— Нет, я хочу послушать про руки Адама. Он что, невалид? Его руки отвалились, как нога дяди Джозефа?
— Думаю, ты хотела сказать инвалид, бурундук.
Талли перестала зыркать на Джэйса и взъерошила волосы Энджел.
— С его руками все нормально. Твой брат просто все преувеличивает.
— Я? Преувеличиваю?! — Джэйс подскочил с кровати. — Это ты сказала, чтобы он отвалил!
— И он отвалил! Больше не надо было ничего делать!
Я пропускала мыльную оперу по телику, но мне было плевать. Становилось все интереснее.
— Может кто-нибудь рассказать, что именно произошло, и с самого начала?
— Наш начальник в бассейне, Адам, заинтересовался мной. Он часто приходил в бар, валял дурака и слишком долго разговаривал со мной о маринованных огурцах.
— Я их люблю! — встряла Энджел. — Они хрустящие и соленые!
— И пару дней назад он начал звать меня погулять. Я пыталась вежливо ему отказать, но он не понимал.
— И тогда тебе следовало рассказать мне, — добавил Джэйс.
— У тебя не было причин вмешиваться. Я могу сама о себе позаботиться.
Жалко, Талли не могла подраться с Джэйсом. Они бы разобрались быстрее, если бы их разногласия можно было бы решить кулаками.
— И сегодня в кладовке ты это отлично показала.
— Ребята. Нам нужно выгнать Энджел из комнаты, прежде чем я узнаю, что было дальше?
Энджел сидела на розовом кресле принцессы Барби.
— Ничего, Скаут. Мне уже семь. — Она посмотрела на Талли с большой заботой и пониманием. — Он хотел поцеловать тебя, правда?
Уголки рта Талли дернулись.
— Да, хотел.
— А ты не хотела?
— Нет. О чем ему прямо сказала.
Кажется, я понимала, к чему все идет.
— А Джэйс?
— Джэйс решил, что с ударом в челюсть будет понятнее.
Само собой.
— А потом вас обоих уволили.
— Нет, он сказал, что я должен извиниться, иначе меня уволят. Я сказал, что Ад замерзнет раньше, прежде чем я извинюсь, и ушел сам.
Глаза Энджел были размером с тарелки.
— Ты сказал своему боссу плохое слово?
— А с тобой что? — спросила я Талли. — Конечно, он не мог уволить тебя за отказ целоваться и за поведение Джэйса. Это было бы сексуальное домогательство, иск и огромная компенсация на блюдечке.
— Джэйсу нужно было приложить лед к руке... — сказала она.
— И?
Теперь уже Джэйс пытался подавить улыбку.
— Он сказал, что если она пойдет за мной, это будет считаться за заявление об уходе.
— И она все равно пошла за тобой?
— Джэйсу нужен был лед, — повторила она.
— Прости, Тал, но Джэйс прав. Вы оба ушли. — Я ткнула пальцем в Энджел. — И это все, о чем должны узнать наши родители, поняла?
— Талли и Джэйс уволились, потому что их босс плохо себя вел. Поняла.
Конечно, она рассказала родителям совсем не это, и Талли пришлось выслушать от мамы лекцию о том, что нельзя позволять мужчинам собой пользоваться, но хотя бы ту часть, где Джэйс бьет начальника по лицу, она пропустила, и на том спасибо. Но про ругательства она заявила с порога. Джэйс и Талли к концу недели нашли новую работу. Джэйса нанял местный лагерь, чтобы в течение недели вести четыре занятия по баскетболу в день, где он понял, что быть тренером ему нравится; а Талли устроилась в местную забегаловку, где ей пришлось раз в неделю разговаривать с матерью, так что все обошлось. К следующему полнолунию, миссис Мэттьюс умоляла дочь вернуться, но Талли решила остаться со своей стаей.
Вскоре, я поняла, что жду полнолуния. Я знала, что это безумие. Знала, что буду разочарована. Знала, что он не настоящий, но все равно ждала, что встречу серого волка. Я готова была поклясться, что несколько раз во время прогулок в лесу чуяла его запах.
Что интересно, перспектива встретить несуществующего волка была не единственной причиной моего нетерпения. Я возненавидела то, что мои чувства со временем притупились, хоть и не исчезли полностью. Я всегда знала, что происходит в доме, и чуяла по запаху, кто моется в душе. У усиленных волчьих чувств свои нюансы.
— Боже мной, неужели я останусь такой же горячей? — сказала я, встав прямо под кондиционер в комнате Джэйса. Я только что вылезла из ледяного душа, не надела ничего, кроме спортивного белья, и установила кондиционер в доме на максимально низкую температуру. И все равно чувствовала, что горю.
— Нет, однажды у тебя появятся морщины, сиськи обвиснут, а волосы станут тонкими. Но я все равно буду тебя любить.
Я зыркнула на брата.
— Я не это имела в виду.
— Я думал, ты хотела, чтобы я сбил твою ненормально высокую самооценку.
— Я хотела, чтобы ты сказал мне, что я не вспыхну пламенем. — Я оттянула топ, чтобы холодный воздух циркулировал под ним. — Как ты справляешься с этим каждый месяц?
Я знала, что Чарли поднимается по лестнице. Знала, когда он заехал на нашу улицу пять минут назад, но все равно подпрыгнула, стоило ему войти. Я была не готова иметь дело с Чарли.
— Я не думал, что на этом собрании одежда не обязательна, — сказал он, едва бросив взгляд на меня, а затем повалился на кровать Джэйса. — Серьезно, Скаут, ты не умрешь, если что-нибудь на себя наденешь, — сказал он потолку.
— Может и умру. Я просто плавлюсь. — То, что я все покраснела, тоже не особо помогало.
— Это просто лихорадка. У всех бывает перед полнолунием. Привыкнешь.
«Просто лихорадку» я ощущала последние 30 дней. Это было что-то похуже, но я ничего не сказала, потому что Чарли бы подумал, что я ною и требую внимания.
— Пойду найду Талли. — И одежду.
Конечно, именно в этот момент, Талли вышла из ванной, соединяющей наши комнаты.
— Сейчас приду. Я искала ручку.
— Я прине...
— Ничего, уже нашла.
Ладно посижу здесь в стыде и неглиже.
— Я готова вести протокол,— сказала она, держа ручку и бумагу.
— У собраний стаи есть протокол? — Я не помню, чтобы на последней встрече было что-то подобное. Хотя, я была слишком занята, будучи изгоняемой.
— Должен быть, — сказала моя супер организованная подруга. — Ты в порядке? Ты вся... красная?
— Я просто очень горячая.
— А то. Я бы убила за твои ноги. И талию. И сиськи. — Она посмотрела на свою грудь, которая не была плоской, скорее не очень выпуклой. — Может, пластический хирург Эшли сделает мне твои сиськи. Пойдешь со мной в его офис, чтобы он знал, что и как я хочу?
Она слишком много времени проводит с Джэйсом.
— Смешно. Я имела в виду, то у меня температура под шестьдесят.
Я не полная дура, но иногда упускаю очевидное. К счастью, Талли эксперт в этой области.
— Думаю, наше среднеамериканское лето и впрямь слишком жаркое для полярных животных.
