контролировать. Важно понимать, что освоить неопределенность и непредсказуемость – это как прибавить к хорошо освоенному навыку хождения по земле навык плавать или даже летать, то есть совершенно иной способ взаимодействия с собой и средой.
Зачем нам максимально проявлять себя и самоосуществляться? Это позволяет выполнить задачу нашей жизни и уменьшить онтологическую вину – переживание, также присущее всем людям в случае нереализованности своего потенциала. Конечно, задача по полной реализации никогда и никем не может быть исполнена на все сто процентов. Мы можем лишь стремиться к самоосуществлению. Но если мы будем уклоняться от этого, то экзистенциальная вина и тревога будут напоминать о себе через разные психические симптомы и кризисы.
В терапии я иногда привожу метафору: клиент будто живет впроголодь, в то время как у него в подвале стоят сундуки с сокровищами. Но подвал закрыт, а ключ – утерян. Сокровища – это его потенциал и способности.
Таким образом, экзистенциальная тревога – это вечные качели между страхом жить и страхом умереть. Если мы все время движемся вперед, к новому – нам страшно, что мы потеряем то, что было: прошлые связи, привычное, устоявшееся, традиционное. И в результате уйдем так далеко, что в нас не останется ничего, что связывает нас с прошлым, с другими, – и это будет потеря какой-то важной части себя. Если же мы останавливаем движение вперед ради связи с кем-то или чем-то, ради прошлого, мы рискуем не раскрыть всю свою уникальность. И это тоже потеря части себя. Таким образом, чтобы не потерять себя, нам нужно и двигаться вперед, и оставаться там, где мы есть. Этот парадокс невозможно разрешить, его можно только назвать и научиться с ним жить. Это не страшно и не сложно, просто такова жизнь.
Итак, похоже, мы немного разобрались с видами тревоги, а теперь время поговорить об ее свойствах.
Часть II
К чему приводит тревога и что с ней делать
Глава 3
Что с нами делает тревога
Будущее для нас является в некотором роде белым экраном: никто достоверно не знает того, что произойдет. Если жизнь идет своим чередом, без каких-то сюрпризов, то мы считаем, что в следующий понедельник или предстоящей весной будут происходить определенные события, либо заранее запланированные нами, либо те, что всегда случаются с нами весной или в понедельник. Обычно жизнь хотя бы отчасти поддается планированию.
Но если случаются события необычные – незнакомые для нас или просто непредсказуемые, то мы оказываемся в ситуации, когда совершенно не знаем, чего ожидать. При этом какую-то картинку будущего все-таки хочется иметь. Вот почему мы проецируем на будущее то, что с нами уже происходило раньше. Мы достаем, как из шляпы фокусника, представления не только из своего прошлого опыта, но и из родового и даже культурно-исторического опыта страны или нации – и все для того, чтобы белый экран перестал быть белым и появилась хотя бы какая-то знакомая картина будущего.
Так, на протяжении последних четырех лет мои клиенты с большой убежденностью рассказывали, что скоро непременно: начнутся голод, погромы, бомбежки, тотальные слежки и доносы, всех посадят, чипируют, границы закроют, начнут отнимать детей, случится ядерная война, и что во всем виноваты: президенты разных стран, мировое правительство, масоны, олигархи, политики, сами люди, американцы, врачи, фармацевтические компании и так далее. Примечательно, что ни с одним из этих людей, рассказывавших свою страшную картинку будущего, ничего из вышеописанного не произошло. Но каждый проецировал опыт того, что уже случалось – с ним, его родом или страной. Мы помним, какие баталии разворачивались в социальных сетях при обсуждении пандемии или начала военного конфликта (в те благословенные времена, когда все еще могли писать то, что думают, не прибегая к иносказаниям) и сколько было тех, кто отстаивал свою картину будущего как единственно правильную.
«Если один раз это уже было, то точно может случиться еще раз» – с этим утверждением не поспоришь, как и с этим высказыванием Гегеля: «История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй раз – в виде фарса». Хотя вообще-то найти мудрую мысль или поговорку, что-то подтверждающую или оспаривающую, можно на каждый случай.
Мы всегда ищем (и поэтому обычно находим) подтверждение нашим тревожным представлениям. Ведь неопределенность страшнее самых пугающих фантазий. Так дети, не понимая, почему развелись родители и куда делся папа, придумывают неутешительный для себя вывод: папа ушел, потому что я плохо себя вел, и они все время ругались с мамой из-за меня; я – плохой, но зато теперь все понятно.
Оставаться в неведении относительно будущего трудно, и только совсем не тревожные люди могут в случае неопределенности сказать: «Да будет, как будет». Для этого требуется серьезная уверенность в себе, ощущение контакта с дружелюбным миром и убежденность в том, что сами или с помощью окружающих они справятся со всем, что подкинет им жизнь. Что, кстати, тоже может оказаться лишь иллюзией, сформировавшейся на основе их прошлого позитивного опыта.
Только более или менее осознающие себя люди отдают отчет в том, что их представления – это лишь их собственная проекция, и что если им действительно хочется получить какой-то прогноз, то стоит изучать вопрос многосторонне, анализируя и сопоставляя факты (иногда сомнительной достоверности, поскольку достоверные в турбулентные времена добыть не так просто). Они также понимают, что вариантов будущего, как минимум, несколько, и та персональная картинка глобальной катастрофы, ну или, наоборот, картинка персонального удачного конца, которая эмоционально кажется очень достоверной, – это лишь один из них.
Разумеется, в сложные времена становятся очень популярными и востребованными разного рода предсказатели: астрологи, тарологи, гадалки, шаманы, ясновидящие и прочие знатоки эзотерического. Обращение к ним, чаще всего, ожидаемо снижает тревогу. Важно понимать, что каждый выбирает того, кому приятнее и спокойнее поверить: обычно это те, кто пророчит желаемое будущее.
Что же с нами происходит, когда мы говорим себе: «Я не знаю, что будет»? Нам кажется, что мы теряем контроль над ситуацией и не можем подготовиться к сложному предстоящему. Из-за этого возникает ощущение, что мы не справимся и потом будем чувствовать себя очень виноватыми, что мало сделали, чтобы предотвратить личную катастрофу. Поэтому мы стремимся подготовиться, пытаясь создать хоть какое-то представление о будущем и начиная готовиться именно к нему. То есть не к тому, что реально может произойти, а к тому, что мы вообразили и приняли за достоверное.
На самом деле нет ничего страшного, если мы предпринимаем что-то, чтобы унять
