— Ну, что? — Взял слово Вадим, когда коллектив более-менее отволновался. — Располагаемся лагерем поближе к обновлённой часовне! Время — пятый… Готовим костёр, пока под чай, а там и ужин рядом. Вообщем, всё как обычно, без суеты и спешки.
— А если, вдруг чё опять? — Спросила Люся совершенно безразличным, безтревожным голосом.
— А если вдруг опять возникнет нечто несообразное… Что ж, примем этот факт с должным спокойствием и мужеством.
Вадим крайне чутко следил за правильной постановкой своей речи. Тон… Тон должен быть выдержан так, словно ничего пугающего не происходит.
— Вы же хотели необъяснимого, невероятного? — Вот, пожалуйте! Этого здесь в достатке. — Зорин широко улыбнулся. — А вообще, ребята-девчата, вы молодцы! Быстро к чудесам адаптировались, уже и шутите… И даже Наташа перестала говорить «невозможно».
Он весело поглядел на Наталью, и та польщённая потупилась.
— Давайте договоримся и дальше так! Всё невозможное на территории Холма считать возможным! Лучше сейчас примите это мозгами, легче будет! Всё что нам хотят показать… Пусть показывают! Будем держаться единой спайкой, не зацикливаясь возможно это или нет. Главное, что я вынес из этого: реальной ощутимой угрозы нет. Пока нет! А раз так… Примем это как навязчивое гостеприимство, только и всего.
— Вопрос, насколько это гостеприимство затянется. — Буркнул Олег. — Отпуск всё-таки не резиновый.
— Во-во! — Поддакнул Ваня, и Вадиму пришлось вновь прибегнуть к словесным приёмам убеждения, дабы избежать общего упаднического настроения. Хотя как оказалось, парни вовсе не брюзжали, а так… Выносили общие вопросы на поверхность. Ситуацией, пожалуй, прониклись все и даже девочки… Особенно удивительно держалась Люся. Глаза лихорадочно блестели, как у азартного игрока в рулетку. Однако ж, Вадим не преминул повториться по поводу сегодняшнего и завтрашнего дней, особенно чётко подчеркнул роль их в приоткрытии завесы тайны, приходящийся именно на вечерний час.
— На войне говорят: «Чтоб победить врага, надо узнать его характер!» Поверьте, ребята, бежать с Холма, очертя голову — сейчас не самое верное… Надо собрать материал для анализа и обработки… Проще говоря, нужно овладеть информацией. Хоть маломальской. Чтоб сделать грамотный шаг…
— Никола-и-ич! — Засмеялся Головной, перебивая. — Не надорвись, а?! Ты чего вдруг нас успокаиваешь? Что мы, дети малые? Надо — значит надо! Командуй… Мы с тобой!
С этим он положил свою длань на кисть Вадима, жест, красноречиво определяющий содружество. Климов озорно улыбнулся и присоединил свою пятерню поверх Олеговой.
— Располагайте мной, маэстро! Всецело.
— И мной! — Засмеявшись, кинула ладошку Наташа и, видя аналогичное движение Люси, поправилась: — И нами!!!
Общая сцепка рук напомнила братство мушкетёров, но как бы пафосно не гляделось это на экране, в жизни, именно тут и сейчас, это было большим, чем просто позёрство. Зорин почувствовал, как тепло рук, исходящее от команды, поднимается к его груди, наполняя его изнутри каким-то светом, радостью. Уголки его губ поневоле поползли вверх, и он брякнул первое, что пришло в голову.
— Боевой расчёт принят!
В пять часов вечернего времени, пятёрка «боевого расчёта», как окрестил шуточно Вадим, переодетые и умытые с дороги, довольно раскрепощено сидели у костра и попивали чаёк свежезаваренной малины. Колючей грудой лежал рядом наломанный хворост, но в оборот — в зево огня, давно шли поколотые на раз-два чурки. Вся процедура разборки мешков в палаточный лагерь, включая сюда подготовку на костёр, его розжиг, помывку и переодевание, обошлась путникам в завидный минимум. Всего-то в девятнадцать минут. Вадим не поленился по часам подсечь этот отрезок. А раньше ведь канителились ой-ё-ой… Вставало на тридцать, а то и на сорок минут. Но то были юные первопроходцы, глядевшие ему в рот, а теперь с того времени их опыт приобрёл филигранную завершённость. Коллектив быстро и слаженно без указаний разбивался на хлопоты. Пока кем-то ставились палатки, другими собирался хворост. Третьи разбирали посуду и уже раздували огонь. Это, впрочем, не мешало девочкам щебетать всё время, а юношам добавлять басы в их непринуждённую речь. Возможно, здесь сказывался адреналин в крови, но… Как бы там не было, часто повторяющиеся операции в походе, определённо набили руку пионерам леса.
