Носить мост боком у них теперь получалось лучше. Но ненамного. Каладин следил, как его бригада проходит мимо, двигаясь неуклюже, маневрируя с мостом, повернутым набок. К счастью, снизу у него было достаточно рукояток, и они научились держать их правильно. Нести приходилось не под таким крутым углом, как ему хотелось бы. А значит, ноги беззащитны, но, возможно, он сумеет их научить как-то менять позицию в момент выстрела из луков.
Пока что они носили его медленно, и мостовики так теснились друг за дружкой, что, если бы паршенди удалось подбить хоть одного, остальные бы его затоптали. При потере нескольких человек мост бы неизбежно перевернулся.
«Надо действовать очень осторожно», – подумал Каладин.
Сил порхала рядом с мостовым расчетом, словно прозрачные листья. Позади нее что-то привлекло внимание Каладина: солдат в мундире вел группу оборванцев, жмущихся друг к другу. «Наконец-то». Парень ждал, когда появятся очередные рекруты. Он махнул Камню. Рогоед кивнул, принимая на себя тренировку. В любом случае пора сделать перерыв.
Каладин взбежал по невысокому склону к складу как раз в тот момент, когда вновь прибывших встретил Газ.
– Что за жалкое зрелище, – сказал мостовой сержант. – Я в прошлый раз думал, что нам прислали отребье, но это…
Ламарил пожал плечами:
– Теперь они твои, Газ. Разбирайся сам.
Светлоглазый с солдатами удалился, бросив незадачливых новобранцев. Те, что были одеты поприличнее, скорее всего, недавно пойманные преступники. У остальных оказались рабские клейма на лбу. Увидев их, Каладин вновь ощутил те чувства, с которыми так долго боролся. Перед ним был все тот же крутой обрыв; один неверный шаг – и он кубарем покатится обратно в отчаяние.
– А ну, кремлецы, стройся! – зарычал Газ на новобранцев и, вытащив дубину, начал ею помахивать. Он бросил на Каладина внимательный взгляд, но промолчал.
Будущие мостовики спешно построились.
Газ прошелся вдоль шеренги, указал на самых высоких:
– Вы пятеро – в Шестой мост. Запомните это. Если кто забудет, я позабочусь, чтобы его как следует высекли. – Он отобрал еще нескольких. – Вы шестеро – в Четырнадцатый мост. Четверо с краю – в Третий мост. Ты, ты и ты – Первый мост. Второму люди не нужны… Вы четверо – в Седьмой мост.
Больше никого не осталось.
– Газ, – сказал Каладин, скрестив руки на груди.
Сил приземлилась на его плечо, из вихря листочков превратившись в девушку.
Сержант повернулся к нему.
– В Четвертом мосту осталось всего тридцать человек, способных идти в бой.
– В Шестом и Четырнадцатом еще меньше.
– У них по двадцать девять человек, и ты только что отправил им большое пополнение. А в Первом тридцать семь мостовиков – им ты прибавил еще троих новичков!
– В последней вылазке вы почти никого не потеряли, и…
Газ попытался уйти, и Каладин схватил его за руку. Газ дернулся и поднял дубину.
«Попробуй», – подумал парень, когда их с сержантом взгляды встретились. Он почти хотел, чтобы тот не сдержался.
Сержант стиснул зубы:
– Ладно. Один человек.
– Я сам выберу.
– Как пожелаешь. Все равно они все никчемные.
Каладин повернулся к новым мостовикам. Они сбились в группы согласно мостам, в которые их послал Газ. Юноша тотчас же обратил все внимание на тех, кто был повыше ростом. По меркам рабов они были упитанные. Двое выглядели так, словно…
– Эй, ганчо! – крикнул кто-то из другой группы. – Эй! Сдается, ты меня ищешь.
Каладин повернулся. Ему махал тощий однорукий коротышка. Кто додумался послать такого в мостовики?
«Стрелу он остановит. С точки зрения высших чинов, многие мостовики только на это и годятся».
У новобранца были коричневые волосы и очень смуглая кожа, слишком темная для алети. Ногти на пальцах единственной руки – сланцевого цвета, как будто хрустальные. Выходит, он гердазиец. Большинство новобранцев выглядели одинаково – подавленные и побежденные, но этот почему-то улыбался, хоть и щеголял рабским клеймом на лбу.
«Старое, – подумал Каладин. – Или у него раньше был добрый хозяин, или он каким-то образом сумел выжить». Новичок явно не понимал, что его ждало в мостовом расчете. Ни один человек не смог бы улыбаться, зная о таком.
– Я тебе пригожусь, – сказал он. – Гон, мы, гердазийцы, великие воители. – Первое слово, по всей видимости, как-то характеризовало Каладина. – Вот в последний раз, допустим, я был один против троих, да-да, троих, они все были пьяные и все такое, но я их все-таки одолел.
Он отчаянно тараторил, глотая паузы между словами из-за сильного акцента.
Мостовик из него получится ужасный. Возможно, он и сумеет бежать с мостом на плечах, но не маневрировать. Он даже выглядел слегка обрюзгшим в талии. Тот расчет, куда послали этого беднягу, засунет его в первый ряд, дождется, пока в него не попадет стрела, и забудет о нем.
«Каждый выживает как умеет, – прошептал в его голове голос из прошлого. – Преврати обузу в преимущество…»
Тьен.
– Очень хорошо, – сказал Каладин и ткнул пальцем в новичка. – Вон того беру, гердазийца.
– Что?! – изумился Газ. Коротышка неспешной походкой подошел к парню:
– Спасибо, ганчо! Ты не пожалеешь, что выбрал меня.
Каладин повернулся, чтобы уйти. Мостовой сержант почесал в затылке.
– Ты меня так пихнул, чтобы выбрать этого однорукого карлика? Каладин ни слова не сказал Газу. Взамен он повернулся к однорукому гердазийцу:
– Почему ты захотел пойти со мной? Ты же не знаешь, чем мостовые расчеты отличаются друг от друга.
– Тебе пришлось выбирать одного, – сказал новичок. – Значит, твой рекрут обязан быть особенным. Есть в тебе что-то хорошее. Взгляд у тебя такой, ганчо. – Он помедлил. – А что такое мостовой расчет?
Он вел себя так беспечно, что Каладин невольно улыбнулся:
– Сам увидишь. Как тебя зовут?
– Лопен. Кузены прозвали меня Неповторимый Лопен, потому что больше никого так не зовут. Я спрашивал людей, сотню расспросил… или две… в общем, очень многих. И никто не слышал о таком имени.
Каладин моргнул, ошеломленный потоком слов. И когда только этот Лопен успевал дышать?
Четвертый расчет отдыхал. Мост лежал на боку, отбрасывая огромную тень. Пятерка раненых присоединилась к ним. Все о чем-то болтали. Даже Лейтен поднялся, что внушало надежду. Он едва мог ходить из-за сломанной ноги. Каладин сделал что смог, но несчастный навсегда останется хромым.
Не разговаривал только Даббид, который до сих пор не оправился от шока. Он следовал за остальными, но молчал. Каладин начинал опасаться, что тот уже никогда не придет в себя.
Хоббер – круглолицый мостовик без переднего зуба, получивший стрелу в ногу, – ходил без костыля. Вскоре он сможет опять бежать с мостом, и это хорошо. Для них важна каждая пара рук.
