не знаю, зачем приехал сейчас. За кровью или поцелуем.
Сорвало, когда услышал разговор отца и брата.
— Всё настолько серьезно?
— Серьёзно, пап…
— Так почему не Мальдивы или Швейцария? Что она больше любит пляж и море или снег и горы?
— Она не согласится ни на то, ни на другое. Её таким не впечатлишь, — Дёма сидел ко мне спиной, но я был уверен, что он улыбался, говоря о Бельчонке. Раньше я себя тоже ловил на таком. — Она хочет познакомить меня с семьей. Это важно для ее. Значит и для меня важно.
— Я понял тебя, сын. На неделю я готов вернуться в офис. Но не больше. И ты голову не теряй. А то затащит тебя эта девица под венец раньше времени. Не нравится мне это знакомство с родителями.
— У Кати нет родителей. Погибли, когда она была маленькой. Мы едем к старшему брату, его жене и племяннице. А насчёт свадьбы… Она отказала.
— Демьян, женщины бывают коварны. Говорят одно, а делают другое. Не спеши.
— Не обещаю. Но силой в Загс точно не потащу. Она сама решит, когда мы поженимся.
— Горжусь твоей решительностью. Но время сейчас тебе точно не повредит. Надо действовать на холодную голову. Руководствуясь только сердцем, можно наделать много ошибок. Девушку эту к нам приведи познакомиться, — отец похлопал Дёму по плечу. Заметив меня, спросил. — Ром, ты что-то хотел?
Не чувствовать.
Схватил из бара бутылку и запрыгнул в машину, даже не накинув куртку. Гнал к ней, чтобы уже что-то решить. Нет больше сил. С ума схожу от всей этой ситуации. Если она будет с Демой, это добьет меня. Пусть любой другой. Пусть десяток других. Только не Дёма. Не вынесу их «поженимся».
Вышел из машины и направился к Богдановой, которая топталась на крыльце общаги.
— Сядь в машину.
— Нет. Тут поговорим, — слишком резко и грубо. Подошел еще ближе, чтобы схватить, но она отскочила. Не отошла, а прям отлетела от меня. — Я не сяду в твою машину. Говори, или я пойду.
Решительная. И такая красивая. Мой пьяный мозг представил ее в свадебном платье. Рядом с Дёмой. Бл*дь. Как все это из банальной шутки переросло в самый большой х*ячь моей жизни?
— Я проиграл. Проиграл тебе. Признаю. Можешь прекратить всё.
— Ром, о чём ты говоришь? Ты пьян?
— О чём? Я говорю о тебе и моём брате. Оставь его.
— Ром, ты напился и приехал ко мне. Зачем? — она сейчас такая воинственная и такая притягательная. Сколько бы я не старался отстраниться от нее, закрыться от чувств, как бы мы оба не отталкивали друг друга, в конечном итоге меня всё равно тянет к ней. — Если, чтобы поговорить о нас с Демой, то это не твоё дело. Всё что ты должен знать — мы с Дёмой вместе. Мы пара. Он мой парень. Я его девушка.
— Сука. Когда ты уже наиграешься? Я тебе уже сказал, что признаю поражение. Можешь закончить весь этот пиздец. Ты отыгралась на мне. Отыгралась за счет Демы, а теперь оставь его.
— Мои отношения с Демой никак не связаны с тобой. Мне вообще плевать на тебя, Ветров. Можешь считать меня лгуньей, сукой, корыстной тварью. Но я обещала Деме и не нарушу своё обещание. Я буду с ним. Хочешь ты этого или нет. Мир не крутится вокруг тебя. Мой — так точно. В моем мире вообще нет тебе места. Нет места наглому эгоистичному мажору.
— Мажору? И с каких пор там мне нет места, Богданова? Еще пару дней назад ты была готова отдаться мне. Наглому эгоистичному мажору.
— Я поумнела. Рассмотрела тебя получше. И знаешь что? Кроме кучи денег и смазливой внешности у тебя больше ничего нет? Ты пригоден для секса, но никак не для отношений. Поэтому я рада, что ты отшил меня, и я не наделала глупостей. Потому что я не хочу вспоминать тебя. Ты переходной этап. Всего лишь опыт. Я буду вспоминать Никиту, как первого своего парня. Буду помнить Дёму, как первого своего мужчину. Но забуду тебя, Ветров, как страшный сон.
— Ты уже трахалась с ним?
— Да. И это было замечательно. И не потому что он искусный любовник, а потому что он любит меня. Он умеет любить не только в постели. И я прям горжусь тем, что это я. Я девушка, которую он любит и трахает. И я не хочу это терять. Хочу быть его. Потому что он достоин этого. Как никто достоин быть моим парнем. Быть моим любимым мужчиной. Он достоин любви. В отличие от тебя. Тебя не за что любить…
Хотел остановиться, но поздно. Рука уже по инерции коснулась её щеки. Звук пощёчину убил меня, а её глаза похоронили. В них было столько боли, столько безысходности, столько горя, что сердце мгновенно приказало обнять её, прижать к себе и извиняться, извиняться, извиняться. Что я и делал, сжимая её в объятиях и шепча в макушку:
— Прости, маленькая. Прости, Бельчонок. Прости, моя девочка. Прости, любимая. Прости. Прости.
Я гладил её волосы и все повторял извинения, как заведенный, пока не почувствовал, что моя рубашка стала мокрой. Она плакала. Тихо, беззвучно плакала. Снова плакала из-за меня. Обхватил её лицо руками и хотел заглянуть в глаза. Стереть каждую слезинку. Но она не позволила. Убрала мои руки, но сама не отошла. Так и стояла, упершись в мою грудь.
— Ром, давай остановимся. Давай прекратим все это. Давай отпустим друг друга. Мы делаем только хуже. Я не могу так больше. Мне больно… Мне плохо с тобой.
И ушла. Ушла навсегда. Ушла, так и не подняв голову, так и не позволив посмотреть в её глаза. Ушла, не посмотрев на меня. Потому что я не достоин больше ее взгляда. Не достоин ее любви. Не достоин ничьей любви…
Меня размазало по стене в прямом смысле этого слова. Я облокотился об стену всем телом. Ноги не держали. Упер лоб в холодную плиту, которая трещала под напором моих кулаков, и плакал. Слезы текли солёным потоком, и я не сдерживал их. Я прощался с ней. Прощался с моим Бельчонком. Прощался с моей маленькой девочкой, которую нужно было ударить, унизить, заставить плакать, чтобы потом просто отпустить.
Не моя…
Шок, досада, разочарование, боль. Смертельная боль. И это только начало… Потому что будет еще больнее…
Глава 15
Катя
Наконец-то я всё сделала правильно…
Быть с Дёмой — самое разумное решение за всю мою жизнь.
