Вы помните, мы вечно готовились к войне с Америкой? Почему вдруг кончилась война с Америкой? Произошла сексуальная революция, все стали свободно заниматься сексом, энергия разрядилась, перестали готовиться к войне! Вот где собака зарыта. Вот секрет, почему жрецы устраивали оргии. Они смотрят, планеты на небе делают какой-то опасный аспект, может быть война, думают: «Что делать?». Устроить оргии. Ведут их в Колизей, там с животными сражаются, гладиаторы друг друга бьют, или просто скот забивают в жертву богам. Раз, люди кого-то принесли в жертву, кровь там, побои, народ разрядился, вся эта энергия сбросилась, вроде кого-то убили, всё нормально, и войны не случилось. Теперь вы знаете, зачем делали Колизей. А теперь вместо колизеев — фильмы ужасов. Вот это местный колизей. О, захотелось придушить кого-нибудь, изнасиловать, раз, фильм посмотрел, попереживал и успокоился. Теперь вы знаете, зачем фильмы ужасов появились — чтобы меньше было жертв.
— Истина названа!
— Мудрец Велик!
— Теперь мы многое начинаем понимать!
Раздавались радостные крики рулонитов из колонок домашнего кинотеатра.
«Да че тебе понятно, придурок лысый, — с горечью подумал Гурун, увидев на экране свою радостную пачку, которая в тот момент радовалась со всеми. — Опять заорал лишь бы показаться умным, а сам сейчас сижу, слушаю эту лекцию Гуру Рулона уже не в первый раз, и такое ощущение, что раньше я никогда этого не слышал. А почему? Потому что не размышлял над словами Мастера, не пытался увидеть все это на своем жизненном опыте, на опыте других людей, не пытался понять, о чем же хотел сказать Гуру Рулон, для чего он это говорил. Как будто все просто так, в одно ухо влетело, в другое вылетело, такими темпами я никогда не просветлею».
— Во многих странах отменили публичную смертную казнь, — продолжал Гуру Рулон, — а публичные казни были очень полезным делом. Потому что они уменьшали преступность. Как — то, Гитлер узнал, что люди едут без билета. «Зайцев» поймали, расстреляли, и во всех газетах разместили про этот случай и теперь, до сих пор, все с билетами ездят. Если бы где-то публичные казни провели и по ТВ показали, в газетах написали: вот они — преступники, они сделали то-то и то-то и за это получают смертную казнь. Всё, сразу бы преступность упала. Ведь не зря раньше были именно публичные казни. И, если бы так было сейчас, преступность была бы маленькая, люди бы видели законы кармы. А теперь в тихушку расстреляли, никто не видит, ничего не знает. А если бы увидели по радио, по телевидению, то подумали: «Нет, мы же видим, что будет за это, о, нет, Ваня, давай не пойдём с тобой грабить магазин». Вот что бы было, понимаете.
В древности у людей были Великие знания, а сейчас люди живут в полном невежестве. Раньше была каста жрецов, они знали всё. А теперь только я все знаю! Поэтому из-за своего невежества люди скоро могут вымереть.
Со стороны можно было бы подумать, что ученики активно включились в Истину, но оказалось на самом деле вот что: посреди лекции зашла Аза и сделала объявление:
— Сегодня четвертый день, как вы голодаете.
Услышав эту фразу, у всех затаилась маленькая надежда, что может, дадут пожрать, и ученики с нетерпением ждали продолжения фразы.
— Сегодня пока голодание снимается, и вы можете прямо сейчас идти есть, — закончила жрица.
О мудрости, доносившейся из телевизора, все в один миг забыли, и толпа баранов табуном ринулась на кухню, не обращая внимания уже на боль в коленях, на все обиды, самосожаления, забыв про практику хождения на четвереньках. Жрицы на этот раз не сказали ни слова, а просто с презрением наблюдали за ничтожным проявлением свиней, которые уже ничего не видели, не слышали, а отождествленно, трясущимися руками накладывали в тарелки рис, пытаясь наложить как можно больше. Мудя, толкая Синильгу, перенервничал и опрокинул чашку риса на лысину Гуруна.
— Блядь, урод, поаккуратней, — возмутился Гурун. Но Мудону, похоже, было насрать. Синильга все никак не могла набрать себе нужное количество каши — то наложит рис, то рассыплет, то наложит, то рассыплет.
— Так, ну все, положили, и обратно слушать Истину, — скомандовал Сантоша. Уроды даже и забыли об этом, но после замечания поперлись в зал, думая только о том, как бы поскорее набить свое брюхо. Особенно старательно набивала Вонь Подретузная — давилась, давилась, и в этот момент зашел Сантоша и стал говорить:
— Эй вы, свиньи. Никто из вас не прошел «тест Люшера». Теперь посмотрите на себя реально, кто же вы есть на самом деле, что для вас дороже в жизни — истина или жратва? Все так и охуели, почувствовав, что не могут прожевать кашу от услышанного.
