Из игрового зала к выходу неслись любители азартных игр, так некстати оказавшиеся здесь в этот злополучный день. Я была уверена, что им хватит времени на полную эвакуацию, пока мы тут с ребятами Ферзя играли в ковбоев.
Передо мной оставался последний из охранников. Сложившаяся ситуация явно не располагала сейчас к философским дебатам. Почувствовав силу противника, мой визави быстро сунул руку за отворот пиджака, в надежде дать более качественный отпор, и я не сомневалась, что в эту самую секунду его цепкие пальцы сомкнулись на рукоятке скрытого от посторонних глаз оружия в наплечной кобуре. Однако я не могла позволить себе такой роскоши, как бросаться грудью на ствол пистолета. Сложив пальцы в позицию «клюва», я резко ударила здоровяка в точку между верхней губой и основанием носа. Старый, не раз испытанный прием деморализует противника мгновенно. При неверном расчете силы удара такая атака способна привести даже к летальному исходу. Но я все рассчитала правильно. Глаза охранника закатились, руки безвольно повисли вдоль тела, а он сам, секунд пять покачавшись из стороны в сторону, рухнул к моим ногам, как могучий кедр под мощными ударами топора дровосека.
Металлический скрежет за спиной заставил меня резко обернуться в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Стальная решетка, выскочившая из открывшегося в потолке лаза, с грохотом рухнула на мраморный пол, закрывая выход. Кто бы мог предположить, что в «Рифусе» имеются в наличии такие новомодные средства безопасности. Я тут же перевела взгляд на входную дверь, где еще пару секунд назад в беспорядке толпился народ, спеша покинуть здание, и досадливо поморщилась. Выход на улицу был отрезан такими же толстыми металлическими прутьями, тянувшимися от пола до потолка.
Андрей подошел ко мне. Справа от нас еще шевелился тот тип, который принял на себя первый нокаутирующий удар Бекешина. Он был совсем неопасен. Его лицо исказилось в жуткой болезненной гримасе, а пальцы все еще лихорадочно пытались ухватиться за дверной косяк. Крокус ударил его ногой в живот, парень приглушенно хрюкнул и затих.
— Напрасно, — сокрушенно покачала я головой.
— Что напрасно? — обернулся ко мне Бекешин.
— Не стоило выключать его.
— К черту! — Андрей почесал разбитыми красными костяшками пальцев небритый подбородок. — Этот сукин сын не пощадил бы нас, а ты говоришь…
— Я не то имела в виду, Крокус. Ты, может быть, не обратил внимания на некоторые изменения в окружающей обстановке.
— Какие еще изменения? — недовольно поморщился Андрей.
— Мы угодили в мышеловку. Проход на второй этаж блокирован, на улицу тоже, и если дурные предчувствия меня не обманывают, в скором времени сюда явится целая гвардия во главе с Ферзем. И знаешь, что они сделают, Крокус? Они начнут осаду. Знаком с военными действиями?
Бекешин не стал вступать со мной в полемику. Он стремительно направился к лестнице и ухватился руками за стальную решетку. Пару раз для собственного успокоения подергал ее и витиевато выматерился. Перевел свирепый взгляд на входную дверь.
— Можешь и ее подергать, если хочешь, — с неприкрытой иронией в голосе предложила я. — Но, могу поспорить, с тем же успехом.
— И что ты предлагаешь?
Андрей устало опустился на ступеньки, и в его руках появилась пачка сигарет. Крокус неспешно прикурил от миниатюрной зажигалки и, зажав сигарету зубами, опустил голову. Я с усмешкой взирала на ежик его волос и не торопилась с ответом. Непроизвольно я поймала себя на мысли, что Андрей начинает мне нравиться, но не как мужчина, рядом с которым хотелось бы провести остаток жизни, а чисто по-человечески.
— Женя, — он поднял голову, — я спрашиваю, что мы будем делать?
— Ты — взрослый и самостоятельный мальчик, Крокус, — язвительно напомнила ему я. — Ты не нуждаешься в чьей-либо помощи и полагаешься всегда исключительно на себя. Разве не так?
Его брови хмуро сошлись на переносице. Упоминание о врожденной амбициозности в настоящий момент показалось Бекешину явно неуместным. Я внутренне ликовала. Хотя, казалось бы, чему тут радоваться? Мы с ним оба находились в одной мышеловке, и, честно говоря, в моей голове также не было ни единой мысли, как нам выбираться из данной непростой ситуации.