Часовня, окружённая частоколом, величественно возвышалась, не более как в десяти-двенадцати метрах от их «городка». Будучи недавно развалиной, а ставши вдруг «красавицей», она бередила умы и притягивала взоры любопытных постояльцев. Постояльцев поневоле… Было тут приглашение, добрый или злой умысел, предстояло разобраться.
— Подумать только… Рассказать, ведь никто не поверит!
Все глядели в сторону таинственного объекта, а Наташин возглас, выражавший некую смесь восхищения и суеверного трепета, вдохновлял мысль на полёт воображения. Поскольку Ванин вариант с перемещением во времени был ниспровергнут детальной критикой, оставалась всего одна идея. Идея, вобщем-то почерпнутая из сказки» Аленький цветочек», и начал эту фантазию, ещё раньше, тот же Ваня. Шуткой и походя… Однако, девочки, в силу своей веры в хорошее и доброе, взяли за основу именно эту феерическую фантазию.
— Да вы чё, девчонки! — Смеялся Климов, осторожно подувая на дымящийся в руке чай. — Какой Хозяин? Я же так сказал… Просто…
— Просто так ничего не бывает. — С убеждением отвечала Наталья. — Если нас какая-то сила возвратила сюда, значит чтобы в чём-то убедить. Переубедить! И вот он те ответ…
Наташа кивнула на помолодевшую часовню. А уже через секундную паузу, в поддержку выступила Людмила, на удивление стройно и ровно выставляя аргументы.
— Я тоже считаю, что… Раз Скит приобрёл такой цивильный вид, значит, кому-то это нужно показать нам. Декорации поменяли явно для наших глаз. Не для зверей же… А почему я сказку вспомнила? В «Аленьком цветочке» хозяин острова также ублажает зрение красавицы всеми прикрасами, какие только есть. И главное, даёт ей понять, что она гостья, а не пленница.
— Во-о-о… — Умно вытянул палец Климов, видимо подчёркивая суть. — Главное, позитивно себя настроить! Люсик, твои рассуждения обнадёживают. Ты чудо! Осталось только принять этот великодушнейший жест и заценить убранство поменявшейся часовни. Там, небось, ща супер-пупер… Всё переливается золотыми инкрустациями, фоном идёт тихая музычка и накрыт стол на пять персон. Попить-поесть с дороги…
— У, злыдень! Лишь бы опошлить! — Шлёпнула по макушке его Наталья.
— А чё? Я всё как по сказке.
Головной расхохотался.
— Ну, Ванька! Ну, Андерсен… А что, Николаич, может и правда, там хавчик накрыли? Хозяин в неудобняк попал, когда его домище застали врасплох. Гости, поди, раз в сто лет захаживают, а тут грязь такая и плесень мохнатая. Пока мы спускались, он как факир: «А-ле-гоп!» и вот вам, нате, парадный вариант!
Олег повторял вышесказанное Климовым, впрочем, разброса мнений просто не было. Все единодушно сходились в одном.
Вадим улыбнулся смеющимся глазам Олега, перевёл взгляд на сияющий в вышине купол и, кряхтя, ответил:
— Очень рад, ребятки, вашему настроению! Юмор и оптимизм в любых крайняках — здорово! А по сути, скажу… Согласен с вашей линией! Изменения налицо… Есть над этим некая сила. Некто… Пусть будет Хозяин, который хочет донести до нас что-то. Показать, рассказать… А что именно… Вот, сейчас с Олегом допьём и узнаем.
— Ой, как интересно! — Заблестела глазками Люся. — А давайте, все отправимся!
— Увы! — Зорин был категоричен. — Негоже бросать здесь всё, что расчехлили. За лагерем глаз нужен.
— Ваня посторожит со своей гаубицей.
— Нет, девочки! Приказ не обсуждается! — Вадим перешёл на строго-официальный тон. Обращение «девочки» было не совсем верным, выступала только Люся, но Зорин счёл необходимым употребить власть к обеим, дабы впредь не возникало и тени анархии со стороны женского пола.
— Мы вам расскажем! — Заверил Олег, обнимая супругу. — Одна нога здесь, другая там. Да, Николаич?!
— Совершенно так! — Согласился Вадим, выплёскивая чаинки на траву. — За час, думаю, обернёмся, даже пораньше…
— Ванька! — Строго-шутливо обратился Головной к Климову. — Где твой маузер?
— Маузер, гаубица… — Деланно проворчал Климов. — Назовите уж тогда зенитка!
— Да ладно тебе! — Засмеялся Олег. — Где твой ракетный комплекс?
— В рюкзаке у меня…
— Вооружайся, брат! Дело наше такое.
Очень скоро, как и было оговорено: отряд разделился надвое. Большея часть оставалась с внешней стороны Скита и руководствовалась задачами общебытового типа: наблюдение, готовка ужина и ещё раз наблюдение. Климов ослабил ремень и пропустил в поясной отдел своё грозное оружие. Никто уж над его ковбойской выделкой не смеялся, а Вадим напомнил Ивану систему перезарядки.
