прокусить кожу. Томаш ударился об обшивку стены плечом, едва не разбив лицо.
Коридор перевернулся, как в чудовищном аттракционе, от которого вскипает в жилах кровь. Леер превратился в натянутый до упора страховочный трос и оказался у Томаша над головой. Под ногами поскрипывала обшивка стены.
— Гравы, чёрт!
Томаш сделал несколько осторожных шагов, упираясь рукой в потолок. В глазах внезапно потемнело, как перед обмороком, и он чуть не провалился в открытый отсек Джамиля.
Внутри никого не оказалось.
Ящик с кабуром торчал из разбитого фальш-иллюминатора, как кубический метеороид, пробивший обшивку. Уничтоженный экран яростно шипел, разбрызгивая по стенам искры. Крышка ящика беспомощно отвисла, как сломанная челюсть. Кабура нигде не было видно.
Взвыла сирена. Голосовые оповещения об аварии так и не завелись — впрочем, Томаш и без них догадывался, в чём причина сбоев.
Генератор.
Томаш шёл теперь по дверям отсеков, согнувшись в три погибели, и держался за леер, как за страховочный фал. Перевёрнутый навзничь коридор было невозможно узнать, словно Томаш оказался внутри неисправной центрифуги, которая норовит вышибить из него дух. Голова кружилась. Коридор потряхивало, у корабля начался эпилептический припадок.
Одна из дверей под ногами открылась, и из неё высунулась голова Лады.
— Что случилось?
Лада стала со стоном выбираться из каюты, как из гравитационного колодца.
— Генератор. Опять что-то навернулось.
— Что за…
Лада подтянулась на руках, сражаясь с неуёмной гравитацией. Она успела вытащить из проёма одну ногу, когда гравы вновь опрокинули корабль. Томаш кубарём покатился обратно в рубку. Лада вскрикнула и полетела вслед за ним.
Мазнули красным аварийные огни, перед глазами всё смешалось.
Томаш врезался спиной в свой ложемент и провалился в него, задрав кверху ноги. Через мгновение на него упала Лада, чуть не свернув ему шею.
— Что с гравами, чёрт бы их побрал! — крикнула она.
Лада упёрлась Томашу в грудь и окинула рубку остервенелым взглядом. Под потолком мигали какие-то тревожные сообщения — вспыхивали и тут же гасли — так, что их невозможно было прочитать. В уши била сирена.
— Сле… сле… — прохрипел Томаш.
— Что?
— Слезь с меня! Кажется, ты мне что-то сломала!
— Очень на это надеюсь! Полетели чёрт знает куда с неисправным генератором и гравами! Отруби их!
— Твою мать!
Томаш вылез из-под Лады и вцепился в свой терминал. Голосовое управление на «Припадке» не работало, и всё приходилось делать вручную. Пальцы у Томаша тряслись, а голографическое изображение на экране рябило и рассыпалось на искры, как взрывающиеся лампы. Наконец он нашёл нужное меню и ткнул в кнопку аварийного отключения гравитационных катушек. Терминал недовольно заверещал и запросил голосовое подтверждение от капитана.
Томаш выругался.
— Серьёзно? — Лада прикрыла ладонью лицо. — Ты знал, что это так работает?
— Да нет же, чёрт! — У Томаша задёргался мускул под глазом. — Мы собирались починить голосовое на Бакаре, но…
— Из головы вылетело?
Томаш в панике пролистывал многоуровневые меню. Изображение стало зернистым, как на самых древних проекторах, и нехотя отзывалось на движения его рук.
Рубка теперь кренилась в противоположную сторону, и Томашу приходилось держаться одной рукой за терминал, чтобы не вылететь в коридор. Лада лежала в его ложементе, наблюдая за тем, как он барахтается у неё под ногами.
— Придурок! — прорычала она. — Мы сейчас все из-за тебя подохнем!
— К генератору кто-то подключился! — крикнул Томаш. — Это сабо… сабо…
Поперёк горла встал ком, и Томаш закашлялся.
