Можно было бы подумать, что так мне стало легче его игнорировать и жить нормальной жизнью. Это была бы неправда. Его молчание давило еще сильнее.
Он будто всегда находился там, куда я шла. Если я шла на кухню, он сидел за столом. Если отправлялась гулять в лес (а больше мне нельзя было никуда выходить), то встречала его на пне или у одного из маленьких прудиков, где он ловил рыбу. Я из спальни не могла выйти, чтобы не столкнуться с ним.
Сначала я думала, что привыкну, что станет легче, но все пошло не так. Становилось все сложнее и сложнее. Я хотела его ненавидеть и иногда ненавидела. Временами ненавидела его так сильно, что хотела расцарапать ему лицо.
Так было легче всего.
В другое время я хотела броситься к нему в объятия, услышать его смех, вот что оказалось сложным. В такие моменты я ненавидела себя за то, что все еще его люблю.
Как сказала бы моя подруга Джой, я была в полном раздрае и раздраивалась с каждым днем все сильнее. Именно так я поняла, что хочу разбить Чарли голову деревянным боккеном.
— Думаю, ты можешь найти лучшее место работы, чем «Ренди», — сказала я, замахиваясь мечом со всей силы. — Может, где-то в притоне нужен уборщик.
Чарли, отбивался от меня, как голиаф от астматика, выбив мой меч из рук и отбросив его в дальний угол. Ненавижу боккены.
— Что не так с «Ренди»? — спросил Джэйс из другого угла. Он показывал Талли простые приемы каратэ, стоя от нее минимум в трех метрах. Если бы бой с Чарли позволил мне нормально дышать, я бы сообщила, что девчонки еще во втором классе перестают быть заразными.
— На ум приходят слова «гнездо разврата», — сказала незаразная девчонка.
— Эй, мне там нравится!
Я достаточно далеко отскочила от Чарли, чтобы успеть ответить Джэйсу:
— Там ноги липнут к полу и воняет мочой. — Последнее слово слилось с ревом, когда я пинком выбила оружие из рук Чарли. Дальше будет интересно.
— Что ты там будешь делать, Чарли? — Я расслабила мышцы. — Такие достойные вещи, типа вытирать блевотину шваброй, или проверять, проходят ли работающие там девки медкомиссию?
Не знаю, почему я была так настроена. «Ренди» — не самое плохое заведение. Конечно, выглядит чудовищно и позиционирует себя как последний дом развлечений для настоящих мужиков, но в глубинке бывают заведения и похуже. В глубине души я просто хотела подоставать Чарли, пока в нем не вспыхнет хоть какая-то искра жизни.
Чарли легко ушел влево.
— Я работаю на стрельбище.
Я была так удивлена, что не заметила, как он перенес вес на правую ногу, и не успела уклониться от выпада. Его кулак коснулся моей челюсти, но он, как всегда, сдерживался. Было больно, но синяк вряд ли останется. И поэтому я сорвалась. Не потому что он ударил меня, а потому что поддался. Я даже не могла свалить раздражение на волчицу. Это была такая же вспышка гнева, как та, что заставила меня прошлой зимой врезать Эшли Джонсон. Я перестала сдерживаться и забыла обо всех правилах честного боя. Он держался две минуты, и то только потому, что был силен, как бык. В итоге я повалила его на матрас.
— Сдавайся, — сказала я, сжимая его руку так, что сломала бы ее, надавив еще хоть чуть-чуть. Он попытался подкатиться под меня, и я прижала руку чуть ближе к матрасу. Раньше я бы его отпустила, сказав что-нибудь о мальчишечьем высокомерии. Чарли бы дразнил меня, говорил, что я сама сдалась, пока я бы не потребовала реванша.
Те дни прошли. Та Скаут и тот Чарли умерли под луной на берегу озера, а в следующее полнолуние они потеряли всякую возможность воскреснуть.
Он снова дернулся, и я ткнула локтем ему в живот.
— Сдавайся, — повторила я, наклонившись прямо над ним. У него не было вариантов, кроме как посмотреть на меня, и он посмотрел.
Я знала, глубокий вдох может помочь, но я забыла, как это делается. Не знаю, как долго мы провели в такой позе, но прошло много времени. Иногда я думаю, что часть нас навсегда осталась в этом моменте, глядя в эмоциональные вихри глаз друг друга. Чарли первым вырвался из этого состояния. Он поднял голову, обнажая шею. Вместо того чтобы принять его поражение, я максимально нелепо дернулась подальше от него и повалилась на спину глядя в потолок. Джэйс и Талли полностью затихли, я даже не слышала скрипа матраса. Ничего не указывало на их присутствие в комнате.
— Я буду работать на стрельбище, — тихо повторил Чарли. Я закрыла глаза, и, наконец, вспомнила, как дышать. — И прежде ты, Талли, начнешь причитать, как матушка Гусыня, сообщаю, что все время буду за пуленепробиваемым стеклом.
— Но ты все равно будешь выдавать пушки всяким деревенщинам. — Даже я слышала сожаление в своем голосе. Я не стала бы использовать статус вожака, чтобы запретить ему работать. — Ты можешь найти что-то получше, Чарли. — Конечно, это не значит, что я не высказала бы свое нескромное мнение. — Есть куча работ без огнестрельного оружия и полупьяных дебилов.
— Возможно. — Наверное, это единственный ответ, который он мог дать, пока Джэйс не влез в разговор.
— Сможешь провести нас внутрь?
— Да.
— Несмотря на правило «не моложе 21 года»?
— Да.
— После закрытия?
— Не проблема.
— Что насчет пушек для девчонок?
Стоп. Что? Мне не нужно оружие, а Талли может сама себе мизинец отстрелить. Ужасная идея.
— Джейк Силлс продаст мне маленький смит и вессон для Талли, и думаю, найдем компактный глок для Скаут.
Я поднялась на локти. Джэйс и Талли сидели у стены. По ее глазам я поняла, что она разделяет мои мысли.
— Зачем нам оружие? Нам не нужны винтовки для похода ночью в лес, родители и так знают, где мы проводим полнолуния.
— Тебе знакомы все эти истории про оборотней и серебряные пули?
— Ну да...
— Пули не обязательно должны быть серебряными.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять.
— Ты хочешь научить нас убивать людей?
Чарли взглянул на меня, хотя мы и стали избегать смотреть друг другу в глаза. Он выглядел суровым и старым. Напомнил мне Лиама. У того было такое же выражение лица, обозначавшее злобу на весь мир, и особенно — на Скаут.
— Я хочу научить вас защищаться.
— У меня черный пояс по трем боевым искусствам. Я могу за себя постоять.
— Думаешь, другие стаи будут играть честно? Придут и благородно потребуют поединок с судьей? — Я дернулась от резкости его тона. — Это не игра, Скаут. Они жаждут власти и упорны в своем стремлении. Когда все обо всем узнают, они будут нападать раз за разом, пока мы их не остановим.
— Но пушки...
— Ты обещала, — вмешался Джэйс. — Ты обещала защитить ее.
— Просто, на всякий случай, научись стрелять.
