Незнакомец выслушал их, покивав головой.
– Все верно, – сказал он. – Видел, как вы сновали возле клеток.
– Видели?
– А то! Я тут не первый день живу.
– Но это дом Дмитрия Прокофьевича!
– И кролики тоже его!
– Знаю, – с досадой произнес незнакомец. – И в связи с этим у меня есть к вам один вопрос. Это отец просил вас позаботиться о его зверьках?
Отец! Так вот оно что! Незнакомец с пистолетом, который прячется в доме Дмитрия Прокофьевича, на самом деле никакой не незнакомец, а его родной сын. На мгновение подруги ощутили нечто вроде облегчения. Все-таки не чужой человек грозит им пистолетом, а сын их ближайшего соседа. Но тут же девушки ощутили новую волну беспокойства.
Минуточку! С чего это сыну Дмитрия Прокофьевича прятаться от всех людей, высовываясь на улицу только ночью, да еще с такой осторожностью? И разве они не слышали от соседей, что сынок Дмитрия Прокофьевича сейчас сидит в тюрьме? И появиться он должен только следующей весной!
На все эти вопросы был только один-единственный разумный ответ. И он очень быстро пришел в головы обеих подруг, ни капли не порадовав их. Кира побледнела, сообразив, что они имеют дело с беглым преступником. А Леся так и вовсе издала сдавленный полустон-полуписк.
– Вижу, что вы все поняли верно, – усмехнулся мужчина. – Да, я сын Дмитрия Прокофьевича. И одновременно беглый преступник. А раз мы с вами все про меня выяснили, то давайте знакомиться. Меня зовут Сергей. А вас?
Надо же, прямо Версаль какой-то!
– Зачем вам наши имена, если вы все равно нас пристрелите?
– С чего бы это? – казалось, удивился Сергей.
– Ну, мы же теперь знаем, что вы тут прячетесь!
– И что с того?
– Разве мы вам не опасны?
– Мы же можем в любой момент пойти в милицию и сдать вас.
– В принципе, можете, – кивнул мужчина. – Но что-то подсказывает мне, что вы этого не сделаете.
– Почему это?
– Если бы вы были из тех безмозглых дамочек, которые с любым пустяком бегут в милицию, то уже давно притащили бы оперов сюда. В тот самый момент, когда обнаружили пропажу первого кролика. Но вы этого не сделали, решив разобраться с кроликами самостоятельно. И это дает мне повод уважительно относиться к вашим умственным способностям.
Подруги почувствовали себя польщенными. Но тут же снова насторожились. Где кролики и где беглый преступник. Почувствуйте, что называется, разницу!
– Мне кажется, вас утешит, если я вам скажу, что сидеть мне осталось меньше года. И сбежал я вовсе не потому, что такой отмороженный и мне все равно, жить или умереть. Совсем даже наоборот.
– Наоборот?
– Да. В тюрьме мне стало слишком опасно. До меня дошел слух, что на зону прибыл человек, которому поручено прикончить меня раз и навсегда.
– Разве такое возможно?
– Еще как возможно, – усмехнулся Сергей. – На зоне да в КПЗ легче легкого избавиться от неугодного человечка. Чик ножичком по горлу – и отдыхай в Красном море. А то еще можно организовать суицид, когда все сокамерники будут спать и никто не заметит, как один из зэков повесился.
– Какой ужас!
– А за что вас хотели убить?
– И кто?
Этот вопрос вызвал минутное замешательство у Сергея.
– Не буду говорить, что чист как ангел и пострадал из-за злых людей. Пострадал я из-за собственной алчности. И теперь очень каюсь в своем грехе. Да, боюсь, слишком поздно.
– Так что же вы все-таки сделали?
– Вы уверены, что хотите это знать?
– Нам надо знать!
Сергей кивнул:
– Полагаю, вы правы. Что же, я вам скажу. Я был кассиром в одном, скажем так, не совсем честно работающем банке. Через нас проходило немало грязных денег. И кое-что из них прилипло и к моим шаловливым ручонкам.
– Так вы вор? – ахнули девушки. – Вас за это и посадили?
– Посадили меня за другое. За преступления, которые совершали мои боссы. Они прятались от налогов, а сидеть пришлось мне. Но вот беда, после того как шум от этой истории улегся, я оказался за решеткой, а они чистенькими, эти ребята провели у себя в банке ревизию и смекнули, что вместе со мной исчезла приличная часть их грязного оборота.
– И вы не знали?
– Как уже говорилось, я в это время пребывал за решеткой. И никак не мог повлиять на ход дела.
– И что было дальше?
– Сначала они пытались договориться со мной по-хорошему. Но я проявил строптивость. Или, точней сказать, глупость.
