лекарствами.
Грузия переживала тяжелое время. Заводы и фабрики закрывались: им не хватало сырья, значительная часть которого вывозилась за границу. Деньги падали с каждым днем. Цены на продукты баснословно росли. Особенно тяжело приходилось тому, кто жил на жалованье. Не знали нужды только люди, стоявшие близко к правительству, да окружавшие их темные дельцы. Спекуляцией занимались все, у кого была к этому охота и хоть какая-нибудь возможность спекулировать.
Корнелий и его друзья только что приступили к ужину, когда в ресторан вошла веселая компания: две изысканно одетые женщины в сопровождении мужчин в полувоенной форме. Компания заняла столик, освободившийся неподалеку от провизора и его клиента. Женщины — это были Маргарита Летц и Кэти Магаладзе — поздоровались с Корнелием. Он смутился и отвел взгляд.
— Эй, спекулянт! — окликнул провизора один из вошедших, Климентий Чхиквадзе. — Чем торговал сегодня?
— Кокаином и камфорой, — не смущаясь ответил Бережиани.
— На послезавтра мне нужен инсулин, сквозь землю провались, а достань.
— Если сам господь бог потребует, все равно раньше следующей недели не будет, — ответил развязно провизор, — зато настоящий заграничный инсулин получите!
— Очень нужен, смотри не подведи, — предупредил Чхиквадзе.
Маргарита все время поглядывала, улыбаясь, в сторону Корнелия. Это, по-видимому, не нравилось ее спутнику.
Но Корнелий старался не глядеть в их сторону.
Чхиквадзе и его приятель, Датико Джорбенадзе, выпили сразу же по нескольку бокалов вина. Кэти и Маргарита не отставали от них и быстро опьянели. Они громко смеялись, бросали по сторонам вызывающие взгляды…
К Датико Джорбенадзе подсел какой-то смуглый уродец и стал шептаться с ним.
— Это те самые студенты, о которых я тебе говорил… — расслышала Маргарита.
— Как их фамилии? — спросил Джорбенадзе. Уродец съежился:
— Не смотри в их сторону. Те, что ближе к нам, — Мито Чикваидзе и Гига Хуцишвили. И один и другой — отъявленные большевики. Двадцать шестого мая, на празднике в Ваке, агитировали против правительства и англичан.
Гига Хуцишвили услышал конец фразы.
— А-а, гадюка! — обратился он к товарищам. — Это тот самый, что следил за нами в Ваке на празднике, помните? Из Особого отряда…
— Что он тебе сказал? — спросил Чхиквадзе приятеля, когда шпик отошел от их стола.
— Сообщил, что вон тот, который сидит против нас, у самого буфета, — Гига Хуцишвили и рядом с ним — здоровый, в черном костюме — Мито Чикваидзе. Оба — большевистские агенты. Сукины дети, шляются по заводам да казармам и возбуждают народ.
Кэти прислушалась к тому, что говорил Джорбенадзе.
— А с ними еще церемонятся! — жаловался он. — Арестуешь вот таких, а потом сам же и отпускай. Недавно забрали мы, можно сказать, одного из самых отъявленных их подпольщиков — Пруидзе. Ну и что ж? Этот писатель, Корнелий Мхеидзе, что сидит сейчас с ними, через два дня выхлопотал ему освобождение.
— А знаешь, кто брат этого Корнелия?
— Нет.
— Профессор Мхеидзе.
— Евгений Мхеидзе? Хирург?
— Он самый. Потому и освободили. У него всюду знакомства и связи…
Пока Чхиквадзе и Джорбенадзе беседовали между собой, Кэти и Маргарита прошли в казино. Возвращаясь оттуда, они остановились у столика, за которым сидели Корнелий и его приятели.
— И тебе не совестно? — упрекнула Маргарита Корнелия. — Отворачиваешься, будто незнаком… Неужели я заслужила такое отношение?
— Каждая встреча с вами обходится мне очень дорого, — сухо ответил Корнелий.
Кукури Зарандия принес два стула и предложил Кэти и Маргарите присесть. Корнелий представил дамам своих, друзей.
