— Ты что же, хочешь мне и завтрашний выходной угробить? — возмутился Крячко.
— Вот-вот, я так и понял, что тебя моя идея не устраивает в первую очередь по этой причине, — засмеялся Гуров.
— Это во вторую, — не согласился Крячко. — А в первую, потому что она идиотская.
— Ты хочешь сказать — бесперспективная, — поправил его Гуров.
— Я хочу сказать то, что сказал, — отрезал Крячко. — Все равно из этой затеи ничего путного не выйдет.
— Посмотрим, — с делано безразличным видом произнес Гуров.
Крячко пожал плечами, взял распечатку и вперевалочку отправился назад в кабинет.
Гуров же прошел к Орлову и рассказал о сделанном. Собственно, сейчас Петр не требовал ежечасного отчета — видимо, начальство пока еще не наседало на него со сроками раскрытия преступления. А может быть, надеялось, что к окончанию выходных будет установлено, что это был все-таки несчастный случай. Орлов пока что не раскрывал всех карт, отвечая на вопросы извне односложно: «Ведется следствие. Подробности потом».
— Нотариус Корчевный… Тебе знакома такая фамилия? — спросил Гуров Орлова после того, как доложил о своих встречах.
— Намекаешь, что мне пора завещание писать? — ухмыльнулся Орлов. — Так мне и завещать нечего. Богатства не нажил, квартира так и так жене отойдет по закону, машина тоже…
— А еще говорят: «Как хорошо быть генералом»… — пошутил Гуров.
— Врут, Лева, — сейчас же ответил Орлов. — Завидуют. А посидели бы на моем месте… Эх! Вот тебе ли, Лева, не знать, какой это крест.
— Я вообще-то пока что полковник, — заметил Гуров.
— Зато ты каждый день имеешь честь лицезреть меня. Точнее даже, не меня, а мою работу. Постоянно как на раскаленных углях! А у меня ведь здоровье слабое, нервишки уже шалят, сердце побаливает… — принялся перечислять Орлов.
— Ладно, ладно! — остановил его причитания Гуров. — Ты в последнее время полюбил жаловаться на судьбу. Неконструктивная линия, сразу тебе скажу. Так что по Корчевному?
— Никогда о таком не слышал. Думаю, тебе самому следует съездить к нему в контору и расспросить о завещании Гладких. Так как ситуация неординарная, он обязан будет тебе помочь в интересах следствия.
— Обязан — не значит поможет, — возразил Гуров.
— Поможет, поможет! Вряд ли там какие-то секреты.
— Из разговора с вдовой я понял, что завещание составлено совсем недавно, — поведал Гуров.
Орлов призадумался и сказал:
— Так, может быть, дочка с зятем потому и зачастили к нему в кабинет? Может быть, им не понравилось, как папаша распорядился своим добром?
— Может быть. Но, с другой стороны, кому ему еще оставлять деньги, как не жене и дочери?
— Не скажи, Лева! Там могут быть всякие юридические нюансы… — поднял палец Орлов. — Например, какие-то ограничения в пользовании счетами, сроки…
— В общем, пока я не нашел этого зятя, нужно переговорить с Корчевным. Жалко, что завтра воскресенье, его контора наверняка будет закрыта. Я уже выяснил, где она находится, и звонил туда. Глухо.
— Значит, отложишь это до понедельника.
— Послушай, Петр, я вот нашел в сейфе у Гладких кое-что… — продолжил Гуров. — Ну, документы — это само собой. Но вот еще какие-то странные снимки.
И Гуров выложил перед генерал-лейтенантом фотографии, найденные у Гладких. Тот просмотрел их и пожал плечами:
— Не понимаю.
— Вот и я тоже, — признался Гуров. — Вдова предполагает, что это снимки студенческих времен, когда Гладких учился на археологическом.
— Ну и выбрось из головы, — посоветовал Орлов. — Ерунда какая-нибудь.
— Но зачем он их хранил? Да еще в запертом сейфе…
— Ностальгия по дням юности, — высказал предположение Орлов. — Я, кстати, до сих пор храню дома нож, что отобрал у хулигана, которого задерживал. Кстати, завтра намереваешься что-нибудь делать?
Орлов спросил это словно невзначай, мимоходом, но Гуров знал, что генерал-лейтенанту хотелось получить положительный ответ, и он не стал его разочаровывать.
— Завтра у меня встреча, на которую я весьма надеюсь, — проговорил полковник. — Но заранее ничего говорить не буду. Может быть, и пустышка. Разберусь.
— Разберись, Лева, разберись, — закивал Орлов. — Сам знаешь — чем быстрее мы закончим это дело…
— …Тем скорее получим новое, — закончил за него Гуров и поднялся. — И так без конца.
