года, хотя треть номеров и использовалась для проживания гражданского населения. Эцель рассматривал возможность операции в гостинице еще в 1945 году, даже до создания объединенного «Движения еврейского сопротивления»[136]. Амихай Паглин, начальник оперативного штаба Эцеля, по прозвищу Гиди, даже подготовил шесть взрывных устройств собственной сложной конструкции, устанавливаемых на грузовиках, и закопал их в оливковой роще к югу от гостиницы, рассчитывая устроить взрыв в день рождения короля Георга; однако об этом плане стало известно Ѓагане, и Еврейское агентство информировало английские власти[137].
На этот раз Моше Снэ спланировал двойную атаку: Лехи взрывает здание, где располагается Информационное агентство Палестины, а Эцель производит взрыв в «Царе Давиде». Символическая значимость этого взрыва, произведенного после операции «Черная суббота», была бы особо велика. Снэ сказал: «Они напали на наше руководство в надежде парализовать его деятельность, мы же нападем на их руководство и парализуем его»[138].
До создания объединенного «Движения еврейского сопротивления» радио Ѓаганы начинало свои передачи библейским «Не убий» — как бы в укор террористическим методам Эцеля. В ответ радио Эцеля цитировало другой библейский стих: «Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, ожог за ожог, рану за рану, ушиб за ушиб» (Шмот, 21:24–25)[139]. Теперь же руководство Ѓаганы, в свое время задумавшее и осуществившее операцию «Сезон», встало на точку зрения Эцеля, и командиры Ѓаганы единодушно согласились на этот план. Руководители «Движения еврейского сопротивления» одобрили операцию, хотя и не с такой легкостью: три голоса «за» при двух голосах «против»[140]. Бегин, получив официальное согласие Снэ, немедленно приступил к практической подготовке.
Планирование практических действий было возложено на Амихая Паглина, который стал членом Эцеля в 1943 году и начальником оперативного штаба после того, как был арестован его предшественник на этом посту Иерухам (Эйтан) Ливни (отец израильского политического деятеля Ципи Ливни). Бегин оставил Паглину проработку практических деталей. Паглин заверил Бегина, что «будут приняты все возможные меры» во избежание ненужных жертв[141]. Бойцы Эцеля, которым было поручено проведение операции, начали пристальное наблюдение за зданием гостиницы. Один из бойцов вечер за вечером прогуливался вокруг гостиницы под руку с девушкой по имени Яэль, которая тоже была членом Эцеля и носила имя библейской героини из книги Шофтим, убившей военачальника враждебного евреям царя — вогнав ему в висок кол от шатра (Шофтим, 4–5). Две другие девушки из Эцеля провели вечер в ночном баре гостиницы, расположенном в подвальном помещении; они не только танцевали и пили шампанское, но также и внимательнейшим образом обследовали это помещение и сообщили штабу, что все южное крыло гостиницы держится на четырех бетонных опорах[142]-
Гостиница закупала молоко у еврейских и арабских торговцев, и бойцы Эцеля решили, переодевшись молочниками, пронести в гостиницу, в бидонах из-под молока, 350 кг взрывчатки (тротила). Затем они планировали разместить бидоны в стратегически важных местах и активировать взрывные механизмы.
На протяжении всего времени своего пребывания на посту командира Эцеля Бегин неизменно требовал, чтобы во время операций не причинялся ущерб гражданскому населению. Этот принцип был завещан Жаботинским, который первым высказал идею упреждающих действий в Палестине, основывая при этом свою стратегию на недопущении жертв среди гражданского населения. Поскольку в здании гостиницы, наряду с английскими военными, находилось немало штатских евреев, арабов и англичан, Эцель планировал предупредить администрацию гостиницы о взрыве по телефону и дать достаточно времени для полной эвакуации. Паглин предложил позвонить за сорок пять минут до взрыва, на что Снэ возразил, что это слишком много и что англичане «смогут спасти не только людей, но и документы». В результате Паглин и Снэ сошлись на компромиссном варианте: полчаса. К тому же было решено снабдить молочные бидоны с взрывчаткой предостерегающими надписями на английском, арабском и иврите[143].
Планирование операции продолжалось быстрыми темпами. Первоначально ее назначили на 19 июля, однако 17 июля Снэ, представитель Ѓаганы, убедительно попросил Бегина отложить взрыв, не объясняя причину просьбы, и Бегин с неохотой согласился. Далее Хаим Вейцман (и об этом Эцель также не был осведомлен) пригрозил Снэ, что во всеуслышание заявит о своей отставке с поста президента Всемирной сионистской организации (а такой шаг неминуемо привел бы к расколу ишува), если Снэ не сделает все, что в его силах, дабы прекратить деятельность объединенного «Движения еврейского сопротивления» или, во всяком случае, обуздать Ѓагану. «Ваадат X» тремя голосами против двух пересмотрела ранее принятое решение и отменила уже одобренные действия. Снэ ушел в отставку с поста командира Ѓаганы[144].
Скрывавшийся в Тель-Авиве Бегин заявил, что он убежден: руководители Ѓаганы — просто-напросто трусы, не желающие сражаться за еврейское государство. Через два дня, 19 июля (на эту дату и была первоначально назначена операция), Снэ снова попросил отсрочку, опять не дав никаких объяснений. Он намеревался полететь в Париж для встречи с Бен-Гурионом, чтобы при его поддержке постараться убедить Вейцмана отказаться от своей угрозы — тогда, при согласии Бен-Гуриона, можно будет провести эту операцию, не вызвав раскола в ишуве.
Бегин, по-прежнему не осведомленный о политических соображениях «Ваадат X» и Снэ, согласился на еще одну отсрочку, сказав, что она будет последней. Он заверил, что действия Эцеля будут скоординированы с действиями двух других групп, и подтвердил согласие на руководящую роль Ѓаганы — он собирался сдержать свои обязательства, насколько это будет в его силах. Вместе с тем ему было известно, что слишком много людей посвящено в оперативные планы и что каждый прошедший день только увеличивает шансы на вмешательство англичан и позорный провал операции. Бегин предоставил Снэ три дня, назначив операцию на 22 июля. Когда Снэ попросил еще одну отсрочку, Бегин даже не дал себе труда ответить[145].
Бегин проигнорировал еще одну просьбу Снэ, с которой тот обратился уже в утро операции[146], несмотря на то обстоятельство, что, в рамках соглашения, лежащего в основе объединенного «Движения еврейского сопротивления», у Ѓаганы имелось право наложить вето на проведение любой задуманной операции[147]. Он не намеревался и дальше смотреть, как из-за трусости Ѓаганы срывается план, разработке которого Эцель посвятил не один месяц[148]. Лехи также проигнорировала последнюю просьбу Снэ и собиралась выполнить свою часть операции — взорвать здание Информационного агентства Палестины через три минуты после взрыва в гостинице «Царь Давид»[149].
Семь молочных бидонов начинили взрывчаткой, и детонаторы должны были сработать через тридцать пять минут[150]. Однако бойцы Лехи оказались не готовы выполнить свою часть плана.
