– Это смотря какая пенсия, а у них она должна ох и немаленькой быть!
– С чего ты это взял? – удивился Стас.
– Так они же всю жизнь за границей работали. Она, наверное, по канцелярской части, а он – водителем, – объяснил дед.
– Рисковал все-таки Васильев, – как ни в чем не бывало заметил Крячко, которого эта новость на самом деле просто ошарашила. – Доверять свою жизнь водителю, когда тому за шестьдесят, при нашем-то сумасшедшем сейчас движении? Я бы не решился!
– Много ты понимаешь! – возмутился дед. – Я сам Хозяина, светлая ему память, до самого конца возил, хотя мне уже побольше, чем сейчас Михалычу, было.
– Это ты не о Широкове случайно? – спросил Стас.
– О нем, конечно! Я его еще в институте возил, а как НИИ этот создали, вместе с ним сюда и пришел! – гордо заявил дед.
– Да, я слышал, как о нем хорошо отзываются, – поддакнул ему Крячко.
– Да у кого же язык повернется о нем плохое сказать? – возмутился дед. – Мы же при нем как при коммунизме жили! И сад-ясли, и пионерский лагерь, и медсанчасть, и подсобное хозяйство свое, и санатории с профилакториями, что здесь, в Подмосковье, что на Черном море! Причем не только для начальства, а для всех! Эх, знал бы он, во что Илюшка теперь все превратил, никогда бы на него НИИ не оставил!
– Тихонов сказал, что это он в память о дочери, – подтолкнул его в нужном направлении Стас.
– Да, Олюшка! Святая была женщина, царствие ей небесное! И угораздило же ее в этого проходимца влюбиться! Но надо признать, что он тогда очень красивый был. Здесь же у нас подвизался в мэнээсах. И ведь говорили же мы ей, что не за Ольгой Широковой он ухаживает, а за дочерью академика Широкова! Да разве ж влюбленной женщине чего докажешь?
– Это точно, – поддакнул Крячко. – Для них же в такой момент мужик – весь свет в окошке, они ничего ни слышать, ни видеть не хотят, даже очевидного!
– Вот и она туда же! – покивал головой дед. – Ну, поженились они. И стал Хозяин этого придурка двигать. А может, надеялся, что тот все-таки как-то поумнеет? Кандидатскую за него написал, а потом и докторскую! До завлаба довел! А потом и в замы по науке пропихнул его только что не коленом под зад! Авторитет-то у Хозяина огромный был, вот и пошли ему навстречу, назначили этого дурошлепа.
– А от чего Ольга умерла? – осторожно поинтересовался Стас.
– Да врожденный порок сердца у нее был, – вздохнул дед. – Нельзя ей было рожать, и знала она об этом. А потом все-таки решилась! Я так думаю, что это Илюшка ее потихоньку к этому подталкивал – для него же это стопроцентная гарантия безбедной жизни была. Мужик ведь как думает? Что любовь и пройти может, а вот с ребенком на руках баба сто раз подумает, уходить от мужа или нет, потому что ребенку-то родной отец нужен. А баба, в свою очередь, думает, что родит ребеночка и привяжет этим к себе мужика на всю жизнь.
– Неужели Старков гулял от нее? – удивился Крячко.
– Щас! – выразительно произнес дед. – Да Хозяин вышиб бы его в два счета с такой характеристикой, что и дворником никуда бы не взяли. Это уже после смерти Хозяина Илюшка пустился в открытую во все тяжкие! Да только каково было Олюшке смотреть, как другие бабы ее мужа глазами пожирают? Вот и рискнула! Уж как мы ее берегли! Да не уберегли!
– Родами умерла? – сочувственно спросил Крячко.
– Да! Такие светила вокруг нее крутились! А помочь ничем не смогли! – горестно вздохнул дед. – Вот Хозяин с супругой малышку к себе и взяли. И фамилию ей свою дали, чтобы еще одна Олюшка Широкова на земле была.
– И где она сейчас? – поинтересовался Стас.
– Пока Хозяин жив был, здесь работала, библиотекой нашей заведовала. А как не стало его, так в Ленинку перешла – ей же там до дома два шага. Чего же ей теперь в такую даль мотаться? Я ж ее вместе с Хозяином всегда на работу привозил.
– Я так понял, что Старков потом не женился?
– Нет, так до сих пор и вдовствует. Только раньше-то он это делал, чтобы Хозяина ублажить – он же над могилой Олюшки поклялся, что не женится больше никогда, потому что второй такой женщины, как она, нет и не будет. Подстраховался он так, чтобы Хозяин его не выгнал. А тот действительно поверил, что это он из-за любви к Олюшке один живет, сочувствовал ему и по службе продвигал. А я-то знал, что котует Илюшка так, словно у него круглый год март на дворе, да только Хозяину ничего не говорил, жалел его! А теперь вот думаю, что зря я тогда молчал! Ведь скажи я ему об этом, он, может, и не оставил бы на него НИИ, и не оказались бы мы теперь все дружно в глубокой заднице!
