— Шкафчик четыреста шестьдесят один в крыле учеников третьего года.
— Огромное тебе спасибо. — Я схватил ручку, записал на ладони номер и собрался уйти, но задержался у двери и спросил: — Можешь хотя бы сказать, как она?
Ди вздохнула:
— Последнее, что я слышала: мать собралась везти ее в больницу, делать томографию.
— Томографию? — с беспокойством переспросил я. — Но ведь с ней все было в порядке. Я же видел. Когда она уехала? Она же нормально стояла на ногах и все такое. У нее не будет никаких осложнений, правда?
— Джонни, я в этом уверена. — Ди взяла ручку и защелкнула колпачок. — Обычная мера предосторожности.
— Серьезно?
— Угу.
Я так не думал и потому выпалил:
— Как считаешь, стоит мне ехать в больницу? — Я растерянно пожал плечами и добавил: — В смысле, навестить ее? Это ж по моей вине она туда загремела. Я несу ответственность.
— Ни в коем случае! — В голосе Ди появились командные ноты. — Джонни Кавана, если заботишься о своем будущем, держись от этой девчонки как можно дальше. — Секретарша шумно выдохнула и уже спокойнее добавила: — Между нами говоря, ее мамаша жаждет твоей крови. И если хочешь знать мое мнение, эта девочка не кажется… — она пожевала нижнюю губу, — в общем, не кажется стабильной.
Я сдвинул брови:
— Что значит «не кажется стабильной»?
Ди с беспокойным видом покусывала ручку.
— Ди! — надавил я. — Что ты имеешь в виду?
— Может, я выбрала неправильное слово, — тихо признала секретарша. — Но от нее исходит что-то… странное.
— Странное?
— Тревожное, — пояснила Ди и поправилась: — Проблемная. Она какая-то проблемная.
Вот дерьмище!
Зациклило меня на свихнутой девице.
— Точно, — пробормотал я, вновь поворачиваясь к двери. — Спасибо за предупреждение.
— Держись от нее подальше, Джонни, — крикнула мне вслед Ди. — И не вздумай ехать в больницу.
Погруженный в раздумья, я вышел из канцелярии с конвертом в руке.
Добрался до левого крыла главного здания и остановился перед рядами свежепокрашенных голубых шкафчиков рядом с зоной отдыха третьегодков.
Нашел номер четыреста шестьдесят один.
Просунул конверт в узкую щель между рамой и верхней стороной дверцы.
Плевать мне на то, что ее мать отказалась от денег, пусть сожжет их, если захочет, но я должен был передать эти деньги им. Ей.
Я поправил на плече рюкзак, сунул руку в карман и достал ключи от машины. Плюну-ка на последний урок и посижу в машине, дожидаясь Гибси.
И потом, не имело смысла идти сейчас на урок.
При всем желании я не смог бы сосредоточиться на премудростях экономики и бизнеса.
В голове клубились предостережения и образ печальных синих глаз.
Дойдя до ученической стоянки, я открыл машину, забросил рюкзак на заднее сиденье и завалился внутрь сам.
Я был изможден, боль в теле не унималась. Изменил наклон кресла, чтобы вытянуть ноги.
Вести машину, когда бедра жжет от боли, — не самая веселая перспектива, но меня сейчас донимало не это.
В Томмене многие жили в кампусе; здесь учились ребята со всей Ирландии, а некоторые даже из других частей Европы.
Я жил в получасе езды отсюда и был из тех, кто ежедневно добирается до школы. Большинство моих друзей тоже.
Я знал, что Шаннон, как и я, живет в Баллилагине, но до сих пор ее там ни разу не замечал.
Город был невеликий, но достаточно большой, чтобы наши пути не пересекались. А может, и пересекались, только я ее не помнил.
Я не отличался памятью на лица. Обычно не успевал запомнить чье-то лицо. Да и не стремился. Мне и так хватало имен и лиц, которые нужно помнить. Добавлять к этому списку незнакомых мне людей казалось бессмысленной затеей.
До сих пор.
Проблемная.
Так ее назвала Ди.
Разве не все подростки малость стремные и проблемные?
Я настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как через сорок минут прозвенел последний звонок и стоянка заполнилась учениками. Только хлопнувшая пассажирская дверца вернула меня в реальность.
