я не могу позволить ей прикоснуться к себе, потому что это дало бы ей то, чего она хочет.
Выражение ее лица становится восхитительно яростным, когда она пристально наблюдает за тем, как моя рука движется вверх и вниз по члену, словно ждет, когда я скажу ей, что она может потрогать. К сожалению для нее, она будет разочарована. Я — ничто без дисциплины.
Я наблюдаю за ней и позволяю своему воображению разыграться от мыслей обо всех грязных долбанутых вещах, которые хотел бы с ней сделать, пока она жадно подпрыгивала бы на моем члене. Мой взгляд падает на ее грудь, которая, несмотря на то, что полностью скрыта рубашкой без видимого выреза, выглядит полной и упругой под тканью. Образ ее обнаженной сверху на мне почти невыносим, и я хриплю, моя разрядка наступает сильно и быстро.
— Возьми все до последней капли, — рычу, кончая и выплескивая свою сперму на Камиллу.
Её лицо становится изумленным, когда я кончаю ей на лицо и шею, пачкая рубашку, так как некоторые капли попадают и туда.
Как только шок проходит, я замечаю, как она высовывает язык, чтобы попробовать мою сперму на вкус. Это самая эротичная вещь, которую я когда-либо видел от такой невинной девственницы. Похоже, что она не так уж невинна, в конце концов.
Я хватаю ее за волосы и поднимаю ее лицо к себе.
— Ты жаждешь моей спермы, Камилла?
Она кивает в ответ, широко раскрыв глаза.
— Да, сэр.
— Такая грязная малышка. Не уверен, что это тоже было наказанием для тебя, не так ли?
Ее ноздри раздуваются, когда она подносит палец к лицу и соскребает сперму, а затем засовывает ее в рот и демонстративно сосет.
— Это было наказанием — не прикасаться к Вам, но, по крайней мере, я могу попробовать Вас на вкус.
Мой член снова твердеет, вынуждая меня отпустить ее волосы и засунуть его обратно в штаны, пока я не зашел слишком далеко.
Камилла выглядит разочарованной, продолжает держать руки на моих бедрах, но сжимает их крепче.
— Ползи назад, — приказываю я.
Она неохотно убирает от меня руки и отползает назад на четвереньках.
— Теперь приведи себя в порядок и отправляйся на следующий урок, — говорю я, встаю и марширую к двери. — Дважды за неделю — это на тебя не похоже, Морроне. Я не ожидаю увидеть тебя снова так скоро. Ты поняла? — Я не смотрю на нее, стоя к ней спиной.
— Я поняла, сэр. — В ее голосе слышится легкая боль, как будто ее задело мое холодное обращение.
Ей нужно понять, что я больше едва ли мужчина. Зверь — более подходящее описание. Я выхожу из класса и оставляю ее на коленях с моей спермой на лице, зная, что мне никогда не следовало переступать с ней эту черту.
Камилла Морроне — словно мой криптонит, и чем больше я узнаю о том, что движет ею, тем сильнее хочу ее так, как она и представить себе не может.
Глава 9
Камилла
Меня переполняет стыд, когда я спешу по коридору к бассейну в дальнем конце школы, зная, что опаздываю на встречу с Адрианной. Шрам на спине зажил достаточно, чтобы его можно было скрыть под купальником, поэтому я согласилась поплавать с ней сегодня.
Сложно поверить в то, что только что произошло с профессором Ниткиным. Он обращался со мной не лучше, чем с собакой, когда велел сесть, а после кончил мне прямо на лицо, и отпустил, едва взглянув в мою сторону. И что самое ужасное, я наслаждалась каждой чертовой секундой.
Его мужской солоноватый вкус все еще остается на моих губах, и я провожу по ним языком, застонав от нарастающей боли между бедрами. Наблюдать за тем, как он удовлетворяет себя, было мучительно, так как все, чего я хотела, — это прикоснуться к нему или попробовать его на вкус. Это была форма наказания, но такая приятная.
Я не могу выбросить из головы образ его твердого члена и то, как он сердито смотрел на меня сверху вниз, сжимая его в кулаке, пока из него вытекала сперма. От этого мой рот наполнился слюной. Он бесстыдно вытащил свой член прямо передо мной, не заботясь о том, что я его ученица. Что-то подсказывает мне, что подобные вещи его не беспокоят, но я никогда не слышала слухов о его связях со студентками, в отличие от тренера. Может быть, это потому, что большинство студенток не настолько сумасшедшие, чтобы подобраться к нему так близко, за исключением меня, похоже.
Очевидно, со мной что-то не так, потому что я люблю боль, люблю деградацию, и я полюбила отказ. Интересно, есть ли что-нибудь, что он мог бы сделать со мной, что мне бы не понравилось? Мой шкафчик находится по пути к бассейну, поэтому я останавливаюсь и беру рюкзак с плавательным снаряжением, но неожиданно Ник прислоняется к соседнему шкафчику с ухмылкой на лице.
— Приятный сеанс у Ниткина? — спрашивает он.
Я свирепо смотрю на него, так как он знает, что Бирн отправил меня к нему во время урока по праву.
— Потрясающий, — отвечаю, надеясь, что мое лицо не такое красное, каким кажется сейчас.
Он выгибает бровь.
— Ты выглядишь не такой измученной, как я ожидал.
— Какого черта тебе нужно? — огрызаюсь я, захлопывая шкафчик и вешая на плечо сумку для плавания.
Он поднимает руки вверх с высокомерной ухмылкой на губах.
— Просто говорю, что ожидал увидеть тебя немного более потрепанной после встречи с Ниткиным.
— Откуда ты знаешь, потрепали меня или нет? — Спрашиваю, раздраженная тем, что этот мудак вообще разговаривает со мной.
Достаточно того, что он лучший друг Элиаса, и ему тоже нравится донимать Нат, но я не собираюсь терпеть его дерьмо. Я не знаю, что Элиас имеет против нее в этом году, но точно ничего хорошего.
— Потому что, если бы ты побывала под его хлыстом, тебе бы сейчас было больно. — Он самоуверенно ухмыляется. — А в твоем выражении лица нет боли.
— У него было более примитивное наказание для меня. — Я толкаю его. — А теперь убирайся с моей дороги.
Он усмехается.
— Ты продолжаешь слишком легко отделываться от Ниткина. И мне интересно, почему?
Я удаляюсь по коридору, игнорируя его насмешку. Ник — мудак, но он прав. Две моих последних встречи с профессором обошлись без телесных наказаний. Если так пойдет и дальше, то вскоре люди зададутся вопросом, почему меня не наказывают так же, как всех остальных.
Не то чтобы