— Смотрите, вы же стадо, — продолжалась учеба, — давайте, осознавайте, кто вы есть на самом деле. Отвечайте, почему вы сейчас так проявились.
— Ну, — как всегда первый, начал Гурун. Он не мог не первый ответить и поэтому вставлял свои три копейки, где надо и не надо, — это я просто решил так проявиться «как бы это поумней сказать-то», — подумал он про себя. — Ну, я принял решение, что могу поесть и одновременно смотреть и слушать лекцию, одно другому же не мешает, — ловко вышел урод из ситуации. — Молодец, свинья, — сказала Элен. — Мудон что скажет?
— Ну, я решил, — стал умствовать говноед, — что просто это же сущностное желание, почему бы его не удовлетворить.
— Так, говно, вот до чего ты додумался, — сказала Ксива. — А Синильга что скажет?
— Ну-у-у, — протянула та, — просто все пошли, и я пошла, вот и все, я не знаю, что сказать.
— Да что вы юлите, — подала голос чу-Чандра, — так и скажите, что просто истина нам по-барабану, только пожрать, посрать и поспать. — Но чу-Чандра сказала это не из-за того, что у нее была пробуждена какая-то особенная духовная совесть, а просто теоретически она знала, как нужно проявиться, что сказать, в какой форме, чтобы показаться хорошенькой девочкой. То есть у нее опять сработала программа — сделать что-то, чтобы ее похвалили. Но истинного осознания не произошло.
— Эх вы, уроды, почему никто из вас не сказал, — продолжил Сантоша, — «Эй вы, свиньи, жрите сами, а я лучше буду напитываться духовными впечатлениями, лучше послушаю истину Мудреца, а пожрать я всегда успею».
Все опять потупили глаза, не зная, что и сказать.
— Че вы не жрете? Жрите! — сказала Элен. — Че застыли?
И все стали жрать, но уже через силу, так как образ «меня поругали, я плохой» сильно действовал и давил, и было уже не до наслаждения жратвой.
— Вот теперь задумайтесь, что для вас главнее в жизни, — закончила Аза.
Все жрицы на некоторое время удалились.
Вечером свиньям сказали смотреть духовные фильмы и учиться вести занятия у разных учителей типа Виссариона, Золотова и т. д. Рулон сказал, что нужно встать на плечи гигантов и превзойти их. Все собрались в зале и включили видак. Через полчаса в зал вошла Элен и сказала, что тем, кто сдал сегодня экзамены, можно ползти на кухню и сжирать свою порцию. Но никто не сдвинулся с места, потому что все помнили утрешнюю ситуацию и как их высмеяли, сказав, что эта реакция показывает несерьезное отношение к развитию, что они, свиньи, гораздо серьезнее относятся к набиванию своего желудка, чем к своему обучению и духовному росту. И теперь все, помня это, пытались выглядеть духовными существами и не шли на кухню, а делали вид, что фильм им интереснее. Но Рулон видел, что этот порыв неискренен, что это просто показуха. И вот, через еще десять минут в зал вбежал Сантоша и обратился ко всем:
— Мастер сказал, что вы все дураки! Он поступил бы умно, как кот: быстро сбегал бы на кухню, взял свою тарелку и пришел бы смотреть фильм дальше и есть!
Говнюки оживились и повелись на базар. Хавать можно было чу-Чандре, Муде, Нараде и еще кому-то. Муд сорвался первым и, схватив тарелку, вернулся зырить фильм, гордый тем, что он поступил как кот. Вслед за ним ломанулись и двое других. Только чу-Чандра осталась сидеть, как мумия, демонстрируя отрешенность.
Муд воображал, какой он гибкий, быстро переключился, не стал держаться за представления и т. д. Но тут снова появился Сантоша, и, смеясь, сказал:
— Дураки! Мастер сказал, что вы поступили неправильно! Раз вы решили сидеть и не идти есть в самом начале, то, если вы сущностные, вы бы не побежали за тарелками, а остались бы верными своему решению. А вы, как бараны, повелись на образы! Так любой подойдет к вам, че-нибудь скажет и заставит вас менять свои решения! Все это говно! Надо перестать быть баранами! Только чу-Чандра не поступила как баран!
При этих словах чу-Чандру развезло во все стороны от гордости и самокрутости.
— Но Мастер сказал, что и она была неискренна, а просто пыталась угадать, как лучше. Просто выпендривалась.
чу-Чандре ничего не оставалось делать, как засунуть в задницу свою ебанутую самодовольную улыбочку и глубоко задуматься вместе со всеми.