— Что?
— Саботаж!
— Какой ещё саботаж?
— Погоди, сейчас…
Томаш поменял в настройках терминала способ подтверждения и медленно, растопырив пальцы, опустил ладонь прямо в подёргивающееся изображение.
— Ты что вообще делаешь?
— Сейчас! Сейчас!
На терминале высветилась надпись: «Проведена дактилоскопия, личность капитана подтверждена». Что-то щёлкнуло, изображение вздрогнуло и взорвалось фонтаном электронных брызг.
Терминал погас. Больше ничего не происходило.
Гравы по-прежнему тащили Томаша в отверстый коридор, как в пропасть.
— Ты что, терминал вырубил, а не гравы? — простонала Лада.
— Сейчас… сейчас должно…
Сирена заглохла — последний её гудок вышел медленным и угасающим, как на разряженных батареях. Свет на потолке мигнул.
— Да не может быть! — крикнул Томаш, хватаясь за терминал обеими руками. — Отключайся, твою мать!
В этот момент тело его потеряло вес.
— Похоже всё-таки работает голосовое! — усмехнулась Лада.
Она выбралась из ложемента и, оттолкнувшись ногой, поплыла в коридор, вытянувшись, как пловчиха. Можно было подумать, что в невесомости она чувствует себя даже увереннее, чем с работающей гравитацией.
Томаш последовал за ней.
— В технический! — скомандовал он. Голова раскалывалась из-за перепадов давления. — Там что-то происходит!
В подтверждение его слов сенсорный замок у двери в техничку действительно горел зелёным.
— Кто взломал? — пробормотал Томаш. — Дверь же была…
Лада ударила ладонью по замку — как пощёчину дала — и дверь, испуганно пискнув, открылась. Из проёма вывалился Джамиль — с закатившимися глазами и новой пунцовой шишкой. Лада оттолкнула его, и он поплыл по коридору, бесчувственно раскинув руки. Томаш, выругавшись, юркнул в отсек. У силового щитка суетился, тыкая в разъемы острыми манипуляторами, страхолюдный металлический таракан.
— Твою же мать! — крикнул Томаш.
— Вот гадёныш!
Таракан взволнованно дёрнулся, отыскав наконец то, ради чего переворошил всю техничку, и припал к интерфейсному разъёму виртпроцессора.
Лада от души приложила его ботинком.
Таракан врезался в стену и заверещал, как пожарная сигнализация, панически дёргая всеми шестью лапами. От его брюшка, подобно электрической пуповине, протянулся к интерфейсному разъёму длинный кабель в металлической оплётке.
Лада выдернула кабель. Таракан взвизгнул, примагнитился к настенной обшивке и пополз к выходу.
— Это что? — выдохнул Томаш. — Это кабур?
— Это твой саботажник, — сказала Лада.
— Но почему он…
— Разберёмся. Генератор приходит в себя. — Лада постучала пальцами по мутному экранчику над силовым щитком. — С тебя пока что обвинения снимаются. Пойдём гравы включать.
— С меня-то снимаются, — сказал Томаш. — А вот кое с кем надо будет серьёзно поговорить.
* * *
— Что — это — за хрень? — Томаш едва сдерживался, чтобы не заехать по потному лицу Джамиля кулаком. — Какого…
Джамиль сидел за столом, повесив голову и прижимая к голове скомканный бинт.
— Погоди! — Насир протянул Томашу стакан с неразбавленной тинктурой. — Пригуби вот чуток, помогает. Сейчас спокойно во всём разберёмся, зачем так переживать?
И сам, как коршун, завис над Джамилем.
— Слушай ты, хмар кус! Ты зачем со своим тараканом в техничку полез, херзац его так!
Джамиль сжался и посмотрел на него с ужасом. Во время аварии Насира сильно потрепало, и выглядел он неважно — глаза запали, как у покойника, а кожа на лице приобрела трупный оттенок, — но из-за этого производил куда более угрожающее впечатление. Лада перевязала ему на свой манер голову бинтом и получилось
