Тем не менее, стоит заметить, что в большинстве цивилизованных стран осознается «кризис наказания», кризис уголовной политики и уголовной юстиции, кризис полицейского контроля.[120] Благодаря переведенным на русский язык книгам известного норвежского криминолога Нильса Кристи, мы можем подробнее ознакомиться с проблемой.[121]
«Кризис наказания» проявляется, во-первых, в том, что после Второй мировой войны во всем мире наблюдается рост преступности, несмотря на все усилия полиции и уголовной юстиции. Во-вторых, человечество перепробовало все возможные виды уголовной репрессии без видимых результатов (неэффективность общей превенции). В-третьих, как показал в 1974 г. Т. Матисен, уровень рецидива относительно стабилен для каждой конкретной страны и не снижается, что свидетельствует о неэффективности специальной превенции. В-четвертых, по мнению психологов, длительное (свыше 5–7 лет) нахождение в местах лишения свободы приводит к необратимым изменениям психики человека.[122] Впрочем, о губительном (а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном») влиянии лишения свободы на психику и нравственность заключенных известно давно. Об этом подробно писал еще М. Н. Гернет.[123] Тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом исправления.[124]
Несмотря на все сказанное выше, свою специфическую роль в охране (защите) общества от преступных посягательств наказание осуществляет. В этом смысле наказание является одним из средств осуществления уголовной политики.
Государство в каждой области имеет свою политику, ставит конкретные цели, определяет специфические средства и методы их достижения, формы решения поставленных задач. Выбор правильного направления в осуществлении специальных мер по пресечению и предупреждению преступных проявлений, разработка и внедрение в практику оптимальных форм и способов этой деятельности в конкретных условиях общественного развития составляют ту общую линию в борьбе с преступностью, которая и составляет уголовную политику. Н. И. Беляев отмечает, что «сущность уголовной политики состоит в том, что она определяет направление деятельности в области борьбы с преступностью путем применения наказания».[125] Уголовная политика позволяет с помощью целого комплекса мер создавать дополнительные гарантии защиты общественных отношений, на которые осуществляются опасные для общества посягательства.
Как следует понимать уголовную политику? Анализ различных позиций позволяет заключить, что существует два подхода в определении понятия уголовной политики. Одни авторы, широко трактуя понятие уголовной политики, включают в ее сферу не только специальные меры (криминологические, уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные, криминалистические), но и меры чисто социального характера (экономические, идеологические, медицинские и т. д.[126]). Так, в свое время М. И. Ковалев и Ю. А. Воронин полагали, что содержание уголовной политики составляет «направление партийной и государственной деятельности по осуществлению социально-политических, экономических мероприятий и выработке оптимальных уголовно-правовых средств в целях ликвидации преступности в нашей стране».[127]
В. А. Владимиров и Ю. И. Ляпунов считают возможным трактовать содержание уголовной политики двояко: во-первых, в идеологическом плане она, по их мнению, представляет собой и определенную совокупность директивно-руководящих идей, принципов, концептуальных представлений, установок, требований, задач и целей, во-вторых, в плане материально-практическом она выступает как материальная сила, как категория социально значимой государственно-общественной практики в определенной сфере функционирования общества.[128] Н. И. Загородников еще более расширяет содержание и назначение уголовной политики. Он писал: «Уголовная политика – это отношение между классами, нациями, социальными группами, обществом и личностью, имеющая своим содержанием участие советских граждан в деятельности по борьбе с преступностью; это определение содержания, форм и задач деятельности государства и его органов, а также общественных организаций, направленных на защиту завоеваний трудящихся, интересов государства, личности и ее прав, созданного народом правопорядка от преступных посягательств.[129] Такой подход представляется неправильным, ибо отсутствие в этом определении указания на наказание, угрозу наказанием, меры административного и общественного воздействия, применяемые к преступникам вместо наказания, приводят к неверному выводу о сущности этой политики.