— Извинись перед нашими кавалерами, — попросила Кэти Маргарита. — Скажи, что я встретила близкого знакомого, поболтаю немного с ним и вернусь. А то они еще скандал устроят.
Кокетничая с молодыми людьми, Маргарита громко смеялась, поминутно наклонялась к Корнелию, положила руку ему на плечо.
Кэти, поговорив немного с молодыми людьми, направилась к столу, за которым сидели Чхиквадзе и Джорбенадзе.
Следя за Маргаритой, Чхиквадзе бесился от злости.
— Или она сейчас же вернется сюда, — сказал он Кэти, — или и ей и этим молодчикам плохо придется.
Кэти знаками стала звать подругу, но та покачала отрицательно головой.
— Идите, Маргарита, ваш кавалер нервничает, — посоветовал Корнелий.
— А ну его!.. — от выпитого вина у нее кружилась голова.
Выждав немного, Чхиквадзе поднялся и направился к столу, за которым сидел Корнелий со своими друзьями. Он грубо схватил Маргариту за руку и потянул к себе.
— Довольно вам сидеть за чужим столом!
— Нет, стол этот не чужой, — возразила Маргарита. — За ним сидят мои друзья, знакомьтесь!
Чхиквадзе осоловелыми глазами посмотрел на Корнелия и его товарищей, едва кивнул им и снова обратился к Маргарите. Корнелий предложил ему стул, но он отказался от него.
— Нет, дорогой, во-первых, у меня есть и свой стул и свой стол, во-вторых, я вам не сводник. Если женщину пригласил я, то пусть она и сидит за моим столом. — Он снова потянул Маргариту к себе.
— Оставьте… Посидим немного, здесь лучше… — упрашивала она.
Чхиквадзе опять дернул ее за руку так, что она едва не упала.
— Ах, тебе здесь лучше! — крикнул он на весь зал, потеряв всякое самообладание. — Вставай, говорю, а не то… — и он выразительно хлопнул рукой по кобуре маузера, высовывавшегося из-под френча.
— Гражданин, ведите себя повежливее, — попытался утихомирить Чхиквадзе возмущенный Корнелий. — Нельзя так обращаться с женщиной.
— А ты не суйся не в свое дело, — оборвал его Чхиквадзе. — Сидишь — ну и сиди, раз тебя не трогают.
— Не трогают? А ты попробуй! — в свою очередь повысил голос Корнелий.
— Молчи! Убирайся отсюда, пока я не отправил вас куда следует. Знаю, что вы за фрукты! — взревел Чхиквадзе.
Корнелий вскочил как ужаленный:
— Сам убирайся, негодяй!
— Ты это кому?.. — Чхиквадзе выхватил маузер.
Мито успел ударить его по руке. Раздался выстрел. Сжав Чхиквадзе руку, Корнелий заставил его выпустить оружие. Кукури поднял упавший на пол маузер.
Женщины начали кричать. Чхиквадзе быстро скрылся. Публика бросилась к выходу. Картежники, игравшие в казино, в панике рассовывали по карманам деньги.
Когда Чхиквадзе выстрелил, Корнелию показалось, что кто-то палкой ударил его по левой ноге. Собравшись снова сесть, он почувствовал, что нога онемела. Он бессильно опустился на стул. Под его ботинком растекалась лужа крови…
К столику, который занимали Корнелий и его приятели, подошел мужчина в черкеске. До этого он сидел с офицерами, занимавшими стол в противоположном углу зала. Корнелий узнал в нем бывшего старшину их батареи — Сосо Лазришвили.
Разрезав шнурок, Лазришвили снял с простреленной ноги ботинок и осмотрел рану. Пуля попала в ступню и вышла около пятки.
Бывалый старшина туго затянул ногу выше колена салфеткой, а другой салфеткой перевязал рану.
Взяв у Кукури маузер, Лазришвили посоветовал отвезти Корнелия в больницу.
3
Мито и Кукури подставили Корнелию свои плечи. Опираясь