— Поэтому я и сказала тебе, что не стоило вырубать того типа, — я неопределенно кивнула головой в сторону многочисленных жертв, «отдыхающих» в фойе казино. — Охранник мог знать о том, где и как реально разблокировать систему безопасности. А ты отправил в небытие наш единственный шанс на спасение. Так что теперь нам остается лишь пройти в игровой зал и перекинуться в картишки, например. Как насчет «блэк-джека», Крокус? Или ты предпочитаешь что-то другое? Бильярд, рулетку, «однорукие бандиты»? На любой вкус. Что скажешь?
— Скажу, что устал уже от твоих издевок и пустого трепа. Не хочешь действовать сообща — не надо. Я и сам справлюсь.
С этими словами Андрей решительно поднялся на ноги и, швырнув окурок на пол, припечатал тлеющую сигарету носком ботинка. Могу поспорить, что, если бы ребята из службы безопасности «Рифуса» не отдыхали на холодном полу от всего мирского, то за такой поступок они бы Бекешину руки переломали. Насколько я знала, никто еще не позволял себе подобной вольности в шикарных заведениях Ферзя. Впрочем, Крокусу это было простительно. Особенно после того, как он спалил загородный особняк владельца «Рифуса».
— Только не корчи из себя Индиану Джонса, — презрительно поморщилась я. — Ненавижу дешевые рисовки. А вот в игровой зал все-таки стоит наведаться.
Я развернулась и решительно направилась к белой двустворчатой двери. Андрей послушно двинулся за мной. Скажу честно, я ожидала увидеть то, что увидела, а именно, ни единого выхода к спасению. Все окна первого этажа благополучно скрылись за цельными металлическими ставнями, видимо, приведенными в режим блокирования одновременно с двумя стальными решетками в общем холле. Наверняка «Рифус» еще ни разу за время своего существования не выглядел таким пустынным и унылым. Оставленные по центру бильярдных столов шары из слоновой кости, разбросанные повсюду карты и игорные фишки различного достоинства, грустно подмигивающие друг другу разноцветными огоньками игровые автоматы — все это было похоже на покинутое после ужасного смерча заведение. Мертвый город. Я даже мысленно усмехнулась от столь поэтического и высокопарного сравнения. Крокус остановился возле одного из столов с изумрудным сукном и машинально катнул один из шаров. Тот резво ткнулся о противоположный борт, а уже секунду спустя проворно юркнул в угловую лузу. Меткий удар, но за игру без кия Андрея бы, безусловно, оштрафовали.
Я прошлась по периметру зала и замерла возле карточных столов. Невольно заинтересовавшись, перевернула ближайшие ко мне три карты. Четыре, семь, десять. Кто-то из покинувших здание явно теперь затаил обиду на нас с Бекешиным. Сорвался хороший куш.
— А что, — глаза Андрея засветились неудержимым азартом, — может, и впрямь сыграем? Под интерес? Потянешь против меня?
Я тяжело вздохнула.
— Играть со мной на деньги, Крокус, бессмысленно. Если я проиграю, ты вернешь их мне, как средства на текущие расходы. Я ведь на работе сейчас нахожусь. Это во-первых. А во-вторых…
Завершить фразу я не успела. Звонкая телефонная трель в пустующем зале казино прозвучала слишком уж зловеще и заставила меня непроизвольно вздрогнуть. Я покрутила головой в поисках аппарата и вскоре наткнулась на перламутровую трубку радиотелефона, покоившуюся на дальнем столе возле окна. Крокус перехватил мой настороженный взгляд.
— Думаешь, это нам звонят? — спросил он.
— А кому же еще? — усмехнулась я. — Здесь больше никого нет.
Андрей шагнул к трубке, но я преградила клиенту дорогу:
— Я возьму.
Продолжительный сигнал телефона свидетельствовал о том, что звонивший не сомневался в ответе абонента. Рано или поздно, по его мнению, трубку должны были снять. Я взяла ее в руки и нажала круглую верхнюю кнопку.
— Алло!
— Евгения Охотникова, если не ошибаюсь? — Прежде мне уже доводилось слышать этот хрипловатый баритон, но где именно и при каких обстоятельствах, вспомнить не удалось.
— Да, это я. С кем имею честь?
— Ферзь! — коротко представился собеседник, и я почувствовала неприятный холодок где-то внизу живота.
Я не испытывала священного ужаса от общения с Ломовцевым, да и вообще, не относила себя к робким особам, но было в его голосе что-то леденящее душу.
— А мы разве знакомы, Ферзь? — как можно бодрее произнесла я и подмигнула подошедшему Крокусу.
— Теперь полагаю, что да, — усмехнулся Ферзь. — И попрошу заметить вас, многоуважаемая Евгения Максимовна, инициатива знакомства исходила вовсе не от меня. Вы залезли на чужой огород.