– И что тогда?
– Я думал, что пока про то, где спрятаны деньги, знаю лишь я один, они не посмеют меня тронуть. Но, похоже, ошибся. Для них честь клана оказалась превыше меркантильных соображений. И было решено наплевать на пропавшие деньги. А со мной просто покончить в назидание всем остальным.
– Ужасно!
– Ужасно, – согласился Сергей. – Но так как умирать мне решительно не хотелось, то я принял единственное возможное в той ситуации решение. Бежать.
– Как же у вас получилось?
– Не скрою, мне помогли.
– Кто?
– Кое-то из охраны. Имен и званий я вам не назову, не хочу прослыть болтуном. Но скажу, что этот человек был не из последних на зоне. И ему тоже очень не хотелось, чтобы у него убили невиновного человека.
– Так уж и невиновного!
– Во всяком случае, мне смерть представлялась слишком строгой карой за то преступление, которое я совершил, поддавшись своей жадности.
Это заявление девушки оставили на его совести. Их интересовало другое.
– Итак, вы сбежали из тюрьмы. И куда направились?
– Куда же я еще мог направиться? Только к своему бедному старому папаше.
– А те люди? Разве они не стали бы вас преследовать?
– Конечно! Но про этот дом они ничего не знают. Я купил его на подставное лицо.
– Вот как!
– Да. И думаю, что тут они искать меня не станут.
– А Дмитрий Прокофьевич… Ваш папа… Он знает, что вы тут?
Лицо Сергея исказилось от досады.
– Откуда? – воскликнул он. – Откуда ему знать, если я его не застал!
– Нет?
– В том-то и дело! У нас с отцом была договоренность, что я даю ему деньги, покупаю дом за городом, о котором он всегда мечтал, а он безвылазно живет в этом доме. На тот случай, если мне придется дать из колонии деру. И вот я удрал. И что же я выяснил?
– Что?
– Оказывается, нельзя доверять даже собственному родному отцу! Старикан куда-то усвистал, оставив меня без всякой помощи и поддержки! В положении – хуже не придумаешь. Мне даже огонь нельзя развести, потому что дым из трубы выдаст мое присутствие! Хорошо, что сейчас лето. А как бы я выкрутился, будь на дворе зима?
Подруги молчали.
– Вот и скажите мне, разве так поступает настоящий родитель? Разве бросает свой пост, зная, что в любой момент может понадобиться сыну?
– Возможно, Дмитрий Прокофьевич не имел понятия, что вы сбежите!
– Я написал ему достаточно четкое письмо. И там была условная фраза, которая должна была заставить отца догадаться и ждать меня! Я примчался сюда, словно затравленный волк. И не нашел в доме ни хлеба, ни соли! В буквальном смысле этого слова. Пришлось жрать кроликов несолеными. И без хлеба!
Выпустив свое возмущение, Сергей перевел дух и спросил у подруг уже гораздо спокойней:
– А теперь объясните мне, милые девушки, куда подался мой старикан?
Но подруги лишь развели руками в ответ.
– Вы не знаете?
– Нет.
– Но… Но разве старикан не просил вас присматривать за кроликами?
– Нет. Это была наша личная инициатива.
– Но он говорил, что куда-то уедет?
– Ничего такого он нам не говорил!
– Совсем ничего?
– Совсем.
Сергей выглядел растерянным. И лишь пробормотал:
– Ну, тогда я совсем уже ничего не понимаю.
Ах, знал бы он, до какой степени сами подруги разделяли его чувства! Они тоже ничего не понимали. Кроме, пожалуй, того, что вокруг них происходит нечто странное. Странное, загадочное и пугающее. Со всем этим следовало разобраться. И как можно скорее.
Глава 7
Следующий день не принес подругам никакой ясности. Кроме того, количество питомцев, о которых им предстояло отныне заботиться, росло с устрашающей быстротой. Рыжий кот, которого подруги приняли за соседского перса, на самом деле оказался совсем другим котом. А соседский перс жил себе своей обычной благополучной жизнью. И соседи с гордостью продемонстрировали подругам свое ожиревшее чудовище, наотрез отказавшись принять еще и чужого кота.
Так что Рыжий остался пока что у подруг. И кроме того, к котам присоединилась еще и кошечка. Она была в том положении, когда кошке позарез нужен кот. А лучше так и два, и три, а можно и побольше. И коты очень весело провели эту ночь, развлекаясь с сексуальной незнакомкой.
Застав их за этим занятием, Кира страшно рассердилась:
– Тебя, Рыжий, я еще могу понять. Но ты, Фантик! Как ты мог? Ведь тут же дети!
