Рядом с диваном висел золотистый шнурок с кисточкой, я машинально накрутил его на палец и лениво дернул.
— Чего изволите? — спросил кто-то, заставив меня вздрогнуть.
Обернувшись, я увидел у открытой двери слугу.
— Выпить чего-нибудь легкого, — сказал я.
Адмирал уже пришел в себя и, тоже откинувшись на спинку дивана, о чем-то думал.
Когда слуга вышел, он спросил:
— Откуда вы?
— Вы про время или страну?
— Про все!
— Извините, все я могу сказать только Его Императорскому Величеству. Но вы должны знать, что мы русские, из России. Время — тысяча девятьсот сорок первый.
— Потомки… пришли вы ко мне не просто так. Что вы хотите?
— Встретиться с императором.
— Но для этого же есть секретариат, — недоуменно сказал адмирал.
— Это, конечно, так, но мы из будущего, и все шпионы, которые работают вблизи императора, нам известны. Поэтому мы были вынуждены обратиться только через вас для прямой встречи.
— Почему именно я?
— Герой Крымской войны не может предать… — начал было я, но меня прервали. Слуга вкатил в кабинет тележку и принялся расставлять на столике у дивана тарелки с закусками и фруктами, откупорил бутылку красного вина, наполнил бокалы.
— Можете быть свободны, — нетерпеливо приказал адмирал и, как только слуга вышел, спросил: — Герой войны? Крымской?
— Как много вопросов и как мало ответов, — улыбнулся я, но ответил на требовательный взгляд Нахимова, взяв один из бокалов и протягивая его адмиралу: — Крымская война, тысяча восемьсот пятьдесят третий — тысяча восемьсот пятьдесят шестой, или Восточная война — война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказе, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Черном, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке. Наибольшего напряжения они достигли в Крыму… э-э-э, — завис я, так как дальше просто прочитать не успел. Поездка от дома была короткой, да и трясло немилосердно.
— И это все?
— Что успел прочитать, то и рассказал. Вот здесь полный рассказ, правда, я сам с трудом разбираю, что тут написано, — сказал я и, поднявшись, стал расстегивать мундир. Достав тоненькую стопку бумаг, я отдал ее в жадные руки Нахимова, который немедленно углубился в чтение.
— Тут краткая история Крымской войны и ваша биография, — сказал я, застегиваясь.
Нахимов застыл над бумагами почти на полчаса.
— Господин адмирал. Павел Степанович… время! — постучал я по наручным часам, чем заинтересовал адмирала, на миг оторвавшегося от чтения.
— Я вас слушаю, Александр Геннадьевич, — с трудом отложив бумаги в сторону, сказал адмирал.
— Я бы хотел сказать, что не стоит оставлять гостей на столь долгое время. Основная просьба к вам это ЗАВТРА устроить личную встречу с императором, но чтобы это происходило без лишних ушей.
— Хорошо, я сделаю это. Как раз на завтра мне назначена аудиенция у государя, он попросил задержаться после награждения. А значит, завтра я его увижу и передам личную просьбу с глазу на глаз.
— Хорошо. Но вот бумаги я вынужден забрать, если они попадут не в те руки, вы понимаете, что будет?
— Да, я понимаю, но нельзя ли?..
— Павел Степанович, вы узнаете все что нужно с разрешения императора, я вам и так был вынужден показать лишнее. Вот листок, тут записан мой адрес. Поверьте, нам крайне важно встретиться с ним как можно быстрее.
— Хорошо. Я подъеду к вам сразу после встречи с государем, — сказал Нахимов после того как прочитал адрес.
Вернувшись на банкет, где уже обеспокоились долгим отсутствием адмирала, я сразу же подошел к жене и, извинившись перед дамами, спас ее от общения с ними.
— Кушать хочешь? — спросил я ее.
— Ты издеваешься? Как все прошло? — так же тихо спросила она меня.
— Договорились. Завтра адмирал поговорит с государем, самое сложное — это ждать. Солнышко, я проголодался… смотри, какая курочка на том блюде.
— Желудок бесчувственный.
Немного утолив голод, мы подошли к адмиралу и, учтиво поклонившись, сообщили, что удаляемся с этого замечательного праздника.
— Надеюсь, мы еще свидимся, — ответил он, также поклонившись.
— Фу-х, все, домой, — велел я Демьяну, залезая в пролетку.
Минут за тридцать мы долетели до ворот моего дома.
— Отворяй, его сиятельство приехали, — тут же заорал Демьян.
