— И вы выстрелите в наследника своего сюзерена? — осведомился Амброус.
— Если потребуется, — повторил виконт.
Ситуация складывалась патовая. Безотносительно того, смогут они победить или нет… Штурмовать собственную крепость — решение заведомо проигрышное. Таким образом они мгновенно превратились бы в мятежников и предателей.
Пусть даже их предали первыми.
Помощь пришла оттуда, откуда Лана меньше всего ее ожидала. Как, впрочем, и кто-либо еще.
— Хватит стрелять, пожалуйста.
Это была деревенская девочка, которую, казалось, целую вечность назад Лана лечила от кори. Когда началось вторжение Халифата, ее семья не успела бежать за границу области. Всю осаду она просидела, прячась в подвалах донжона, а во время прорыва — держалась тише воды, ниже травы в одной из телег. И тут вдруг подала голос.
— Послушайте ребенка, виконт, — Амброус чуть усмехнулся, — Хватит стрелять.
Командующий гарнизоном заколебался. Лана не читала его мыслей, но и так понятно было, что происходит в его голове.
Сколь бы ты ни был готов исполнять приказ, это не значит, что ты сможешь стрелять в ребенка.
А неожиданная участница переговоров все смотрела на него ясными голубыми глазами. Как странно. Она только что побывала в настоящем аду. Но даже в аду не перестала быть ангелом.
— Я пожалею об этом, маркиз, — медленно, негромко, как будто обращаясь к самому себе, сказал командир.
— Может быть, — пожал плечами Амброус, — А может быть, и нет. Делайте, что подсказывает вам совесть, виконт. С отцом я разберусь. Даю слово.
— Знайте, что своей жизнью вы обязаны этой девочке, — заметил тот, — Открыть ворота!
Лана не смогла удержаться от вздоха облегчения.
Путь в Идаволл был свободен.
Глава 4. Горькие плоды познания
Крепость Миссена-Клив уже никак не смогла бы выполнять свою роль фортификационного сооружения. Собственно, от всей крепости остались донжон, полуразвалившееся здание неопределенного назначения и одна-единственная оборонная башня с куском прилегающей к ней стены. Прочие башни, стены и внутренние строения давно уже превратились в груды обломков, пригодные в лучшем случае на роль стройматериалов.
И все же, даже в столь удручающем состоянии крепость имела несомненные преимущества перед ночевкой на открытом воздухе. Стены донжона могли неплохо защитить от дождя и ветра. Маловероятно, чтобы черные вернулись сюда в ближайшее время, но и случайному снайперу поразить цель, укрытую за стеной, будет явно сложнее, чем в чистом поле.
Наконец, просто несолидно было Владычице спать на голой земле.
Отправив зомби разгребать завалы, Килиан наконец-то, впервые с самой высадки в Миссене, слез со своего скакуна. Его организм отозвался на это облегчением и благодарностью: хоть и привычный к верховой езде, ученый находил шкуру броненосца слишком уж твердой, а седла как такового для столь необычного существа предусмотрено не было.
Спешившийся следом Йоргис лишь на пару секунд опередил его в том, чтобы подать руку Владычице, переступающей через крупный камень. Та в ответ улыбнулась очаровательной улыбкой:
— Спасибо. Распорядись насчет пленных, хорошо?
Йоргис Вальдемар был одним из адептов Ордена Ильмадики, приведшим остальных братьев на место высадки. Высокий, мускулистый, смуглый, черноволосый и черноглазый, он слыл дамским угодником и лихим рубакой. В магии он уступал что Килиану, что Первому, но в принципе, тоже кое-что умел. Если б еще не его привычка постоянно бравировать своими победами и в особенности — намекать на свои планы «завоевать» Владычицу…
Другим высокопоставленным членом Ордена был Эрвин Арас. Точнее, была, но такую поправку приходилось делать исключительно мысленно: Эрвин ненавидела, когда о ней говорили в женском роде, и вполне могла убить за это. Были прецеденты. Притом, что внешность у нее была вполне женственная: несмотря на короткую стрижку и мужской наряд, ее лицо и фигура часто притягивали мужские взгляды. Хотя до Ланы, не говоря уж об Ильмадике, ей было далеко…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эти двое выдавали лучшие результаты в освоении древней магии, — опять же, за вычетом Килиана и Первого. Из числа остальных Килиан выделял старого ученого Артиуса Ботари и юного воришку по кличке Моль. Потому что это были его люди: он привлек их в Орден, и кажется, они все еще уважали его больше, чем Первого — Артиус за знание, а Моль за то, что помог вырваться из нищеты. Еще он привлек в Орден девушку по имени Ианта, но та вскоре была уличена в предательстве. Килиан до сих пор испытывал жгучий стыд, что позволил личным симпатиям взять верх над здоровой подозрительностью; Ильмадика же с тех пор не принимала женщин в Орден, — ну, кроме Эрвина.
