– Считайте, что вы у меня в гостях. Гостей обычно приглашают присесть.
Дальше последовали вступительная речь и процедура знакомства. Всё это Озеров представлял себе несколько слаженнее и эффектнее, чем вышло на деле.
Так как внимание к скелету с каждой минутой росло, Кирилл решил не тянуть и дал первое задание.
– И что, нам всего его нужно нарисовать?! – худенькая девочка уже не выглядела такой довольной, как в начале урока.
– И выучить. Но это ваше первое задание на дом. А сейчас мы только разберём основные отделы.
– А я бы порисовал с натуры! – послышалось с задних рядов, кто-то явно не рассчитывал, что его услышит учитель.
– Дома развлекайся у зеркала как хочешь, – парировал Озеров. Послышались смешки.
Худенькая девочка всё ещё глядела на скелет, не веря в то, что его можно изобразить на бумаге. Кирилл повернулся в её сторону:
– Ты можешь, конечно, нарисовать только нижнюю часть. Но попробуй потом понять доктора, если он скажет, что сломана ключица.
– Ключица?
– Где она, кстати?
Кислицина неуверенно поводила рукой в области плеча.
– Остальные.
Правильно указало человек пять.
– Может быть, кто-то покажет, где находится крестец?
Кирилл коснулся скелета и в самый последний миг успел поймать его. Кажется, самодельная конструкция не прошла всех испытаний.
Это очень развеселило класс. На кону стояло многое: он мог так и остаться стоять, придерживая скелет и продолжая вести урок, что выглядело бы довольно глупо, или положить его на пол, в чём не было никакого смысла. Перед доской находилась высокая кафедра. Недолго думая, Кирилл посадил на неё Гришаню, как на трон, прямо у всех на виду.
– По-моему, так ему гораздо удобнее!
Класс оценил шутку. Практически все наблюдали за скелетом, чего и добивался Озеров.
– Так кто покажет крестец?
– Я покажу!
– Покажи нам джинна, Аладдин! – снова крикнул кто-то с задних рядов.
Кареглазый парень в клетчатом платке на шее показал крикуну за спиной неприличный жест.
Он вышел, потоптался и ткнул пальцем в скелет в области грудины.
– Тут же крест, так?
Озеров вместо ответа изобразил траур на лице и закрыл глаза ладонью. Все засмеялись, парень тоже. Где-то в подсознании Кирилл отметил, что все включены. Это был редкий момент торжества.
– Он гораздо ниже. Ладно. Упрощаю задачу. Пушкина ранили в бедро?
– Вроде бы.
– Где это?
Больше половины показали правильно. Кислицина задумчиво указала на бедренную кость.
– Вот за этим мы здесь и собрались, нам поможет бедный Йорик. Сейчас мы изучим на нём всё, что упомянули, и даже больше…
– Зачем мне это нужно? Я и так пойму, где болит.
Озеров сделал паузу и задумчиво потёр подбородок.
– Хорошо, давайте так: вы называете профессии – кем вы хотели бы стать, а я говорю, как вам может пригодиться анатомия и физиология.
– Врач!
– Очень смешно.
– Хорошо. Художник. Ему-то зачем?
– Каждый профессиональный художник должен знать анатомию, чтобы рисовать человеческую фигуру. Ты обижаешь Леонардо. Слышал о нём?
– Леонардо да Винчи? Да, он крут.
– Власти Флоренции, между прочим, привозили ему трупы для изучения человеческих тел.
– Фу, гадость!
– Вы ведь любите такие истории.
– О да! – включился кто-то с задних рядов.
– Поэтому я не буду продолжать… – Озеров почувствовал, что его голос сам собой стал твёрже. – Скажу только, что его разработки до сих пор используются в медицине. Кстати, в учебнике есть его рисунки, можете взглянуть. Всё равно вам целый год таскать эти книжки!
Зашелестели страницы. Ещё одна маленькая победа.
– Юрист! На кой анатомия юристу? – девушка со второй парты хлопнула накрашенными ресницами, она явно собиралась переловить всех преступников, как только дожуёт жвачку.
– Криминалистика. Ты собираешься расследовать убийство, не понимая, куда попала пуля потерпевшему?
– Архитектор!
Озеров вспомнил старшего братца. Его напыщенную физиономию, махровый халат и пальцы, сложенные домиком.
– Смотря какой… Есть один, его зовут Калатрава.
– Как отрава?
– Он бы не обиделся, потому что его нанимают по всему миру.
– И что в нём особенного?
– Он строит здания по подобию живых организмов.
– Это как?
– Есть скелеты куда более устойчивые, чем наш. Например, скелет черепахи, на его основе можно построить аэропорт или железнодорожный вокзал.
