называл «отец Гавриил» и с которым он любил поговорить за стаканом чая о жизни, о событиях, волновавших всех.
5
Вскоре все разошлись. У постели Корнелия осталась одна Елена. Она положила руку на горячий лоб племянника и только что хотела посоветовать ему заснуть, как вдруг раздался тихий стук в дверь.
В комнату вошел Кукури.
— Если разрешите, — обратился он к Елене, — я посижу около Корнелия до утра… пока придет врач…
Елена согласилась и ушла к себе.
— Кукури! — вдруг окликнул его кто-то со двора.
Корнелий узнал голос Маргариты.
— Не впускай ее… не надо… — заволновался Корнелий. — Поздно уже, что ей нужно в такое время?..
Кукури не успел ответить, как дверь отворилась. Маргарита стремительно подошла к кровати Корнелия и схватила его руку.
— Простите, простите меня!.. — зарыдала она.
— Вы с ума сошли! Успокойтесь… Зачем вы пришли?.. — приподнялся Корнелий.
— Пусть думают что угодно, пусть сердится ваша тетя, я никуда не уйду…
— Пустяки, я чувствую себя хорошо. Идите домой!..
…Корнелий опустил голову на подушку и сразу же уснул.
Когда он проснулся, в комнате была только Маргарита. Склонившись над ним, она шептала по-немецки какую-то молитву.
— Где Кукури? — спросил Корнелий.
— Ушел.
— А вы почему остались?..
— Ради бога, не сердитесь, прошу вас…
Дверь отворилась. В комнату вошла Елена в халате, накинутом на плечи.
— Маргарита?.. — удивилась она.
Маргарита порывисто поднялась и поцеловала Елену.
— Простите. Во всем виновата я. Боже мой, я не знаю, что мне делать! Я готова покончить с собой…
— Ничего не понимаю! — с удивлением смотрела на нее Елена.
Чувство жалости смешивалось у нее с любопытством. Она усадила Маргариту на тахту и стала тихо расспрашивать ее о происшествии в ресторане.
Корнелий лежал на спине. Его лихорадочный взгляд был устремлен в потолок. К физической боли примешивалась досада: «Как все глупо получилось! Позор! Ранен не в бою, а во время кутежа…»
— Идите отдохните, — попросил Корнелий женщин.
— Нет, нет, я не отпущу вас ночью, — обратилась Елена к Маргарите. — Хотите, постелю вам в гостиной?
— Я не уйду. Я останусь возле него.
Корнелию совсем это не улыбалось, но Маргарита настояла на своем.
Корнелий снова уснул. Когда он открыл глаза, было уже светло. Маргарита сидела у его изголовья…
— Вы не спали?..
Маргарита неожиданно опустилась на колени, поцеловала Корнелию руку и заговорила с ним на «ты».
— Прости меня, мой мальчик, я так виновата перед тобой. Но теперь я никуда не уйду от тебя, я вылечу тебя, а тогда как тень буду всюду следовать за тобой, оберегать тебя от всяких бед. Сокол мой раненый, — продолжала нашептывать Маргарита, — не грусти, не горюй о Нино. Ведь все равно этой легкомысленной девочке не понять тебя. Да и ты не предназначен для семейной жизни. Твоя жизнь — в искусстве. Но разве может тебя вдохновить глупенькая, неопытная девушка? Перед кем раскроешь свою душу? Самого преданного друга ты обретешь только во мне. Я всегда пойму тебя, а если нужно будет, то и жизни своей не пожалею…
Маргарита приблизила свое лицо к лицу Корнелия. На глазах, у нее показались слезы. Заискивающее выражение старило эту уже и без того не первой молодости женщину, придавало всему ее облику какой-то пришибленный вид.
Корнелий сдвинул брови.
— Наверное, тебе больно? — забеспокоилась Маргарита.
