кабан — зверь хитрый. Но против медведя у него мало шансов".
"Ты не видел… варваров?"
"Видел следы", — Бран кивнул. — "Старые. Недели две, может больше. Но они там есть, в горах. Выжидают".
"Чего выжидают?"
"Кто знает?" — Медведь пожал плечами. — "Может, удобного случая. Может, голод еще не достаточно сильный. Зима только началась…"
Он замолчал, принюхиваясь к ветру. "Но не беспокойся раньше времени. Стены крепкие, люди готовы".
Тим кивнул.
"Знаешь", — вдруг сказал Бран, словно читая его мысли, — "иногда прийти к цели — не самое важное. Иногда важнее путь к ней. То, чему ты научишься, люди, которых встретишь…"
"Ты какой-то философ чтоли?", — улыбнулся Тим.
"Эй! Медведи видят гораздо больше чем ты думаешь." — лицо его стало очень загадочным. А потом опять шутлиывм — "Я, между прочим, самый мудрый медведь в этих горах!"
Они рассмеялись, и тревожные мысли немного отступили. Возможно, Бран прав. Возможно, путь и есть цель. Кроме этого пути у нас всё равно ничего нет. А все пути заканчиваются заканчиваются, ничего не оставляя после себя. Так что к чему торопиться.
Звезды продолжали холодно мерцать над горной деревней, никуда не торопясь.
Глава 8. Предчувствие бури
Утро выдалось холодным. Тим проснулся от звона металла — кто-то работал в кузнице, несмотря на ранний час. Он быстро оделся и выскочил на улицу, где его встретил пронизывающий ветер с гор.
Зайдя в кузницу он увидел, что Кара стояла у наковальни, методично обрабатывая очередной наконечник. На верстаке уже лежала внушительная стопка готовых — не меньше двух десятков.
"Не спится?" — спросил Тим, подходя ближе.
"Нужно успеть до снегопада," — не отрываясь от работы, ответила она. — "Томас сказал, что видел признаки приближающейся бури. Если он прав, скоро будет не до ковки."
Тим молча взялся за меха, раздувая горн. Иногда ему хотелось управлять им без магии. Чтобы убедиться, что он может. Огонь послушно взметнулся. За последние недели это стало почти естественным — словно дыхание или биение сердца.
"Знаешь," — неожиданно сказала Кара, опуская очередной наконечник в воду, — "я долго думала о том, что ты предложил. О севере."
Тим замер, чувствуя, как напряглись все мышцы. После разговора с Томасом он старался не поднимать эту тему.
"И что надумала?" — как можно более небрежно спросил он.
Кара молчала, разглядывая готовый наконечник.
"Я не могу," — наконец произнесла она. — "Как бы ни хотелось найти отца или хотя бы узнать, что с ним случилось… Я нужна здесь."
Она обвела взглядом кузницу:
"Это всё, что у меня осталось от него. Все его инструменты, все секреты, которым он меня учил… Если я уйду, кто продолжит его дело? Кто будет ковать инструменты для деревни, чинить плуги, делать подковы?"
Тим хотел что-то сказать, но она продолжила:
"К тому же, я тут единственный кузнец. У меня есть обязанности перед деревней. Отец всегда говорил — кузнец служит всем, потому что без него жизнь остановится."
Она попыталась улыбнуться:
"Хотя, признаюсь, иногда я представляю, как однажды ночью просто соберу вещи и уйду. Найду ответы на все вопросы, которые не дают мне покоя. Но это просто мечты."
"Ты могла бы…" — начал Тим, но она покачала головой.
"Нет. Я знаю, что правильно. Просто… обещай мне кое-что," — она посмотрела ему в глаза. — "Если встретишь там, на севере, что-то… если узнаешь что-нибудь о нём…"
"Я найду способ передать тебе весть," — тихо закончил Тим.
Она кивнула и вернулась к работе. Некоторое время они трудились молча — Тим у горна, Кара у наковальни. Каждый думал о своём пути и о том, как странно иногда переплетаются судьбы людей, чтобы потом снова разойтись.
"Эй!" — окрик Томаса от двери заставил их обоих вздрогнуть. — "Как там наши наконечники?"
"Почти готовы," — отозвалась Кара. — "К вечеру закончим все триста. Может даже сверху насыпем."
Томас кивнул, но его взгляд был встревоженным:
"Хорошо. Потому что, похоже, у нас проблемы. Бран вернулся с разведки. Варвары спускаются с гор."
Весть разнеслась по деревне быстро. Женщины спешно собирали детей по домам, мужчины проверяли оружие и укрепления. Томас метался между группами лучников, распределяя позиции и раздавая последние указания.
"Сколько их?" — спросил Тим.
"Бран насчитал не меньше трёх десятков," — мрачно ответил Томас. — "И это только те, кого он видел. Могут быть и другие."
"Когда?"
"К ночи будут здесь. Если повезёт — утром. Буря замедлит их продвижение."
Он повернулся к Каре:
"Ты, иди сюда. Слушай. Собери всех, кто не может сражаться, в большой зал. Если они прорвутся через стену…"
"Знаю," — коротко кивнула она. — "Спрячемся в шахтах. Отец показывал. Я справлюсь."
В её голосе звучала та же уверенность, с которой она работала в кузнице — спокойная, основательная сила человека, твёрдо знающего своё место и свой долг.
Когда она ушла, Томас повернулся к Тиму:
"А ты… ты готов использовать свои фокусы? В настоящем бою?"
Тим сглотнул:
"Я… я не знаю. Одно дело — контролировать огонь в горне…"
"Давай без этого, слушай" — перебил его Томас. — "Если они прорвутся к домам… Нам понадобится всё, что может остановить их."
Он помолчал, глядя на приближающиеся тучи:
"Знаешь, иногда надо перестать думать о себе. О прошлом, будущем, судьбе. И просто делать то что умеешь, пока на это способны твои руки"
Тим проследил за его взглядом. Небо на севере уже почернело от надвигающейся бури. Где-то там, в снежной мгле, двигались люди, которым было всё равно, кого убивать. Где-то там, ещё дальше, ждал дракон, убивший его отца.
Но здесь и сейчас была эта деревня. Кузница, где он научился понимать огонь. Люди, которые приняли его. Кара, которая останется хранить этот очаг, пока он будет искать свои ответы на севере.
"Я готов," — тихо сказал он.
Томас кивнул:
"Тогда пошли. Думаю тебе понадобятся факелы, много факелов."
Буря надвигалась, и вместе с ней приближалась битва, которая должна была изменить всё. Тим чувствовал это так же ясно, как ощущал огонь, пульсирующий в его крови.
Глава 9. Старый рыцарь
Буря обрушилась на деревню яростно и внезапно, словно кто-то из богов, с юга или севера, решила проверить крепость духа её жителей. Небо превратилось в клубящуюся массу, как будто кто-то смешал взбитые сливки с дорожной грязью. Ветер швырял в лицо колючий снег, пел странные песни в щелях частокола, заставлял огонь в каминах отчаянно биться, словно бы проситься наружу.
Тим прижался к обледенелым,