Бородатый охранник, наверное, один из нанятых сегодня, внимательно нас осмотрел и, убедившись, что действительно свои, отворил ворота.
— Молодец, — похвалил я его, когда проезжал мимо. Надо будет познакомиться со всеми бывшими солдатами.
— Как все прошло? — первым делом спросил Андрей, как только мы вошли в дом. Я посмотрел на Зинаиду Захаровну и укоризненно на Андрея, разве можно задавать такие вопросы при посторонних.
— Все в порядке, он удовлетворил мое прошение, — официальным тоном сказал я.
Андрею этого хватило, поэтому, кивнув, он сказал:
— Ужин готов, накрывать?
— Накрывайте. Где профессор?
— Да все там же. Как получил новую пачку бумаги, так мы его вообще не видим. Все какие-то даты вспомнить пытается.
— Понятно. Слушай, Андрей, я вот что думаю, тебе не кажется, что эти два дня охрану дома лучше вести в усиленном режиме?
— Уже. Дом охраняют три человека, пока остальные отдыхают, так что с этой стороны не беспокойся, парни опытные, знают, что делать.
— Хорошо. Да и пригласите Карла Фридриховича к ужину, в конце концов. А то мы это бледное привидение уже полдня не видели, — сказал я, доставая из-за пазухи стопку бумаги.
— Ну что, тихо? — спросил я примерно в два часа следующего дня.
Стоящий у окна в полном снаряжении осназа Андрей спокойно ответил:
— Тихо.
— У адмирала назначена встреча на одиннадцать часов. Три часа прошло; видимо, тут все делается без спешки.
Приехали за нами только через полтора часа. Среди солдат лейб-гвардии выделялся военно-морской мундир адмирала Нахимова. Он лично приехал с приглашением от Императора Всероссийского.
— Выходим, — сказал я, оглядывая присутствующих в комнате. Кроме своих, там никого не было.
Роли уже были распределены, поэтому, подхватив сумку, мы с профессором направились к выходу. Аля и Андрей обеспечивали наш тыл, так что насчет этого мы не беспокоились. Для работы с императором у нас было семь дней. Именно столько я выделил времени перед отправкой обратно в сорок первый.
Открыв дверь, я вышел на крыльцо дома, к которому уже подходил Нахимов, его сопровождал гвардейский офицер в каком-то звании.
— Здравствуйте, Александр Геннадьевич. Прекрасный охотничий костюм, — сказал Нахимов, осмотрев мой камуфляж.
— Здравствуйте, Павел Степанович. Это военная форма, — коротко ответил я, мельком глянув на остановившегося рядом с адмиралом офицера.
— Вы можете говорить при полковнике Оболенском, он в курсе, — понял меня адмирал.
— В наше время войны идут совсем по-другому, и приходится подстраиваться под них, это касается и формы. Чем незаметнее солдат или офицер, тем лучше.
— А парады? Балы? — спросил полковник.
— Для этого есть парадная форма, сейчас я в полевой, — так же коротко пояснил я.
— Понятно, — протянули офицеры, задумчиво рассматривая мое облачение.
— Чаю, кофе? — спросил я.
— Нет, государь ждет, очень вы заинтересовали его. Поэтому прошу в карету, не откладывая ни на минуту, — ответил Нахимов. По-видимому, они действительно торопились, даже гвардейцы, которые остались за территорией, не покинули седла.
— Ясно. Это даже лучше. Профессор, прошу вас на выход, — крикнул я в глубину дома, Карл Фридрихович не выходил, ожидал моего сигнала внутри.
«М-да, явление Христа народу!» — подумал я, когда профессор с сияющими глазами вышел на свежий воздух и принялся трясти руку адмирала, при этом говоря, что ему никто не поверит, что он здоровался с таким легендарным человеком.
— Карл Фридрихович, может, все-таки поедем? — спросил я, указывая на карету, которая стопроцентно была из каретного двора императора, слишком дорогая на вид.
— Да-да, конечно.
Наконец мы вчетвером, даже полковник со своей саблей уместился довольно комфортно, выехали со двора и, трясясь по брусчатке, направились в неизвестном направлении. Я и вправду не знал куда, шторы были закрыты.
«Удивительная выдержка у человека, знает, откуда мы, а ничего не спрашивает!» — уважительно подумал я о полковнике.
Ехали мы почти час, постоянные повороты не давали определиться, куда мы едем, но меня это особо не волновало. Как привезли, так и отвезут обратно. Главное, чтобы план сработал и государь адекватно встретил потомков.
