Приняв решение, я не без труда поднялась с постели и, преодолевая накатывающие волнами тошноту и головокружение, подошла к повешенному на дверце шкафа платью, в котором была вчера в театре.
Не желая расставаться с драгоценным во всех смыслах флаконом, я заранее пришила кармашки на внутренних сторонах всех своих платьев, в которых и хранила все это время зелье. Это платье не было исключением.
К моему великому удивлению, в платье флакона не оказалось. Надеясь, что просто невнимательно все осмотрела, я принялась обшаривать каждый дюйм ткани с обеих сторон — мало ли, может, застрял где-нибудь под подкладкой…
За этим занятием меня и застал Глеб, неожиданно вошедший в комнату.
— Не это ищешь? — спросил он, демонстрируя тот самый флакончик.
— Отдай! — воскликнула я, рванув было к нему, но тут же упала на пол, подвернув ногу.
Да что ж я такая немощная, в конце-то концов!
Всплеснув руками от досады, так и осталась сидеть на полу, наблюдая, как Глеб медленно движется в мою сторону.
Он не стал подавать мне руку и вообще помогать подняться. Присел на корточки рядом со мной и, словно дразнясь, показал и тут же спрятал флакон в кулаке.
— И когда ты собиралась об этом рассказать?
Я упрямо поджала губы, поначалу не собираясь отвечать. Но потом все же выпалила:
— А зачем тебе об этом знать? Я бы все сделала сама! Спокойно вернулась бы в свое тело, а утром ты уже был бы со своей Инной!
— Ушла бы, не прощаясь? — зачем-то вставил он.
Я пожала плечами:
— Я и пришла-то, не приветствуя…
— И то верно! — усмехнулся он.
Странный он какой-то. То орет и кулаками размахивает, то посмеивается и отпускать не желает… Еще говорят, женщины нелогичные… Что вообще у этих мужчин на уме?
— Неужели будешь по мне скучать? — задиристо произнесла я.
— Еще чего! — фыркнул он и тут же сделался серьезным. — Как бы мне не хотелось, чтобы моя жена вернулась скорее, у нас есть более важные проблемы, которые требуют от тебя задержаться тут еще немного.
Да-да. Именно от этих самых «проблем» под названием «ночная хищная птица» я и хотела бы сбежать поскорее…
Не найдя меня в теле Инны, он бы оставил Февральских в покое и продолжил бы поиски. Конечно, рано или поздно он найдет меня, где бы я не пряталась. Но у меня был бы шанс оттянуть как можно дальше по времени это неприятное знакомство…
Видимо, Глеб что-то увидел в выражении моего лица, потому что вдруг произнес:
— Если ты думаешь, что Филин нас пожалеет, то сильно ошибаешься. Как думаешь, что с нами будет, когда он поймет, что принцесса София все это время была здесь, у меня под носом? А я мало того, что не доложил об этом королю, так еще и дал ей возможность ускользнуть в неизвестном направлении.
Ответ ясен, как божий день: им всем не поздоровится. Всей семье грозит суд. Их смогут обвинить в чем угодно, начиная от сговора с похитителями принцессы и заканчивая заговором против его величества. Ведь вся ситуация сама по себе выглядит так странно и неоднозначно… И вовсе неважно, что обвинения ложные. И даже неважно, если их оправдают. Само разбирательство доставит семейству Февральских, к членам которой я за этот месяц так сильно привязалась, столько хлопот! И повлечет за собой испорченную репутацию при дворе…
— Но если Инна вернется, она сможет рассказать, где была, кто ее похитил и что с ней происходило все это время, — все же возразила я. — Вы сможете найти меня и вернуть королю. Все будут в выигрыше!
— Не все.
Ну да, Филин допросит Инну — Глеб просто не посмеет ему помешать — а потом найдет принцессу. У него и возможностей больше, и связей. Не то, что у простого стражника Глеба. А сам Глеб окажется не при делах и не удостоится столь желанной похвалы от его величества за великолепную службу…
Я прищурилась:
— А тебе не кажется, что ты слишком многого хочешь? Собрался гнаться за двумя зайцами? Не боишься упустить обоих? — я помахала перед его лицом постаревшей рукой, намекая на то, что молодость тела его жены стремительно утекает. Да и про местонахождение моего собственного тела он до сих пор ничего не знает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глеб угрожающе оскалился.
