— Скаут, может, хватит? — Талли положила голову мне на плечо, глядя на меня своими голубыми глазами.
— Думаю, на сегодня разминки достаточно.
Ее лицо помрачнело.
— Разминки?
— Ага. Мальчики тоже почти закончили.
— Ты уверена?
Я видела, почему она сомневается. Деревянные мечи все так же активно сталкивались, издавая ритмичный стук, но ноги Джэйса двигались все медленнее. Как по сигналу, Чарли дернулся влево, и, когда Джэйс последовал за ним, нанес финальный удар с другой стороны.
— Да блин! — выругался Джэйс, демонстративно отбросив боккен на другую сторону комнаты. — У тебя бы ничего не получилось, если бы я слишком не устал вчера.
— Убеждай себя, красавчик. Может, когда-нибудь ты и сам в это поверишь.
— Перерыв, — объявила я, вклиниваясь между ними. — Больше никаких драк. У меня есть работа для тебя, Джэйс.
— А на ней нужно носить обтягивающие штаны и ядовитых цветов футболку с глупым рекламным слоганом?
— Нет.
— Косить траву или подстригать газон?
— Нет.
— Мыть машину?!
— Нет. Джэйс...
— Тогда, твое слово — закон, мой Вожак.
— Предпочитаю обращения Королева Скаут или Ваше Королевское Высочество.
— Как насчет Ваше Королевское Занудство?
— Как насчет потренировать Талли, пока проблемы нас не настигли, Подчиненный?
— Хочешь, чтобы я тренировал Талли? — Улыбка исчезла с его лица. — Нет.
«Нет?» Он что, шутит? Судя по всему, нет.
— Но нам нужно, чтобы она стала сильнее. Она в опасности, забыл? На собрании мы решили, что Талли должна стать сильной и уметь отбиться, если на нее нападет какой-нибудь крестьянин. Знакомо звучит? Вообще-то, это была твоя идея.
— Я думал, ты будешь ее тренировать, не я.
— Почему не ты? — Талли обхватила мою руку, и ее взгляд говорил: «пожалуйста, не надо, я этого не стою». Меня это только сильнее выбесило.
— Потому что Джэйс хорошо управляется с новичками.
Когда Тоби просил нас помочь с младшей группой, ребята, которых учил Джэйс, получали хотя бы какие-то навыки. Группа Чарли носилась вокруг здания, как толпа вопящих чертей, а мои ученики плакали в уголке.
— Это из-за того случая, когда ей было восемь лет, и она тренировалась с нами? Прошло уже 9 лет, и твой дядя сам виноват, раз не надел ракушку.
— Она не будет ко мне прикасаться. Мои мысли принадлежат только мне.
Я заметила, как Талли тайком вытирает слезу, и мое раздражение вырвалось наружу.
— Да ради всего святого, не будет она лезть в твою голову, Джэйс. Иначе она увидит половину местных девок голыми, а ей это совсем не нужно!
— Воу! — Джэйс вытаращил глаза. — На что это ты намекаешь?
— А ты? Ты считаешь, твоя подруга будет подглядывать за твоими мыслями?
— Она Провидица Душ.
— И она держит свои силы под контролем.
— Большую часть времени.
Талли стерла еще одну слезу, и в этот раз Джэйс заметил. Показалось, будто кто-то выпустил воздух из шарика. Его плечи опустились, голова наклонилась вперед, а черты лица разгладились.
— Извини. — Казалось, он искренне извинялся. — Но это моя голова, и никому нельзя в нее лезть.
— Но...
— Нет, он прав, — прервала меня Талли. — Я не полностью себя контролирую, а у Джэйса есть право на частную жизнь. Оно записано конституции или типа того. — Она грустно улыбнулась. — В любом случае, ничего бы не получилось. Вы Супер друзья[6], а я ваш Альфред[7]. Физические упражнения — не мое. Посмотри на меня.
— Тал... — Джэйс в отчаянии посмотрел на меня.
— Не глупи, Талли. — Я уперла руки в бедра. — Ты можешь и должна научиться защищаться. Это приказ.
Она сощурила глаза.
— Я думала, ты не хочешь командовать.
— А я думала, ты хочешь быть свободной и сама выбирать свою стаю.
Пока мы с Талли стояли и смотрели друг на друга, повисла неловкая пауза. Обычно, в такие моменты вклинивался Чарли, говорил что-то, поднимал всем настроение, а потом так деликатно направлял нас в нужное русло, что мы думали, что это с самого начала была наша идея. Вместо этого он стоял в стороне и смотрел, но с виду его это никак не задевало.
— Ладно, ты права, — сдалась Талли. — Я могу попробовать.
— Никаких «могу попробовать», — сказал Джэйс, но его голос больше напомнил мисс Пигги[8], чем Йоду[9]. — Ты либо поплывешь, либо утонешь.
Ну, Талли хотя бы попыталась. Вроде того. Она была слишком зажатой, когда мы с Чарли показывали ей, как вырваться за захватов, пока Джэйс давал бесполезные комментарии с другого конца комнаты. В конце концов, она набралась уверенности, и появился какой-никакой прогресс.
Тренировки стали нашим основным летним занятием. Папа за день нашел Джэйсу работу спасателя, поэтому мы занимались утром, прежде чем он убегал в общественный бассейн, и еще раз вечером. На второй день, Джэйс нашел работу для Талли в баре у бассейна, оставив меня дома одну с Энджел и Чарли.
Свободное время я посвятила исследованиям. Так как после встречи с Алексом в волчьем обличии я прочла много книг об оборотнях, я знала, что в них нет ничего полезного. Вместо этого я начала читать о переливании крови, углубившись в учебники и научные статьи. Мамин рабочий справочник стал моим лучшим другом; я рылась в библиотеках и медицинских сайтах. В итоге ничего не нашла, но у меня появился страх перед патогенами, передающимися через кровь. Энджел, к моему удивлению, вела себя довольно терпимо. Она критиковала мою одежду и смотрела дурацкие мультики, но с ней хотя бы можно было общаться.
Чарли был похож на каменного призрака. Он тренировался молча и без перерывов. На обеде — где по требованию мамы должны были присутствовать все — он отвечал на ее бесконечные вопросы вежливо и монотонно. Даже Энджел не могла вытянуть из него больше двух предложений.
Можно было бы подумать, что так мне стало легче его игнорировать и жить нормальной жизнью. Это была бы неправда. Его молчание давило еще сильнее.
Он будто всегда находился там, куда я шла. Если я шла на кухню, он сидел за столом. Если отправлялась гулять в лес (а больше мне нельзя было никуда выходить), то встречала его на пне или у одного из маленьких прудиков, где он ловил рыбу. Я из спальни не могла выйти, чтобы не столкнуться с ним.
Сначала я думала, что привыкну, что станет легче, но все пошло не так. Становилось все сложнее и сложнее. Я хотела его ненавидеть и иногда ненавидела. Временами ненавидела его так сильно, что хотела расцарапать ему лицо.
Так было легче всего.
В другое время я хотела броситься к нему в объятия, услышать его смех, вот что оказалось сложным. В такие моменты я ненавидела себя за то, что все еще его люблю.