— Привет, — произнес Гибси, залезая внутрь. — Смотрю, полубомжовские привычки по-прежнему милы твоему сердцу, — добавил он, распихивая ногами хлам под сиденьем. Закинув рюкзак назад, он поуютнее устроился в кресле. — Между прочим, у тебя тут пипец как воняет.
— Всегда есть вариант прогуляться и подышать свежим воздухом, — проворчал я, протирая осоловевшие глаза.
Да, устал я как сука.
— Расслабься, — посоветовал мне Гибси и с усмешкой добавил: — Не стоит так возбуждаться.
— Очень смешно, придурок, — бесстрастным тоном ответил я, рефлекторно прикрывая член. — Теперь точно можешь вытряхиваться и идти пешком.
— Вот. — Он бросил мне на колени пластиковую папку бледно-желтого цвета. — После этого уже не станешь заставлять меня идти пешком.
— Что это? — спросил я, косясь на папку.
— Подарок, — ответил Гибси, опуская солнцезащитный козырек со своей стороны.
— Домашка? — равнодушно спросил я. — Ух ты. Большущее спасибо.
— Личное дело некоей Шаннон, — поправил он, закатывая рукава джемпера. — Спорим, у тебя вся жопа сопрела, так ты о нем мечтал.
Да уж, блин.
Я смотрел на папку и чувствовал, как меня заливает тревогой.
Лучший друг слишком хорошо меня знал.
— Когда ты после тренировки не пришел на урок, я так и понял, что ты из-за нее дуешься. Или впал в тоску. Или уж не знаю, как правильно назвать то, что ты устроил в раздевалке.
— Не впадал я в тоску.
Он фыркнул.
— Я не тоскую, придурок, — огрызнулся я. — И не дуюсь. Времени нет на это дерьмо. Я просто…
— Потерял голову? — подсказал Гибси, хищно улыбнувшись. — Да ты не парься. Такое бывает даже с лучшими из нас.
— С чего бы мне терять голову? — спросил я и сам себе ответил: — Я ничего никогда не теряю!
— Значит, я ошибся. — Гибси поднял руки вверх, но, судя по тону, он не сожалел о содеянном. — Наверное, не так понял. Давай папку, верну ее назад.
Он потянулся к папке, но я дернул ее в сторону.
— Что? Нет!
Гибси расхохотался, но ничего не сказал.
Понимающая ухмылка говорила сама за себя.
— Как ты сумел уговорить Ди отдать тебе личное дело? — спросил я, меняя тему.
— А как ты думаешь?
— Исусе, — пробормотал я, стараясь не содрогнуться.
— Не так уж и плохо, — усмехнулся Гибси. — Эта женщина сосет, как пылесос, а шанс, что застукают, всегда добавляет веселья.
— Не хочу ничего знать об этом, — сказал я, вскидывая руку.
— Ты и так знаешь, — фыркнул Гибси.
— Да, — тяжело вздохнул я. — Но можно было не напоминать.
— Черт, — пробормотал он, оттягивая воротник рубашки и разглядывая себя в прямоугольное зеркальце. — Всегда шея.
Недовольный увиденным, он повернул к себе зеркало заднего вида и застонал.
— Посмотри на меня, — страдальческим тоном произнес Гибси. — Видишь, на какие жертвы я пошел ради тебя?
На его шее красовался темно-синий след от засоса.
— Надеюсь, оно того стоит, — буркнул Гибси.
Я опустил голову, открыл первую страницу, но напрягся и посмотрел на него:
— А ты читал?
— Не-а.
— Почему?
— Потому, не мое дело. — Он полез в карман за сигаретами и зажигалкой. — Сдохну без сигареты. — Гибси открыл дверцу, выбрался наружу, затем наклонился ко мне и заявил: — Оргазм вызывает курение.
С этими словами он захлопнул дверцу и чиркнул зажигалкой.
Покачав головой, я переключил внимание на папку и целиком сосредоточился на каждой крупице конфиденциальной информации в личном деле Шаннон Линч.
Страница за страницей — сообщения об инцидентах, отчеты учителей и персонала. Аккуратные черные строчки на белой бумаге рассказывали об ужасающих испытаниях, выпавших на долю этой девочки в прежней школе, — и их было предостаточно.
Четырнадцать листов А4, заполненных описаниями инцидентов.
С обеих сторон.
Пролистав несколько страниц, я узнал, что успеваемость Шаннон в начале первого года была на твердую С, но к концу второго понизилась до жалкой D, а кое-где и до Е.
