Газ дернул головой. Кажется, что-то шевельнулось во тьме?
– Газ? – спросил Каладин.
– Послушай, лорденыш, – заговорил Газ, снова устремляя взгляд на парня. – Может, нести его над головой и утомительно, но нести его таким образом – попросту глупо. Вы выглядите так, словно вот-вот попáдаете друг на друга, и рукоятки для такого не предназначены. Вы ведь с трудом там помещаетесь.
– Да. – Каладин чуть понизил голос. – Но ведь бывает так, что после вылазки с мостом выживает только половина мостовой команды. Если нас останется мало, то так легче будет нести его назад. По крайней мере, мы сможем меняться местами.
Газ поколебался.
«Только половина мостовой команды…»
Если они понесут мост боком во время настоящей осады, то замедлятся и подставятся под удар. Для Четвертого моста это может оказаться катастрофой.
Газ улыбнулся:
– Ладно.
Каладин не смог скрыть изумления:
– Что?!
– Это что-то новенькое. Необычное. Да, продолжайте заниматься. Я бы хотел поглядеть, перевернете ли вы его вот так, когда мы будем штурмовать плато.
Каладин прищурился:
– В самом деле?
– Да, – заверил его Газ.
– Ну ладно. Наверное, мы это сделаем.
Газ улыбался, наблюдая за удалявшимся Каладином. Катастрофа – это ему и нужно. Теперь надо сообразить, как выплачивать долг шантажисту Ламарилу.
31
Под кожей
Шесть лет назад
– Не повторяй моей ошибки, сын.
Кэл поднял глаза от фолианта. Отец сидел в другом углу операционной комнаты, одной рукой держась за голову, а другой сжимая кубок с вином. Фиолетовым вином – из тех, что сильнее всего пьянили.
Лирин поставил кубок на стол, и темно-пурпурная жидкость – цвета крови кремлеца – заволновалась и задрожала. В ней отражался буресвет от пары сфер, что лежали на конторке.
– Отец?
– Когда попадешь в Харбрант, обратно не возвращайся. – Голос Лирина звучал невнятно. – Не позволяй затащить себя в этот дурацкий захолустный городишко. Не вынуждай свою красивую жену жить вдали от всех, кого она знает и любит.
Это был один из тех редких случаев, когда отец Кэла позволил себе напиться. Наверное, все случилось потому, что матушка очень устала после работы и легла спать пораньше.
– Ты всегда говорил, что мне следует вернуться, – мягко возразил Кэл.
– Я идиот. – Лирин сидел спиной к Кэлу, уставившись на стену, озаренную белым светом сфер. – Я здесь не нужен. И никогда не был нужен.
Кэл посмотрел на фолиант. Он содержал изображения вскрытых тел с вытянутыми и распяленными мышцами. Рисунки были очень подробными. Каждая мышца сопровождалась соответствующей глифпарой, и он их все запоминал. Теперь он осваивал теорию хирургии, изучая тела давно умерших людей.
Однажды Лараль сказала ему, что людям не положено заглядывать под кожу. Эти фолианты с картинками были частью того, что порождало в соседях такое недоверие к Лирину. Заглядывать под кожу все равно что заглядывать под одежду, только хуже.
Лирин налил себе еще вина. Как сильно изменился мир за столь короткое время… Кэл плотнее стянул полы куртки, борясь с холодом. Пришел зимний сезон, но у них не было угля для жаровни, потому что пациенты больше ничего не приносили. Лирин не перестал их лечить и оперировать. Горожане просто не дарили ему подарков, следуя совету Рошона.
– Как же он мог так поступить… – прошептал Кэл.
– Мог и поступил, – сказал Лирин.
Он облачился в белую рубаху, черный жилет и желтовато-коричневые штаны. Жилет расстегнут, полы болтаются, точно кожа, содранная с человеческих тел на рисунках в фолианте Кэла.
– Мы можем потратить немного сфер, – нерешительно предложил Кэл.
– Они для твоей учебы, – резко возразил Лирин. – Я отослал бы тебя прямо сейчас, если бы мог.
Родители написали лекарям в Харбрант, прося допустить сына к вступительным испытаниям пораньше. Ответ пришел отрицательный.
– Он хочет, чтобы мы их потратили, – бормотал Лирин, с трудом ворочая языком. – Поэтому сказал то, что сказал. Пытается загнать нас в нужду, чтобы не осталось другого выхода.
Рошон на самом деле ничего не приказывал горожанам. Просто намекнул: если отец Кэла настолько глуп, что не берет платы за свои услуги, ему можно и не платить. Люди перестали приносить подарки на следующий же день.
Жители Пода взирали на Рошона со смесью обожания и страха. С точки зрения Кэла, тот не заслуживал ни того ни другого. Этого светлоглазого явно сослали в провинцию за злобу и порочность. Он определенно не имел права находиться среди настоящих светлоглазых, которые сражались на Расколотых равнинах во имя возмездия за убитого короля.
– Почему люди так стараются ему угодить? – Кэл обратился к отцовской спине. – Со светлордом Уистиоу никто так себя не вел.
– Они так делают, потому что Рошон неумолим.
Кэл нахмурился. Он что, совсем опьянел?
Лирин повернулся, в его глазах блеснул чистый буресвет. Взгляд у отца Кэла был на удивление ясный. Все-таки на самом деле он почти трезв.
– Светлорд Уистиоу позволял людям поступать, как им вздумается. И они не обращали на него внимания. Рошон дал понять, что он их презирает. И потому они из кожи вон лезут, чтобы ублажить его.
– Бессмыслица какая-то.
– Так все устроено. – Лирин начал играть с одной из сфер на столе, катая ее пальцем туда-сюда. – Тебе придется это усвоить. Когда людям кажется, что с миром все в порядке, они довольны. Но если мы видим дыру – какой-нибудь изъян, – то сразу же бросаемся все исправлять.
– Тебя послушать, так они поступают благородно.
– В каком-то смысле да. – Лирин вздохнул. – Не надо так сурово с нашими соседями. Они недалекие, верно, однако это все от невежества. Я не испытываю к ним ненависти. Мне отвратителен тот, кто ими манипулирует. Человек вроде Рошона может взять все честное и хорошее в людях и превратить в грязь под своими ногами.
Отец сделал еще глоток и опустошил чашу.
– Надо потратить сферы, – упрямо повторил Кэл. – Или отправить их куда-нибудь, отдать ростовщику – что-то в этом духе. Если их не будет, он оставит нас в покое.
– Нет, – негромко сказал Лирин. – Рошон не из тех, кто щадит поверженного противника. Он из тех, кто продолжает пинать. Я не знаю, какая политическая ошибка зашвырнула его сюда, но он явно не может отомстить своим врагам. Так что мы все, что у него есть. – Лирин помедлил. – Бедный дурень.
«Бедный дурень? – подумал Кэл. – Этот человек пытается нас уничтожить, и отцу больше нечего сказать?»
Как быть с песнями, которые пели у очага? С историями об умных пастухах, которые умудрялись обхитрить и свергнуть глупых светлоглазых? Десятки версий, и Кэл их все слышал. Разве Лирин не должен как-то нанести ответный удар? Что-то сделать, а не просто сидеть и ждать?
