с этим не предпринимал никаких действий против Ѓаганы:
Мы рассматривали [сложившуюся ситуацию] с общееврейской точки зрения. Истребление евреев в Европе шло полным ходом. Путь в Святую Землю был закрыт для тех, кто пытался искать там спасения. Так где же политические перемены, которые могли бы оправдать наше бездействие? … Мы приняли решение не прекращать и даже не обещать прекращение борьбы против британского правления; но вместе с тем мы не намерены были наносить ответные удары за похищения, осуждения и казни наших людей… Мы обещали, что не начнем гражданскую войну, — и тем не менее по всей стране бушевала односторонняя гражданская война[126].
И это был не последний раз, когда Бегин предпринял решительные усилия для предотвращения гражданской войны — несмотря на очевидные намерения Бен-Гуриона уничтожить его дело.
Настойчивость и упорство, которые Бегин проявлял, удерживая бойцов Эцеля от ответа на операцию «Сезон», были отражением его уникальной способности сочетать страстную веру в значимость еврейского народа и приверженность идее еврейского политического суверенитета с неизменным гуманизмом — наличие которого мало кем было признано. Он был — и остался — человеком умеренных взглядов, чья репутация запятнана экстремистами. Бойцы Лехи действовали в одиночку, поскольку Бегин настаивал на том, что борьба с англичанами должна быть ограничена лишь наиболее важными объектами на территории будущего еврейского государства; сионистское Рабочее движение и его Ѓагана надеялись, что им удастся умиротворить англичан, выступая против Бегина. Бегину потребовалось не одно десятилетие, чтобы побороть монополию Рабочего движения на власть и на право формулировать сионистскую политику — а когда ему это удалось, то именно его, а не Бен-Гуриона назвали антидемократом.
Позднее Бегин говорил, что если его и будут за что-то помнить, так это за предотвращение гражданской войны между евреями. Операция «Сезон» стала первой проверкой того, насколько Бегин готов соблюдать свое обязательство «Гражданская война — никогда!». Как и в будущем, эту проверку он прошел.
Перемены, происшедшие в дальнейшем на политической арене Великобритании, в значительной степени способствовали сближению разнородных еврейских структур. В 1945 году Черчилль потерпел сокрушительное поражение на выборах, и к власти в стране пришли лейбористы во главе с Клементом Ричардом Эттли. Черчилль был надежным другом сионистов, и в 1939 году именно он выступил против Белой книги; Эттли же, напротив, назначил на пост министра иностранных дел Эрнста Бевина, убежденного противника сионизма, который высказывался в пользу создания единого государства для двух народов, евреев и арабов, на всей территории подмандатной Палестины[127]. Таким образом, евреи оказались перед необходимостью объединить свои усилия, чтобы не потерпеть поражения.
Вопрос иммиграции обрел особую важность. Предусмотренная Белой книгой иммиграционная квота в 75 тыс. человек была уже практически исчерпана, а новое правительство Великобритании, судя по всему, не намеревалось впускать на подмандатную территорию дополнительное число еврейских иммигрантов в обозримом будущем, несмотря на то что беженцы, переполнявшие европейские лагеря для перемещенных лиц, с отчаянием ожидали разрешения на въезд в Палестину. В октябре 1945 года Ѓагана, Эцель и Лехи подписали соглашение о координации своих действий против англичан, причем Эцель и Лехи согласились действовать под управлением Ѓаганы[128]. Все три группы договорились принимать коллективные решения и координировать боевые действия под руководством «Ваадат (комиссия) X» — совместной дисциплинарной комиссии, согласовывавшей все операции, причем Ѓагана располагала правом вето. Вместо того чтобы нападать на отдельных британских военных или политиков, было решено наносить удары в стратегически важных точках, уничтожая инфраструктуру и символы власти Британского мандата. Ѓагана явно усвоила философию Бегина, хотя об этом, разумеется, не говорилось вслух. В этот период скоординированных действий объединенное «Движение еврейского сопротивления» провело несколько в высшей степени успешных акций. Так, в ходе операции «Ночь мостов» силами Пальмаха (ударные роты Ѓаганы) были взорваны железнодорожные пути, по которым осуществлялись перевозки войск и вооружений между не менее чем 153 станциями, а Эцель и Лехи совместно взорвали центральную железнодорожную станцию в Лоде.
В ночь с 16 на 17 июня 1946 года Пальмах провел одиннадцать скоординированных атак, организовав одиннадцать диверсий с целью уничтожения мостов по всей Палестине. Все эти мосты были на границах Палестины либо вблизи морских портов, имея, таким образом, принципиальное значение для транспортировки грузов и людей между подмандатной территорией и соседними странами. Десять из одиннадцати мостов были разрушены[129]. Понесенные британской администрацией убытки в результате этой операции составили более четырех миллионов фунтов стерлингов — астрономическая сумма по тем временам. У англичан не было иной альтернативы, как нанести мощный ответный удар. Поскольку операция была организована Пальмахом, адресатами контрудара стали Ѓагана и руководство ишува. Никак иначе не представлялось возможным навести порядок в Палестине и восстановить хотя бы какое-то подобие законности на подмандатной территории[130].
Ответная операция англичан получила название «Черная суббота» (английское название «Операция Агата»)[131] и была проведена 29 июня 1946 года. В основных городах с еврейским населением — Иерусалиме, Тель-Авиве, Рамат-Гане, Хайфе и Нетании — был введен режим строжайшей изоляции. В этих городах и еще в 30 еврейских деревнях и кибуцах было размещено порядка 17 тыс. британских военнослужащих, получивших задание арестовывать нарушителей порядка, проводить конфискацию оружия и документов.
Операция «Черная суббота» была проведена эффективно. Было арестовано около 2700 человек, включая видных деятелей ишува, таких, как Моше Шарет (впоследствии он станет вторым премьер-министром Израиля) и Давид Ремез (займет министерский пост в правительстве Бен-Гуриона), а также конфисковано значительное количество оружия. Ряд документов, обнаруженных в ходе операции, подтвердил наличие непосредственных связей между официальным руководством ишува и объединенным «Движением еврейского сопротивления»; в числе этих документов были оригинал соглашения, заключенного между руководителями Ѓаганы, Эцеля и Лехи, а также телеграммы, подтверждавшие, что в состав руководства «Движения еврейского сопротивления» входили также и представители Еврейского агентства[132].
Руководству ишува стало известно, что значительная часть этих документов хранится в здании монументальной гостиницы «Царь Давид», где фактически располагалась штаб-квартира британской администрации в Палестине. Трудно было сомневаться, что, располагая такими документами, англичане получат достаточные основания для ареста большого числа руководителей ишува, включая Голду Меир, и вынесения затем, возможно, самых суровых приговоров[133]. В ответ на жесткие действия англичан и с целью уничтожения компрометирующих доказательств Эцель предложил устроить взрыв в здании гостиницы. Первого июля 1946 года Моше Снэ, возглавлявший тогда Ѓагану, направил Менахему Бегину секретное послание, в котором одобрялось проведение этой акции[134], Было решено, что взрыв устроят бойцы Эцеля[135].
Штаб-квартира британской военной и гражданской администрации располагалась в гостинице «Царь Давид» с 1938