– Но это же некрасиво.
– Тебе решать. Только посмотри сначала. Кто берёт доклад по Калатраве?
– Я!
– Я тоже хотела. Можно два?
– Тебе в дневник или в журнал?
– Я имела в виду два доклада: я тоже возьму.
– Хорошо. Кто не забудет про Леонардо?
Поднялась пара рук. Озеров почувствовал, что связки в горле стали как наждачная бумага. Голова медленно заполнялась туманом усталости. Он не знал, что удерживать постоянное внимание так сложно.
– Менеджер! Менеджер в офисе. Зачем мне анатомия?
Озеров на миг задумался и внимательно посмотрел на худого юношу с горящими карими глазами, густой чёлкой темных волос и упрямым лицом – того, который вызвался показывать крестец. Он ещё не запомнил его имя.
– Как тебя зовут?
– Андрей.
– Скажи свою фамилию, Эл, – эти голоса с задних рядов начинали утомлять. – Штыгин, Шты-гин.
Юноша невозмутимо повторил неприличный жест, держа руку за спиной. Озеров сделал вид, что не заметил этого. Впрочем, если бы он мог, то показал бы то же самое «голосу из зада».
– Почему такой пример?
– Один мой друг работает там, – придумал на ходу Аладдин.
– Там анатомия, может быть, и не нужна. Но почему там обязательно должен работать ты?
Класс снова зашумел. Озеров шагнул вперёд, разводя руки:
– Послушайте! Этот предмет нужен, чтобы вы могли помочь своей маме или бабушке, брату или другу, когда у них что-нибудь заболит. Однажды вы и родителями станете.
– Ну, это вряд ли, – пробубнила Кислицина.
Когда прозвенел звонок, в классе остались ученики, которые хотели задать вопросы по теме. Озеров посчитал это хорошим знаком. В том числе подошёл Андрей Штыгин. Он сказал, что любит рисовать, и даже загорелся желанием выучить весь скелет.
Некоторые, правда, задержались, чтобы сфотографироваться с Гришаней.
Скелет удовлетворённо оглядывал класс. Сидеть на возвышении было приятно. Если бы он мог, то помахал бы всем кистью руки, но она отсутствовала.
Всего за одну перемену популярность быстро вернулась к Толику-Йорику, а вместе с ней – и угроза его жизни.
Он получил новые прозвища и очень нравился детям, особенно маленьким. Но точно так же детям нравятся и животные, а животным, как правило, очень хочется выжить.
Многие ученики предположили, что это скелет бывшей учительницы. Озеров выразил надежду, что здесь не появится вскоре ещё один скелет. Ему ответили, что одного им вполне достаточно.
Когда популярность скелета начала мешать работе, Озерову пришлось выпроводить всех из кабинета и закрыть дверь на ключ.
На перемене, оказавшейся короче, чем он себе представлял, Кирилл снова стал исследовать забитый до основания шкаф. Некоторые картонные коробки старого образца рассыпались прямо у него в руках. Он нашёл массу того, что ни разу даже не вскрывалось и пролежало здесь не один десяток лет.
Следующие три урока прошли не так успешно. Пятый класс показался неуправляемой стаей мартышек, которые только, может, на жалюзи не раскачивались. И он должен был рассказывать им о покрытосеменных растениях! Разве что о бананах. Озеров дал себе слово тщательнее подготовиться к их уроку в следующий раз.
В шестом «Б» он должен был рассказывать про медуз. Ему удалось зацепить их внимание фактами о самых ядовитых тварях. Португальский кораблик, от одного прикосновения к которому погибает рыба, особенно поразил воображение мальчика по имени Емеля, с раскрасневшимся лицом и всклокоченными волосами. Кирилл совершил огромную ошибку, позволив ему дважды рассказать о гигантских медузах размером с акулу, которых он видел в морском заливе Города Дождей. Подробное описание их щупалец и увлекательная история про то, как дедушка Емели боролся с ними уже на берегу, довели класс до истерики.
Последний урок Кирилл провёл на автопилоте, рассеянно пытаясь запомнить поток новых лиц, отмечая особенности, склонности, портреты и характеры новых учеников и к финалу даже позабыв, какой класс у него был.
Ему казалось, что день давно уже должен был закончиться, но впереди его ждала первая встреча с классом, который ему поручили, и неприятный разбор полётов по поводу прошедшей драки и потопа, устроенного в туалете.
Озеров не любил никого обвинять и терпеть не мог школярства. Он понятия не имел, как говорить об этих событиях с детьми. Пока что он решил отдельно разобрать драку с участниками инцидента и вместе со всем классом – случай с потопом, потому что про него было известно мало.
