назад он учился вместе с Гига Хуцишвили в духовной семинарии, посещал гимназический литературный кружок, членами которого были Вано Махатадзе, Петре Цхомелидзе, Мито Чикваидзе и Григорий Цагуришвили.
С восемнадцатого года Меладзе начал тайно работать в Особом отряде. Об этом Корнелий узнал от Маро Пруидзе. Он уже несколько лет не встречался с ним и был немало удивлен сегодняшним визитом.
Войдя в комнату, нежданный гость снял шапку, пригладил свои курчавые волосы и, улыбаясь, поздоровался с Корнелием. В левой руке он держал толстый кожаный портфель.
Корнелий предложил гостю стул.
— Очень огорчен, — сказал Меладзе, присаживаясь, — что с тобой приключилась такая неприятная история. Как нога?
Однако на полнокровном лукавом лице его не было и тени сочувствия.
Помолчав немного, он без обиняков приступил к делу:
— Меня прислал к тебе Климентий Чхиквадзе. Хотел сам зайти, но постеснялся.
— А что ему нужно? — удивился Корнелий.
— Дело у него к тебе…
— Какое?
— Видишь ли, к тебе, должно быть, скоро явится следователь для допроса по поводу обстоятельств, при которых ты был ранен. Климентий очень просит, чтобы ты сказал, что выстрел произошел случайно. Он очень огорчен случившимся. Ведь он не знал, кто ты такой… — Меладзе раскрыл портфель. — Вот тут тебе лекарства и подарок от него — карманный маузер с патронами. Все расходы по твоему лечению он берет на себя. Такого друга у тебя еще не было. Климентий всегда тебе пригодится. С каждым может приключиться такое… Но самое смешное то, что повздорил он с тобой из-за женщины! Да ведь их у него сколько угодно и получше этой Маргариты… — Доментий сделал паузу и с заискивающей улыбкой взглянул на Корнелия: — Знаешь, разреши лучше Климентию самому зайти к тебе. Поговоришь с ним, убедишься, какой это чудесный парень. И покутить очень любит, и для друзей ничего не жалеет. Наплевать ему на деньги!.. Вот пусть, скажем, поручат ему марганцевое или другое большое дело, клянусь, долго ждать не заставит: годик-два — и спустит весь чиатурский марганец… Ничем не поскупится, душа нараспашку!
Корнелий вспомнил, как подобную же характеристику широкой натуры, измеряемой все тем же чиатурским марганцем, давал своему другу, спившемуся студенту Ванико Гогоберидзе, карисмеретский спекулянт и гуляка Антуша Ниорадзе.
— Хорошо было бы, — с раздражением возразил Корнелий, — если бы Грузия поскорей избавилась от таких друзей. Передай Чхиквадзе: пусть даже к порогу моего дома не подходит. А лекарства и маузер верни ему.
Меладзе не пошевельнулся.
— Слышишь? — повторил Корнелий, отодвигая от себя подарки.
Меладзе вздрогнул, выйдя из оцепенения. В глазах его забегали недобрые огоньки, но он сдержал себя и быстро сложил в портфель отвергнутые подарки.
— Все же не выдавай Климентия, — вкрадчиво попросил он.
— Да я и не собираюсь его выдавать.
— Послушай, — оживился Меладзе, — ведь тебе ничего не стоит сказать следователю, что ты случайно сам ранил себя. А Чхиквадзе сумеет отблагодарить. Ведь он ведет регистрацию беженцев из Советской России, а те, лишь бы не выслали обратно, на что угодно идут. С такими женщинами познакомит, что ахнешь! Деньги понадобятся — тоже, только скажи, — цинично уговаривал Корнелия Меладзе.
Корнелий вспылил:
— Хотите подкупить меня?! Удивляюсь, Доментий, как ты решился принять на себя посредничество между этим отъявленным прохвостом и мной. Нет, ни на какие сделки с Чхиквадзе и ни с кем из вас не пойду!
— Однако ты здорово ненавидишь Чхиквадзе и вообще ребят из Особого отряда, — обиделся Меладзе и сердито взглянул на Корнелия. — Скажи, а чем лучше их все эти Махатадзе, Гоциридзе, Пруидзе, Чикваидзе, Хуцишвили?..
— Чем?.. Ты смеешь сравнивать честных людей со всякими Чхиквадзе и ему подобными типами! — возмутился Корнелий, обеспокоенный тем, что Меладзе знает наперечет всех его друзей большевиков.
От злости Меладзе прикусил губу:
— Твои «честные» друзья толкают Грузию к анархии и гибели. Но знай, мы скоро положим у нас конец большевизму.
— Кто это мы? — спросил с притворным удивлением Корнелий. — Уж не состоишь ли и ты в Особом отряде?
Меладзе опустил глаза.
— А что, разве за это человек достоин порицания? Кто они, эти люди, объявляющие себя бойцами за народ? Бандиты! Ну да мы не особенно церемонимся с ними. Ночью грузим в вагоны, вывозим в поле.
— И затем — освобождаете, — перебил его Корнелий, — позволяете бежать и стреляете в спину?
Глаза Меладзе испуганно расширились, лицо перекосила злобная усмешка.
«Садист, маньяк», — подумал Корнелий, глядя в упор на собеседника.
Меладзе молчал. Корнелий брезгливо поморщился.
— Куда девалась твоя совесть, Доментий? Студент — и вдруг вступил в отряд Кедия, стал палачом, убийцей. Хвастаешь, что убиваешь революционеров!
Поняв, что он наговорил много лишнего, Меладзе пытался теперь вывернуться из неловкого положения:
— Кто тебе сказал, что революционеров? Наоборот, мы» боремся с бандитами и контрреволюционерами. А вот ты, согласись, просто не знаешь большевиков! Ты не хочешь понять, что вся их работа направлена на то, чтобы свергнуть законную демократическую власть. Ссылаются на Россию, но ведь там творится анархия. Только знай, все их планы обречены на провал. И президент Соединенных Штатов Вильсон, и министр иностранных дел Англии Керзон защищают независимость малых народов, в том числе и нашу…
— Не нашу независимость, а вашу…
— Ну, ну… выражайся поосторожнее. Меня одно удивляет… — попытался было остановить Корнелия Меладзе, но осекся.
— Что тебя удивляет?
— Каким образом большевикам удалось привлечь на свою сторону дворянина и писателя Корнелия Мхеидзе?
— Всех, кто с вами не согласен, вы тотчас причисляете к большевикам, — иронически заметил Корнелий.
— Может быть, ты скажешь, что Махатадзе и Гоциридзе тоже не большевики? А Гига Хуцишвили? А Мито Чикваидзе?..
— Оставь их и большевиков в покое… Пожалеешь, быть может, потом, да будет поздно… — произнес Корнелий.
Меладзе побледнел от злости.
— Ладно, не будем спорить. Давай теперь окончательно условимся по делу, насчет которого я зашел к тебе. Значит, следователю ты скажешь, что Чхиквадзе ранил тебя случайно, сделай хотя это одолжение…
— Расскажу все, как было в действительности, ничего не прибавлю и ничего не утаю, — сухо ответил Корнелий.
— Напрасно. Пожалеешь потом… Я тебе добра желаю, если советую поддержать Чхиквадзе. Хотя, сказать по правде, он в этом не так уж нуждается. Один из его родственников — заместитель министра внутренних дел Бения Чхиквишвили, и не стоит тебе наживать врага в лице Климентия.
Корнелий окончательно вспылил:
— Скажи пожалуйста, испугался я какого-то Чхиквадзе или его Бения! Лучше предупреди своего друга, чтобы он не попадался мне на глаза. Пусть благодарит судьбу, что в ресторане при мне не было револьвера…
Меладзе поднялся.
— Значит, врагами расстаемся? Ну что ж… Я надеялся, что мы кончим по-дружески.
Он взял шапку, портфель и вышел из комнаты.
О