— Работа такая, — со вздохом развел руками Орлов. — Сами выбрали!
* * *
Льву, разумеется, так же не хотелось тратить воскресенье на служебные дела, как и Крячко. Но так уж он привык за годы работы в органах, что дело всегда на первом месте. И если возникало серьезное дело — а такое бывало очень часто, — то про все выходные и праздники можно было забыть. Гуров и сам не мог толком расслабиться, когда над ним висело нераскрытое преступление. И если бы даже не было этой эсэмэски в мобильном Натальи Щелоковой, он нашел бы, чем заняться по делу об убийстве Гладких.
Лев не забывал и о других направлениях в расследовании. Нужно было непременно найти зятя Гладких и хорошенько с ним побеседовать. Потом нужна была встреча с нотариусом, чтобы выяснить все моменты в завещании Гладких. К тому же оставались его друзья, приятели и коллеги из министерства. И Гуров понимал, что это — огромный объем работы, который, естественно, ему в одиночку не переделать. Так или иначе, как и в любом другом деле, задействованы и другие сотрудники главка. И прокуратура, естественно, не сидит сложа руки. Так что дело движется. И сегодняшнюю встречу никак нельзя пропустить.
Знал Гуров и то, что Крячко в душе абсолютно с ним согласен. Что он и сам не усидел бы на месте, зная содержание эсэмэски. А его возмущение — просто для отвода глаз. Стас любил подчеркнуть, как много он работает. Гуров подозревал, что делает это Станислав для предостережения самому Гурову, чтобы тот не слишком задирал нос. «Звание» лучшего сыщика Москвы уже давно неофициально прилепилось к Гурову, и Станислав бдительно следил за моральным обликом своего друга. Лев нисколько не сердился и не обижался на него за это.
Единственное, что позволил себе Гуров в это воскресенье, так это поспать чуть дольше обычного. Марии нужно было ехать к одиннадцати часам в театр на репетицию — на вечер у нее был назначен спектакль. Поэтому Лев с чистой совестью проспал до девяти, потом поднялся и занялся приготовлением нехитрого завтрака из тостов с сыром и кофе. Проводив Марию и пожелав ей удачи, он потихоньку начал готовиться к встрече в кафе.
Собственно, готовиться особо было нечего: ситуация не предполагала ни маскировки, ни какой-то продуманной хитроумной комбинации. Сыщику нужно было лишь увидеть человека, пришедшего на встречу с Натальей Щелоковой, и повести с ним разговор. А как его повести и где, нужно ориентироваться на месте. За это Гуров не переживал. Он был привычен к разного рода ситуациям, поэтому знал, что всегда сумеет сымпровизировать.
Вчера вечером Гуров успел получить данные на Ольгу Викторовну Скрыпник. Выяснилось, что это женщина тридцати двух лет, которая проживает на улице 1905 года и работает в арт-студии «Ново». Что ее могло связывать с Натальей Щелоковой, пока было неясно. Да и не было у Гурова уверенности, что на встречу придет именно Ольга Скрыпник. Судя по тону эсэмэски, написана она была мужчиной: Гуров интуитивно ощущал это.
Он не спеша побрился, включил компьютер и почитал новости. При этом поймал себя на мысли, что еще совсем недавно эти новости он узнавал из утренних газет. И это было своего рода ритуалом: сидеть на кухне, неторопливо потягивать крепкий горячий кофе и листать прессу. Теперь, когда Интернет буквально ворвался в обиход практически каждого более-менее социально активного человека, эта традиция канула в Лету. Гуров даже перестал выписывать газеты. Крячко, правда, оставался верен своему любимому «Спорт-экспрессу» и при каждом удобном случае любил подчеркнуть это.
Не найдя ничего интересного, Гуров набрал «Корчевный Яков Семенович нотариальная контора». Поисковик сразу же вывалил ему на выбор несколько результатов, и Гуров принялся читать, открывая одну страницу за другой. В основном они дублировали друг друга, сообщая лишь сухие данные о том, что нотариальная контора под руководством Корчевного находится там-то и там-то и предоставляет такие-то услуги. Это Гурову было малоинтересно.
Гуров протянул руку к телефону и на всякий случай набрал номер конторы Корчевного. Спустя несколько секунд он услышал автоответчик, который казенным голосом проинформировал его о том, что, «к сожалению, сегодня контора закрыта, но мы будем рады видеть вас завтра, в понедельник, с девяти до восемнадцати часов».
«Что ж, будем ждать!» — сказал сам себе Гуров, следом набирая домашний номер Станислава Крячко.
Тот снял трубку не сразу, и голос его звучал ворчливо.