— Да, что-то нехорошо…
Она откинула одеяло. Рана кровоточила. Бинт стал алым. Кровь виднелась и на простыне и на пододеяльнике. Маргарита не шевелилась. Он попросил дать ему полотенце, сделал из него жгут, крепко перетянул ногу. Через некоторое время кровотечение прекратилось.
Корнелий бессильно опустился на подушку. Маргарита все еще стояла около него на коленях. Неподвижными, точно пьяными, глазами она продолжала смотреть на кровь.
— Любимый, желанный, я раба твоя… — шептала она. — Прикажи, и я все исполню… Я люблю тебя, люблю каждую частичку твоего тела, каждую каплю твоей крови…
В каком-то безумном экстазе она наклонилась к раненой ноге и приникла губами к алой повязке.
Корнелий оттолкнул ее. Она подняла на него дикие, точно, у опьяневшей вакханки, глаза. На губах у нее была кровь.
Корнелию стало и противно и страшно. Он приподнялся и сел на кровати.
— Сумасшедшая! Немедленно убирайтесь отсюда, иначе я не ручаюсь за себя!
— Тише, успокойся, ради бога! — умоляла она.
— Убирайтесь, убирайтесь! — в исступлении кричал Корнелий. Опустив здоровую ногу на пол, он схватил стоявший у кровати стул и замахнулся им…
Маргарита стремительно выбежала из комнаты. В квартире поднялся переполох.
ПОСРЕДНИК
В худом деле не посредствуй.
Поговорка
1
На следующий день Елена пригласила к Корнелию хирурга Сико Мосешвили. Он тоже был родом из Карисмерети, хорошо знал всю семью Мхеидзе и очень уважал Терезу.
Окончив в 1915 году медицинский факультет Московского университета, он стал работать в прифронтовом госпитале. Не обладая особенным талантом, привлек своим трудолюбием внимание профессора Евгения Мхеидзе и был оставлен ассистентом при кафедре топографической анатомии. К Корнелию он отнесся с подчеркнутой предупредительностью.
— Узнаю, узнаю карисмеретца! — воскликнул доктор, крепко пожимая Корнелию руку. — Скандалисты, забияки… Что за дебош подняли вы в ресторане? И откуда взялся этот распроклятый Чхиквадзе, а? В городе только и разговоров, что о вчерашнем скандале. В газетах уже напечатано…
— Напечатано?.. — переспросила Елена.
— Сам читал: «Вчера в ресторане клуба Артистического общества в одной из групп посетителей произошла ссора, во время которой выстрелом из револьвера был ранен студент Корнелий Мхеидзе…» Хорошо еще, что не написали: был ранен писатель, а?.. — громко засмеялся Мосешвили.
Корнелий был немало обеспокоен тем, что имя его попало в газету.
— Говорят, что этот Чхиквадзе — сотрудник Особого отряда, — вмешалась в разговор Елена.
— Тем более он не смел стрелять в ни в чем не повинного человека, — строго заметил Мосешвили. — Четвертовать надо таких!
От большой потери крови и пережитых волнений Корнелий побледнел. Черты его лица заострились. Глаза впали.
— Ну, герой, показывай свою рану. Куда он тебе угодил, а?..
Разбинтовывая ногу, Мосешвили быстро сыпал медицинскими терминами, заканчивая каждую фразу звуком «а?».
— И какой это сапожник делал тебе перевязку, а? — возмущался он. — Зонд здесь совершенно ни к чему, инфекцию можно было занести… Понимаешь, а?..
Окончив перевязку, Мосешвили принял важный вид:
— Итак, гражданину Корнелию Мхеидзе нанесено ранение огнестрельным оружием в верхнюю часть ступни левой ноги с выходом пули через пятку…
2
Через несколько дней к Корнелию явился неожиданный гость. Это был крепко сложенный, среднего роста молодой человек — Доментий Меладзе. Корнелий слышал, что он руководил арестом Миха Пруидзе.
Корнелий был и раньше знаком с ним. Несколько лет тому
