчик умудрился спрятать в подушке, пока служанка, отвернувшись, складывала его пыльную одежду. Спускаясь по очередной мраморной лестнице, Ксанди остановился возле большого старинного зеркала, обрамлённого золотыми вензелями и крохотными купидонами, и внимательно вгляделся в своё отражение. На него смотрел худой мальчик с чёрными как смоль волосами, напомаженными и тщательнейшим образом зачёсанными назад (он терпеть не мог свою причёску и время от времени взъерошивал чёлку назло нянюшкам), вздёрнутым небольшим носом, выразительными голубыми глазами и слегка оттопыренными ушами. Ближе к лету на переносице и щеках появлялись веснушки, но сейчас, когда солнечного света было совсем мало, лицо казалось бледным и слегка осунувшимся. Ксанди не считал себя красивым и искренне удивлялся, когда кто-нибудь говорил: «Ну что за прелестный мальчик! Какие черты лица! Совсем скоро он превратится в прекрасного юношу». Оставалось только верить на слово и ждать того волшебного момента, когда всё внезапно поменяется и он действительно превратится в прекрасного юношу.
Оказавшись на половине короля (она находилась на втором этаже и имела самую роскошную отделку), мальчик оставил свою свиту и вошёл в просторную столовую. Едва он открыл тяжёлую дверь, его тут же окутал мягкий свет электрических ламп с плафонами в виде огромных павлинов, недавно привезённых из Италии. Почти всё в комнате было выполнено из тёмного дерева: и настенные панели, и резной готический потолок, и огромный обеденный стол, размещённый в центре комнаты. К слову, за столом в этот раз сидело двое человек. Ксанди улыбнулся отцу, произнеся строгое «Ваше Величество», а затем, не в силах сдержать восторг, бросился к гостье с восклицанием: «Бабушка!»
Из многочисленных родственников мальчик больше всех любил свою бабушку, ныне вдовствующую королеву Элеонору. Она никогда не слыла красавицей, а к старости ещё и располнела, но, несмотря на это, у неё была приятная и очень располагающая улыбка, способная растопить лёд между любыми собеседниками. За время правления она прекрасно овладела искусством дипломатии, и поговаривают, что именно благодаря её влиянию было достигнуто не одно соглашение и даже перемирие. Сейчас она жила довольно уединённо в своей загородной резиденции, но время от времени приезжала во дворец навестить своих сыновей и внука.
Завидев на пороге Ксанди, она мягко улыбнулась и развела руки в ожидании приветственных объятий. Находись в столовой кто-либо ещё, мальчик не позволил бы себе такую вольность, как подбежать к королеве и обнять её, но в комнате присутствовал только отец, который рассмеялся при виде радостного лица мальчика. После ужина король был вынужден, как всегда, вернуться к своим делам, в то время как Ксанди и бабушка переместились в Изумрудную комнату – любимый зал королевы, где она вышивала, рисовала или просто отдыхала. Изумрудным он назывался из-за огромных средневековых гобеленов на стенах, изображавших диких животных в лесу. Когда-то цвет на гобеленах был насыщенным зелёным – изумрудным, однако со временем они выцвели и стали скучными и бледными. Для того чтобы название зала хоть как-то соответствовало его содержимому, в нём расставили круглые кофейные столики с малахитовыми столешницами, а также бесчисленное количество редких пальм. Удивительно, но благодаря таким мерам выцветшие краски на гобеленах будто заиграли вновь, придав комнате особое очарование.
Ксанди забрался на широкий мягкий диван рядом с пальмой, бабушка устроилась с вышивкой в глубоком кресле возле камина. Мальчику нужно было заниматься уроками, поэтому пришлось читать вслух учебник по географии, заранее принесённый слугой. Королева внимательно слушала, порой останавливала и что-либо переспрашивала, проверяя, понял ли он суть прочитанного. Закончив чтение, Ксанди отложил учебник и придвинулся к пальме: ему очень нравилось закручивать тонкие листья в трубочки. Если бы Мегги Сью это увидела, она бы точно одёрнула и отчитала его, но бабушка к таким вещам оставалась совершенно равнодушной и никогда не делала Ксанди замечаний. Сидя вполоборота к камину, королева порой поправляла седые волосы, скрученные на затылке в модный узел, и задумчиво смотрела то на пляшущие языки пламени, то на мелькающую в руке иглу. После смерти своего супруга – короля Александра Старшего – она всегда носила одежду серого и чёрного цветов и отказывалась снимать траур даже спустя столько лет. Её пышные юбки напоминали огромное тёмное облако, расстелившееся перед креслом. Они разговорились: бабушка спрашивала мальчика про занятия, про учителей и хохотала над рассказами про безответную любовь Мегги Сью к наставнику.
Внезапно посреди разговора Ксанди кое-что вспомнил, и улыбка моментально испарилась с его лица. Он внимательно посмотрел на королеву, расправлявшую в тот момент вышивку, и осторожно произнёс то, что так и не решился поведать