Представляется, что расширение сферы уголовной политики путем включения в нее мер, в конечном итоге лишь способствующих успеху в борьбе с преступностью, не имеет под собой достаточных оснований. Такой подход, как правильно отмечает И. А. Исмаилов, «лишает уголовную политику специфичности, «растворяет» ее в социальной политике».[130] Конечно, будучи частью внутренней политики – уголовная политика находится во взаимосвязи с отдельными сферами социальной политики: экономической, идеологической, культурно-воспитательной и т. д.
Второй подход сформулирован Н. А. Стручковым, который ограничил уголовную политику осуществлением мер, специально направленных на борьбу с преступностью, и исключил из нее меры по повышению материальной обеспеченности, культурного уровня и сознательности людей, которые хотя объективно и устраняют причины преступности и в этом смысле направлены на борьбу с нею, но в основном имеют иное социальное назначение.[131]
Мы исходим из того, что борьба с преступностью должна вестись как мерами карательного воздействия, так и методами, формами социального характера. Когда мы говорим о мерах карательных, то имеем в виду деятельность государства по определению: а) сущности и целей наказания в уголовном законе; б) принципов и условий назначения наказания судебными органами, принципов и условий исполнения уголовного наказания. Карательную деятельность государства по борьбе с преступностью следует называть уголовной политикой, реализуемой в правотворчестве и в правоприменительной деятельности государства. Социальную деятельность государства, специально не направленную на борьбу с преступностью можно именовать социальной политикой, находящейся за пределами уголовной политики и не имеющей характер карательного воздействия. Нет единства также по вопросу об элементах уголовной политики.
Так, Н. А. Беляев считает, что уголовная политика состоит из трех подвидов (подсистем): уголовно-правовая политика, уголовно-процессуальная политика и уголовно-исполнительная политика.[132] По мнению В. Н. Кудрявцева политика в сфере борьбы с преступностью включает не только уголовно-правовую, но и судебную политику, политику в сфере социальной профилактики правонарушений, исправительно-трудовую политику.[133] Несколько отличается позиция И. А. Исмаилова, по мнению которого, «в настоящее время могут быть выделены три элемента (подсистемы) уголовной политики: предупредительная политика, уголовно-судебная политика (уголовно-правовая) и исправительно-трудовая политика».[134]
Н. И. Загородников видит недостаток предложенной И. Исмаиловым структурной схемы в том, что при такой системе уголовной политики не видно, какое место занимают граждане, общественные организации, коллективы трудящихся в борьбе с преступностью. Такое замечание Н. И. Загородникова, на наш взгляд, является необоснованным, ибо деятельность перечисленных субъектов нельзя отнести к уголовной политике по борьбе с преступностью. Их деятельность осуществляется в рамках социальной политики государства по борьбе с преступностью.
Исходя из вышеизложенной нашей позиции на сущность уголовной политики мы считаем, что она (уголовная политика) состоит из: законодательной политики, судебной политики и уголовно-исполнительной политики. Законодательная политика представляет собой направление деятельности законодательного органа по выработке общих положений уголовного законодательства, установлению круга преступных деяний и системы наказаний, разработке санкций в конкретных составах преступлений.
Центральным вопросом в законодательной политике государства в борьбе с преступностью является криминализация и декриминализация деяний. Как известно, основным материальным признаком всякого преступления является общественная опасность. Однако не всякое общественно опасное деяние должно считаться преступлением и влечь за собой уголовную ответственность и наказание. Отсюда вытекает важное значение принципов, которыми руководствуется законодатель при определении круга деяний, относимых к преступлениям, т. е. принципов криминализации.[135] Для того чтобы в законодательной политике принять решение об отнесении того или иного поведения к преступному и наказуемому, необходимо последовательно ответить по меньшей мере на четыре конкретных вопроса, а именно: а) существует ли потребность (необходимость) в законодательном запрещении подобных действий; б) допустимо ли это запрещение в рамках существующей общественной и правовой системы; в) осуществимо ли оно с практической точки зрения; г) полезно ли (целесообразно ли) данное запрещение с учетом комплекса всех социальных, политических, психологических и т. п. обстоятельств.