– Так что же, Старков на своей машине дочь на работу возить не стал? – удивился Крячко.
– Да она с ним и одного дня не прожила! Я же тебе сказал, что Широковы ее сразу же к себе забрали, а молодым Хозяин на свадьбу отдельную квартиру сделал, вот Илюшка там один и остался. Так что с бабушкой она сейчас живет!
– Вот уж той радости правнуков нянчить! – улыбнулся Стас.
– Не замужем Олюшка, – поджав губы, пояснил дед.
– Тоже, наверное, болезненная? В мать пошла? – горестным тоном поинтересовался Стас.
– Чего это больная? – возмутился дед. – Со всех сторон здоровая! Просто не встретился ей хороший человек! Ну да, бог даст, еще повстречает. Какие ее годы!
– Ей, как я понял, лет тридцать, наверное? – спросил Крячко.
– С чего это ты взял?
– Так Старкову на вид лет пятьдесят пять, – объяснил Стас.
– Шестьдесят три ему! Еще бы он хорошо не выглядел, если всю жизнь дурака валяет и только о себе и заботится! А Олюшке тридцать шесть.
– Ну, в такие годы рожать уже опасно, даже если хорошего человека встретишь, особенно с ее наследственностью, – заметил Стас.
– И без детей люди живут! – отрезал дед.
– И то правда, – согласился с ним Крячко. – У меня вот друг всю жизнь без детей прожил и ни он, ни его жена от этого не страдают.
– Вот и я о том же, – назидательно сказал дед.
– И сколько же Старков директорствует?
– Скоро два года будет, – вздохнул дед. – Да только успел за это время развалить все, что Хозяин всю жизнь создавал. Господи, если ты есть! – взмолился дед, глядя на небо. – Ну, покарай ты как-нибудь этого ирода! И я в тебя, честное слово, верить начну!
– Ничего себе! – воскликнул Стас. – Во сколько же Широков на пенсию ушел?
– Да не уходил он никуда! Прямо в кабинете от инфаркта умер! – буркнул дед и помрачнел. – До восьмидесяти восьми работал, и голова у него до самого последнего момента ясная была, как у молодого. Тут-то Илюшка, чтоб он пропал совсем, в его кресло и сел. Дождался-таки своего часа!
– Так Данилыч еще при Широкове сюда пришел?
– Ну да! Только проработали они вместе недолго, месяца три, наверное, но никогда не ругались и понимали друг друга, – объяснил дед.
– Как я понял, ваш комплекс только на стариках и держится – это я о Тихонове и главбухе?
– И еще несколько таких осталось, – добавил дед. – Илюшка дурак-дураком, а свою выгоду всегда знал. Вот и понимает, что, если уйдут они, так все медным тазом накроется. Вот и терпит, что они его, бывает, и в глаза, кроют! А ему все как с гуся вода! Ему бы развратничать и никаких больше забот не знать. Секретарш, как трусы, меняет! Да проституток за собой по командировкам таскает!
– Но я так понял, что у него в последнее время какая-то постоянная завелась, с которой он отдыхать ездит, – возразил Стас. – Может, и женится наконец.
– А ведь и правда! Долго она у него что-то задержалась! – воскликнул дед и призадумался. – Ну, точно! Ленька – это Илюшкин водитель… Вообще-то, у него их два, еще и Пашка есть. Так вот, Ленька рассказывал, что уже замучился за это шалавой пакеты таскать. Он, как Илюшку на работу привезет, так тот его к ней отправляет. А она целыми днями по магазинам и каким-то салонам шастает. Это сколько же деньжищ Илюшка из народного кармана нагреб, чтобы так на нее тратиться? Это же уму непостижимо!
– А что Пашка говорит? – поинтересовался Крячко.
– Пашка? Да ничего он не говорит! Он, вообще-то, парень свойский, может и выпить с мужиками, и язык почесать, и анекдот рассказать, но вот только, знаешь, не лежит у меня к нему душа! Липкий он какой-то!
– А может, он втихаря с хозяйкой чего замутил? – предположил Крячко. – Ты же сам сказал, что он мужик молодой, а Старкову, как ни крути, шестьдесят три.
– А может! – подумав, воскликнул дед. – Ну, тогда я Пашке от всей души руку пожму, что он этому гаду рога наставил!
– Ну а ты здесь чем занимаешься? – наконец спросил Крячко.
– А диспетчер я, – усмехнулся дед. – Чего мне дома сидеть? А машины у нас все старые – ну, кроме Илюшкиной, конечно! Вот я и кручусь ужом, чтобы все в порядке было. Да еще за ласточкой приглядываю.
– Не понял! – удивился Стас.
– Да вот же она, красавица! – он показал на кремового цвета «Волгу» «ГАЗ-21». – Это Олюшка еще дедовскую, бывало, гоняла, да только теперь ей ездить-то некуда, вот она здесь и стоит.
– Мать честная! Да на нее же запчастей не найти! – воскликнул Крячко.