— Я знаю, как решить эту проблему. От тебя лишь требуется сидеть тут и не высовываться. И ни в коем случае не применять магию!
7
Весь остаток дня я провела в постели, пока Глеб занимался решением текущих задач. Где и как именно он их решал, я не знаю, но по возвращении принялся поить меня каким-то зельем.
— Что это? — не скрывая подозрения спросила я.
— Отвар, который должен успокоить тебя и твою магию. И я настоятельно рекомендую выпить все до последней капли. Иначе придется носить это, — он указал на два железных браслета, тихо звякнувших в его руке.
От одного их вида меня передернуло…
Случалось, что магия выходила из-под контроля и вредила жизням других людей. Когда какой-нибудь зимний лорд в особенно эмоциональном споре вдруг срывался и промораживал насквозь своего оппонента… Когда какая-нибудь весенняя леди, оказавшись в отчаянии, невольно ускоряла рост окружающих деревьев так, что находящиеся поблизости люди буквально своими телами натыкались на острые ветки, как на пики, или задыхались в крепких объятиях лоз… Когда кто-то из Летнего Двора, впадая в ярость, оборачивался диким зверем и загрызал на смерть всю свою семью…
Или я. Случайно попавшая в чужое тело и иссушившая его…
К сожалению, таких случаев предостаточно. Сезонная магия зачастую приносит не только пользу. Об этом стараются не говорить, но подобные происшествия в последнее время случаются все чаще. Так, не успев оглянуться, сильные мира сего превращаются в презренных преступников.
Их не запирают в тюрьмах, как простолюдинов, не казнят на городских площадях, как отпетых разбойников и пиратов. Их заковывают в простые, ничем не примечательные с виду и совершенно безвредные для всех остальных железяки, которые не только полностью блокируют магию, но и постепенно отравляют организм мага, навсегда лишая его магической силы.
Учитывая то, что большинство дворян занимают важные государственные посты, после блокировки они спокойно возвращаются к своим прежним жизням, к привычному окружению. И вроде бы ничего не меняется, но на самом деле меняется все.
Они продолжают, как раньше, ходить на работу, но быстро теряют свой авторитет среди коллег и подчиненных. Они посещают балы и светские рауты, но уже не купаются как прежде в восхищении окружающих. Даже друзья и родственники начинают избегать их общества, но не столько потому, что те совершили ужасный поступок, отняв чью-то жизнь, сколько за то, что навсегда утратили магию. Иными словами, сравнялись с чернью…
Ненавижу высший свет! Но все же…
Я не хотела, как преступница, носить на себе железо. И уж точно не хотела лишиться только что обретенной магии. Того, чего была лишена все эти годы.
Только сейчас я наконец-то осознала, почему все так за нее цепляются. Это ведь ни с чем не сравнимое блаженство, когда тебя изнутри до самых краев наполняет сила родственного времени года, когда ощущаешь свою связь с ним, с самой природой и понимаешь, что это настолько же естественно, как само дыхание…
Поэтому я послушно выпила предложенный отвар, не сводя при этом пристального взгляда с мужчины.
Признаться честно, Глебу я не доверяла. Особенно после того, как узнала, что он готов использовать и меня, и свою жену в корыстных целях.
Уверена, его чувства к Инне остались неизменны. Но что-то он ее совсем не бережет… Или это он меня так пытается наказать? Запереть в четырех стенах и изматывать бездельем и скукой? Что ж, довольно действенно. Меня это уже пугает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это и есть твой план? — спросила я. — Напоить меня зельем и спрятать от всего мира?
— Нет. Мой план — найти Инну. С твоей помощью.
Недоуменно подняла брови:
— А что я-то могу сделать?
Глеб бросил взгляд на настенные часы, недовольно цокнул и бросил:
