Какая-то невидимая сила влекла его к этой лачуге. «А вдруг это не просто дом, а оружейный склад разбойников или контрабандистов?» – промелькнуло у него в голове, и он направился к почерневшей от старости двери.
– Куда ты? – весело спросил Пита один из мальчишек, заметивший уходившего заводилу.
Пит Младший, уже протянувший руку к старинной дверной ручке в форме головы женщины, обернулся и с ухмылкой произнёс:
– Сейчас мы нанесём визит хозяевам!
Но не успел друг ухмыльнуться в ответ, как его лицо исказил ужас. Пит, проследив за его взглядом, повернулся к двери и словно ужаленный спрыгнул с крыльца обратно к товарищам.
В проёме стояла ужасная старуха. Её седые волосы были совсем не прибраны и развивались на ветру, морщины глубоко врезались в сухие впалые щёки, а в чёрных, словно ночь, глазах горели недобрые огоньки. Одета она была в серые лохмотья, испещрённые маленькими заплатками. В худых узловатых руках она держала небольшую деревянную трость, по которой постукивала уродливыми жёлтыми ногтями.
Пит, прячась за остатками постамента статуи, трусливо спросил старуху:
– А вы кто?
Старуха улыбнулась беззубым ртом и произнесла хриплым и скрипучим голосом, напоминавшим звук несмазанной двери:
– То же самое я могу спросить и у вас.
Мальчишкам было страшно, и они уже были готовы удрать. Но, казалось, старуха не собирается их ругать за устроенный беспорядок, и любопытство всё же взяло верх. Один из друзей Пита дрожащим голосом сказал:
– Мы вас раньше не видели, хотя лес знаем лучше всех.
– Значит, не так хорошо вы знаете этот лес, – бесстрастно ответила старуха.
– И всё же кто вы? Ведьма? Папаша рассказывал мне о них, – недоверчиво бросил ей Пит.
Старуха продолжала стоять в тени проёма двери, отчего мальчишкам не удавалось разглядеть её как следует. И лишь два огонька всё сильней разгорались в её глазах.
– Меня называют по-разному, – наконец ответила она. – Но сейчас намного важнее, кто вы.
– Я Дей-Дергач, это – Бегун Сет, это – Фрей-Богатей, а это наш Везунчик Пит, – произнёс один из мальчишек.
В тех краях у всех жителей были свои прозвища, к примеру, кузнеца звали Дрей-не-туда-бей, потому что он был подслеповат и промахивался, отчего его подковы нередко имели квадратную форму, а булочник Квато был не прочь смошенничать и порой клал муки гораздо меньше требуемого, за что его прозвали Квато-теста-маловато. Так и у наших мальчишек были свои собственные прозвища.
– Везунчик Пит? – с интересом переспросила старуха и впилась в Пита взглядом, отчего ему стало не по себе. – Любопытно узнать, почему он Везунчик?
Дей-Дергач, любивший подёргать девчонок за косы, усмехнулся:
– Ясное дело, Везунчик он оттого, что судьба к нему добра. Его папаша – сам хозяин фабрики! Он такой богатый, что может весь наш город купить и даже не разорится.
Неизвестно отчего старуха жутко рассмеялась, обнажив свои беззубые дёсны. Пит разозлился, ведь она так бесцеремонно смеялась над ними. Он привык, что все к нему обращались с большим почтением, поэтому, забыв про страх, он шагнул вперёд и закричал:
– Чего ты смеёшься, убогая? Знаешь, с кем имеешь дело? Да мой папаша тебя и твою лачугу в землю втопчет! Убирайся отсюда, старая карга!
После этих слов он схватил первый попавшийся камень и кинул его в сторону ветхой лачуги. Камень влетел в окно, порвав паутину, напоминавшую тончайшие занавески, а затем издал глухой стук, упав на пол.
И тут старуха шагнула вперёд, выйдя из полумрака дверного проёма. Мальчишки сделали неуверенный шаг назад. От неё исходила неведомая сила, заставлявшая самых отъявленных проказников во всём городе в страхе замирать от одного её взгляда.
– Что ж, – обратилась она к Питу своим скрипучим голосом, – поговаривают, что сама судьба к тебе благосклонна. Так тому и быть. Ты познаешь, что такое везение, ты ощутишь сладость успеха, – в её чёрных глазах пылало пламя. – Отныне судьба к тебе воистину благосклонна!
Сказав эти странные слова, она повернулась спиной к мальчишкам и шагнула обратно в лачугу. И как только шаткая дверь захлопнулась, скрыв за собой старуху, друзья дали дёру. Они бежали что есть мочи, перепрыгивая через кочки, спотыкаясь о корни деревьев, то и дело падая на прохладную землю. Наконец выбившись из сил, они остановились отдышаться.
Фрей-Богатей, поминутно оглядываясь, прошептал:
– Ведьма! Это же настоящая ведьма! И логово у неё своё есть. То-то мы его раньше не видели! Оно же заколдованное!
– Так оно и есть! – воскликнул Дей-Дергач. – Наверно, она там варит яды, а потом всех травит. Мне матушка рассказывала, что раньше таких ведьм на кострах сжигали!
Но бедняге Питу было страшнее всех, ведь именно к нему обратилась ужасная старуха со столь странной речью. От одной мысли, что он стоял так близко к ведьме, у Пита начинали трястись коленки, поэтому, пытаясь хоть немного успокоиться, он произнёс:
– Никакая она не ведьма! Она сумасшедшая! Надо сказать папаше – он её отсюда на другой край света отправит!
Выйдя из леса, они решили никому не говорить про старуху и больше никогда не забредать так далеко в чащу. Но всем известно, что дети с поразительной лёгкостью забывают про любые договоры. И через неделю они вновь беспечно бегали по лесу, а их заливистый смех был слышен даже в самых отдалённых его уголках.
Однажды утром, когда трава ещё не успела просохнуть от росы, таинственно мерцавшей в скупых лучах солнца, едва пробивавшихся сквозь густую листву, мальчишки играли на своей любимой поляне. Полюбилась она им из-за большого пня, гордо стоявшего в середине. Старец пень то выполнял роль осаждаемой крепости, то становился громадной горой, восхождению на которую сопутствовало множество преград в виде остатков ветвей по бокам. Этим утром пень представлял собой таинственное обиталище туземцев, про которое слышали все мальчишки, но никто из них не имел ни малейшего понятия о том, как оно выглядит. После долгих споров они наконец решили, что это будет дом из бамбука. С громкими криками они бросались в атаку на бамбуковое убежище несчастных туземцев, изображали раненых ядовитыми стрелами и спасались от выстрелов в кустах и за ближайшими деревьями.
Они были так увлечены игрой, что не услышали странный хруст веток. Лишь Бегун Сет, почувствовав неладное, беспокойно вгляделся в чащу. Вначале он ничего не увидел, как вдруг… С ужасом подбежав к пню, он что есть мочи завопил: «Медведь! Медведь! Спасайся кто может!» И сразу после этого он кинулся прочь, скрывшись в лесной чаще. Некоторое время мальчишки думали, что это часть игры, и продолжали уворачиваться от невидимых стрел, однако раскатистый медвежий рёв заставил их
