ней и ничего не бойся!
***
Сокольничий не ожидал, что будет подходить к замку Леля безо всякого страха и трепета. Он крепко сжимал заветные лук и стрелу: неужели он и вправду сделан из ветвей дерева, подле которого расцветал папоротник? Он вспомнил историю, рассказанную Жасмин, про заколдованную деву, болото и отважного юношу, который предпочёл не верить себе, но всё же не смог пойти наперекор сердцу.
Это отвлекло его от новых навязчивых вопросов. Неужели рассказы пчёл и Лесной Царевны правдивы? Вдруг ему не удастся вызволить Жасмин?
Он успокаивал себя тем, что раз есть кой-какие параллели между их жизнью и древней легендой, и раз у славного Армана всё получилось, то у него и подавно. Но первый вопрос так и оставался без ответа. Как бы там ни было, он невольно, скрепя сердце, наконец-то, признался самому себе: он идёт за Жасмин не только из чувства благодарности и благородного товарищества.
После болезни, когда к нему в комнату частенько заглядывала сама госпожа Смерть, он разучился дрожать перед ней и перед будущим, которое частенько пугает именно по её вине. Сейчас же он, переживший три кораблекрушения, исхитрившийся в иные минуты преодолевать врождённые покорность и робость, вновь терялся перед неизвестностью.
На секунду молодой человек застыл перед воротами, скрывающими от всего мира сокровища Леля, а потом со всей силы, на какую был способен, распахнул их.
Вместо прекрасного сада замок окружала миниатюрная копия ада. Волны кипящей лавы разбивались о каменные стены. Огромные змеи невиданным образом ползали по её поверхности. На сгоревших деревьях выгибались скелеты невиданных чудовищ. Неожиданно, возле самого входа в замок, на поверхность вырвался огромный монстр, напоминающий смесь варана, крокодила, акулы и стервятника, превосходящий размером всех обитающих на Земле рептилий. Клацая зубами, он захватил своими лапами нескольких змей и начал их есть. Их туловища извивались в его пасти. Некотрые из них монстр кусал и с остервенением выплевывал на землю.
Сокольничий не мог отвести взгляда от этого пейзажа. Добраться до замка не было ни единого шанса, тем более что и не было даже самой маленькой тропинки. Он медлил, но вовсе не по той причине, по которой бросились наутёк все прочие герои. Сокольничий просто дождался, когда самый опасный монстр опять скроется в пучинах лавы и не будет загораживать парадный вход, и тотчас продолжил свой путь. Весь мокрый от напряжения, он гордо поднял голову вверх и посмотрел на башню. Сердце сжалось, и он сделал шаг вперед.
Стоило его ноге коснуться лавы, как она обратилась в сочную траву, змеи — в декоративные, тщательно подстриженные кустарники, деревья — в аккуратные топиарии, скелеты — в застывшую от изумления стражу, а на месте, где было главное чудовище, забил высокий фонтан.
Сокольничий рассмеялся: оказывается, никакой преграды в реальности не существовало, была лишь игра гордого и трусливого разума.
Теперь ничто не могло его остановить. Непоколебимый в своей правоте и уверенный в успехе он вошёл в замок.
Посреди огромного холла стоял перепуганный Лель. Губы его дрожали, он весь сжался:
— А сейчас я обращу тебя… — наперекор своему замыслу, не желая мириться с проигрышем, Лель выкрикнул, как всегда, корявое заклинание, которое не произвело никакого действия.
Сокольничий оказался ловчее. Он пустил стрелу, и она попала прямо в правое плечо хозяина замка. Тот взвизгнул, ибо кожа его начала осыпаться как пыль со старого барахла, на которое подул ветер, волосы выпали, а прекрасное тело ссохлось. Через несколько секунд вместо самого красивого мужчины на свете появился бьющийся в конвульсиях уродливый циклоп с кривыми конечностями.
Сокольничий кинулся в башню. Он перепрыгивал через ступени, поскальзывался, иногда еле-еле передвигался по стенке, затаив дыхание, и взошел на самый верх.
Он со всей силой дёрнул ручку единственной двери на себя. Она с легкостью поддалась. Однако вход преграждала прозрачная глыба льда.
Сквозь неё Сокольничий увидел, как Жасмин с изумлением на лице встала из-за прялки, как с её колен сползли метры алой нити, как в её глазах одновременно отразились испуг и яркое, огромное, как палящее Солнце, счастье.
Она нерешительно подошла к глыбе, отпрянула, а потом вновь приблизилась. Она молчала и словно прятала от него свой взгляд. Он не ожидал, что сам так сильно растеряется, и не знал, что же дальше делать.
Они смотрели друг на друга и, казалось, вот-вот превратятся в ледяные скульптуры. Вдруг ей стало страшно, как никогда в жизни. Она была готова закричать от отчаяния. Это было опаснее, чем встреча с болотной колдуньей, отвратительнее, чем змея, извлечённая из её груди волшебницей страны облаков, больнее гнусных комментариев горе-спасителей и мерзче плена у Леля. Перед ней был тот, о ком она так долго мечтала и кого так долго ждала, но до него было не дотянуться.
Она коснулась руками льдины, и ладони словно впечатались в неё. Он помедлил, как будто обдумывая, не слишком ли дерзко ведёт себя, и приложил свои ладони. Ни один не мог отвести взгляд от другого. Они изучали каждую чёрточку, каждую морщинку, родинку на таком знакомом лице, их пальцы сами собой инстинктивно переплелись друг с другом. Между ними больше не было льда. Сокольничий смущённо отвёл взгляд, а еще через миг крепко обнял Жасмин. Он прижал её к себе со всей силы, старясь укрыть от всех невзгод, а она прильнула к нему, смутно надеясь, что он никогда не отпустит.
Усилием воли Сокольничий отпрянул и с деланным безразличием, пробормотал:
— Пойдём отсюда поскорее.
Жасмин покорно кивнула и, захватив на всякий случай нить, последовала за ним.
Спустившись вниз, они застали мечущегося по залу Леля, выкрикивающего непонятные ругательства. Заметив княжну и Сокольничего, он застыл, а потом жалобно заскулил.
— Давай свяжем его нитью, чтобы он себя не покалечил, и позовём его жён? — предложила Жасмин.
Они насилу замотали циклопа в тугой кокон и уложили на пол. Тем временем на шум сбежались его жёны. Признав в уродце мужнька, они завизжали от радости и бросились награждать его тумаками, пинками и осыпать оскорблениями. Княжна возмутилась:
— Как вам не стыдно? Что же вы набросились на него сейчас? Раньше он вас вполне устраивал. Лучше позовите к нему лекаря, а потом разбирайтесь сколько душе угодно.
— Жасмин, пошли скорее из этого дурдома, — шепнул Сокольничий, взял её за руку и повёл за собой.
Они крикнули стражникам, что их хозяин нуждается в лечении, и выбежали из сада. Когда они зашли в лес, навстречу выехал всадник в сверкающих доспехах. Он свысока глянул на Сокольничего и княжну. Задержав на девушке