Её адептами становились лишь те, кто любили её — не только как Бога и учителя, но и как женщину.
— Килиан, я могу доверить тебе более ответственную задачу? — спросила Владычица, когда Йоргис скрылся из виду.
— Конечно, — с готовностью закивал ученый.
— Тогда спустись в подвалы и проверь бомбы. Первый вывел их из строя, но я все равно беспокоюсь. А кроме тебя и Артиуса, никто здесь не разбирается в этом достаточно хорошо.
— Будет сделано, — чуть поклонившись, Килиан направился на поиски входа в подвал.
Ну, впрочем, «подвал» — это было громко сказано. Погреб, скорее. В мирное время тут, пожалуй, хорошо было хранить вино. Сейчас половина погреба была отведена под запасы зерна, другая — под бочки с порохом. Именно к ней была прикреплена связка мощных бомб на основе смеси кислот, аммиака и формальдегида. Хорошо знакомая ему выпендрежная работа Элиаса. И столь же выпендрежно прерванный фитиль, из-за которого пороховой заряд, приводящий структуру в движение, не взорвался.
Склянки с кислотой Килиан, подумав, прихватил с собой: пригодится. Отправились они в трофейную сумку, принадлежавшую адепту Лефевра, убитому в битве под крепостью. Ее содержимое еще только предстояло разобрать.
С переноской резервуаров с газом ученый заморачиваться не стал: в походе это не слишком-то удобно. И что, кроме фирменного тщеславия, не давало Элиасу воспользоваться более простыми средствами? Килиан же ограничился тем, что превратил аммиак в воду, а формальдегид в азотную кислоту. По крайней мере, позволит не опасаться утечки отравляющих газов.
Полученную таким образом энергию он направил на контроль вероятностей: не сказать чтобы какая-то из них действительно играла весомую роль; но немного удачи им в любом случае не повредит, особенно после того, как Первый Адепт сыграет свою роль троянского коня.
Закончив в погребе, Килиан поднялся обратно, — в место, по привычке продолжавшее именоваться внутренним двором.
Здесь его встретил Хади. Здоровенный ансарр был мрачен; и даже громкая победа над ненавистным Халифатом если и подняла ему настроение, то ненамного и ненадолго.
— Пленные черные солдаты, — сходу сказал он, — Что с ними будет?
Это был весьма щекотливый вопрос. Сложно, очень сложно было представить магическое промывание мозгов так, чтобы от этого не коробило. Даже братья по Ордену, узнав об экспериментах Килиана, испытывали лишь ужас и отвращение.
Но и скрывать правду смысла не было, тем более что Хади уже видел достаточно, чтобы сложить два и два.
— Мы изменим их восприятие, — ответил чародей, — Принудительно сделав из них наших союзников.
— Вы убьете их разум?
— Ну… Можно сказать и так, — не вполне уверенно подтвердил ученый.
Ансарр кивнул. Не было понятно, как он относится к этому: осуждает или понимает. Но почему-то Килиан почувствовал себя очень неуютно.
— Это война, — сказал он, — Война с превосходящим противником. Если мы хотим победить, мы должны быть готовы использовать любые средства. Нарушить любые правила.
— Это мудро, — подтвердил ансарр, — Но это не значит, что это правильно.
Килиан пожал плечами:
— Возможно. Но не более неправильно, чем подставить других, не решившись принять тяжелое решение.
