зоопарке забраться в клетку к незнакомому хищнику. Даже если ничего страшного не произойдёт, вас никто не съест и даже не понадкусывает, то приятным такое времяпрепровождение вы не назовёте.
Да, со временем некоторые симптомы "трансгуманистического ужаса" удастся перебороть, — ко всему привыкаешь, — но даже после десятков интервью и многих часов общения с Ангелами Смерти мне пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки и задуматься о том, что за речью стоит следить. Тщательно.
— Вы хорошо выглядите, — произнёс я.
Ну вот. Последил за речью! Не успел себя остановить, ляпнул, не подумав, и понадеялся на то, что Котар всё поймёт правильно. Котар на самом деле выглядел лучше, чем год назад, но даже не близко к себе образца 002 М42, когда он только появился в нашей компании.
Он едва не погиб во время сражения с князем демонов. Все протезы и имплантаты вышли из строя, некоторые проржавели настолько, что превратились в рыжую пыль. Кости истончились, мышцы, плоть частично сгнили, и их пришлось заменить синтетическими аналогами. Кожа напоминала об ихтиозе.
Котар стал походить на саламандру или дракона, как предпочитает говорить Ийдана, больше чем когда-либо. На больную саламандру или поражённого проказой дракона, разумеется. Вместо кожи — словно бы чешуя, да ещё и крайне уязвимая. Одно неосторожное движение, чешуя рвалась, и из раны проливалась сукровица.
Спустя несколько месяцев кожный покров стал плотнее. Всё ещё напоминал о чешуе, но ни следа болезни.
Единственный глаз сверкал ярким огнём. Там, где когда-то находился оптический имплантат, чёрная повязка.
Вместо искусно выполненного носа и челюсти теперь протезы попроще. Они походили на респиратор, встроенный в шлем силовых доспехов. Как Котар питается с такой штукой на лице, я, конечно же, спрашивать не буду.
Может быть, позже, как наладим общение.
Котар прищурился, услышав замечание, и я поспешил объяснить:
— Я имел в виду "лучше, чем когда я видел вас в последний раз".
Котар махнул рукой — протезы теперь тоже куда проще, чем раньше. Может быть, Сера исправит это недоразумение.
Котар спросил:
— Как мне к вам обращаться?
— Я предпочитаю прозвище "Агнец". Но можете и по имени. Логен.
— Хорошо. — Котар кивнул.
— Будете что-нибудь?
Да что сегодня со мной?!
Котар повёл рукой и отозвался:
— Спасибо, Агнец. Нет, не буду. Мне теперь нужно готовиться, чтобы просто поесть и выпить.
— Я верю, что наши мастера всё поправят, уважаемый, — сказал я. — С вашего позволения, налью себе рекаф.
— Конечно. Это ваш дом.
Я быстренько метнулся на кухню, насколько быстрым может быть старик. Для храбрости подмахнул немного амасека, но обратно, как и обещал, вернулся с рекафом.
— Так… э-э… чем обязан вашему визиту? — спросил я и отхлебнул немного бодрящего напитка. — Это неожиданно.
Котар ответил не сразу. Взвесил все за и против, бросил быстрый взгляд на дверь, а потом всё-таки сказал:
— Я пришёл поговорить о вашем творчестве.
— Неужели?
— Я невысокого о нём мнения, но… — произнёс Котар, — составляя отчёт магистру, поймал себя на мысли, что я теперь точно такой же фантазёр. Уже несколько раз приходилось что-то да сочинять.
Я хмыкнул и сказал:
— Некоторые вещи не для широкого круга.
— Да, — Котар кивнул, — и я не хочу, чтобы мнения о тех событиях разнились.
— Ага, вот оно что.
— Я предлагаю объединить усилия, чтобы сформировать более-менее правдоподобный вариант. — С новой, на самом деле очень даже старой аугметикой Котар звучал, словно с ведром на голове, но хотя бы разборчиво и на том спасибо.
— Ну, знаете… все мои записки сумасшедшего — художественная литература, — сказал я. — Это удобный формат. Несостыковки, откровенную глупость можно объяснить приукрашиванием, ненадёжным рассказчиком.
— Нельзя оставлять следователям зацепки. Дело серьёзное.
— Со времён бойни на Мордвиге-Прайм каждый член нашего экипажа об этом знает. Вряд ли кто проговорится в трезвом уме и твёрдой памяти, все предупреждены о последствиях.
— И всё же…
— И всё же я только за сотрудничество! Мне как-то уже доводилось работать на писательской ниве вместе с Ангелом, и это вылилось в целый роман!
Котар мой энтузиазм не разделял, — в глазу горело ровное пламя.
— Насколько вы компетентны в вопросе… в вопросе всего, что касается варпа?
Я сделал ещё один глоток рекафа, а потом… была не была!
— Достаточно компетентен, чтобы знать истинное имя того чудовища, которое нас всех едва не погубило.
Бровь Котара взметнулась, вместо ровного пламени — вспышка. А пока он искал слова, я продолжил:
— Признаю — опубликованные романы выхолощены и достаточно сухи. Другое дело — рукопись. Там всё, что я когда-либо видел и знаю. Её я передаю из рук в руки только тем, кому могу доверять, а их на всей "Амбиции" не больше двух десятков. — Я сделал паузу и добавил: — С удовольствием приму вас в клуб.
— Но ведь истинное имя… — Мне показалось или Котар на самом деле побледнел?
— Да! Величайший секрет демона! Его уязвимое место! Если появится такая возможность, можно надолго изгнать демона из нашего мира!
Котар уставился мне в ноги. Я же продолжал наступление:
— Я не чернокнижник, но многое повидал на службе Джону Хокбергу, отцу Георга. Участвовал в двух продолжительных кампаниях и в дюжине отдельных операций против еретиков. Как-то даже попал в плен и был вынужден следить за их ритуалами, пока меня не выручили. Гаруспиция… людоедство, и это только цветочки!
— В армии таким, как вы, в лучшем случае стёрли бы память, — произнёс Котар.
— Джон считал это вредной практикой, — отозвался я. — Так не то чтобы что-то вредное пропадёт, вообще всех знаний лишиться можно. А Джон ценил ветеранов. Мне повезло, что я служил именно ему, а не в имперской армии.
— И всё-таки… не могу поверить. Истинное имя! Откуда… как?!
— Описание демона и его имя подсказал мне воин Караула Смерти Торгнюр Шумный. Он, кстати, и помог написать "Последние дни". — Я допил рекаф и убрал чашку в сторону. — Не может быть никаких сомнений, — демон, который напал на "Амбицию" — это бывший инквизитор Ordo Malleus Антуан Велай, принявший демоничество во время кампании на Скутуме.
— Князь демонов?!
— Да. Можете собой гордиться. Вы одолели не мелкую сошку, а приближённого, избранного защитника лживых богов! Воистину героический акт! Не каждый на такое отважится.
Котар покачал головой и произнёс:
