Волевым усилием я прогнал мысли о ней и стал сосредоточенно массировать травмированные части тела, обдумывая возможную стратегию и тактику матча в пятницу.
Подлатав себя, влез в школьную форму, проверил время на телефоне и обнаружил, что если потороплюсь, то успею к последнему уроку.
Прочитал пару новых сообщений от Беллы. Она спрашивала, не стало ли мне лучше, и предлагала встретиться.
Я коротко набрал: «Все еще неисправен» — и стал ждать ее ответа.
Он пришел почти мгновенно, а за ним еще несколько.
Меня уже тошнит от этого дерьма, Джонни.
Не люблю, когда меня игнорируют.
О тебе только и разговоров, знаешь.
Говорят, твоя игра на поле — дешевая показуха.
В газетах пишут.
Говорят, ты теряешь хватку.
Я согласна.
Ты бесполезный говнюк с бесполезным членом.
Я знаю, что ничего с тобой не случилось.
Ты просто пытаешься отвертеться, чтоб не брать меня на церемонию награждения в конце месяца.
Почему ты ни разу не водил меня на эти сборища?
Я никогда НИЧЕГО у тебя не прошу.
Если тебе не до меня, то я знаю кучу парней, которые будут вести себя иначе…
Тяжело вздохнув, я быстро проглядел все сообщения.
М-да, ситуация начинала выходить из-под контроля.
Я чувствовал, как вокруг моей шеи затягивается петля.
Быстро настучал ответ: «Делай что хочешь. Я тебе не сторож», убрал телефон и направился к учебным корпусам. Зашел в школьную канцелярию.
— Джонни! — проворковала секретарша Ди, когда я переступил порог. — Уже вернулся? — спросила она, медленно оглядывая меня с ног до головы. — Но, дорогуша, мистер Туми за тобой не посылал.
Наша секретарша была невысокой худенькой женщиной около тридцати; крашеная блондинка, она питала слабость к ученикам старших годов, особенно к регбистам.
Голубые глаза, слишком густо подведенные черным, и комочки туши на ресницах прекрасно сочетались с обилием пудры и кроваво-красными губами.
Ди была не лишена привлекательности.
Неплохая фигура и фантастическая задница.
Но в ней было что-то от молодящейся старухи.
Несмотря на ее тягу к молодым парням и вопиющие непристойности, эта женщина вызывала у меня странное восхищение. За все годы учебы она не раз помогала мне в разных ситуациях: выписывала освобождение от занятий, покрывала прогулы, спускала на тормозах проступки и не давала хода разному дерьму, которое могло бы плохо отразиться на мне.
На третий год обучения, вернувшись из спортивного лагеря, я подарил ей футболку сборной Ирландии, на которой расписались почти все игроки команды.
Я вспомнил о подарке в последнюю минуту, зная, что должен как-то отблагодарить Ди. Она потратила немало усилий, убеждая педагогический совет перенести для меня срок устного экзамена, обязательного для получения аттестата младшего цикла. Этот экзамен я пропустил, уехав в лагерь.
Футболка лежала у меня в сумке. Я просто отдал ее Ди, сознавая необходимость хоть как-то компенсировать ей затраченные усилия.
После этого Ди сделалась моей горячей сторонницей, оказывая многочисленные и часто сомнительные с моральной точки зрения услуги.
Я со своей стороны при всякой возможности снабжал ее билетами на игры.
Мы великолепно ладили.
— Зашел тебя проведать, Ди, — сказал я и игриво подмигнул ей. Подавляя желание убежать подальше от этой школьной хищницы, я неспешным шагом подошел к закутку, отделявшему ее стол от приемной, и улыбнулся. — Надеюсь, кое-чем поможешь.
— Всегда рада помочь любимому регбисту, — промурлыкала она. — Чем угодно.
— Благодарю, — сказал я, едва не вздрогнув, когда она рукой с длиннющими ярко-красными ногтями коснулась моей. — Скажи, у тебя найдется конверт?
— Конверт? — Ди удивленно изогнула подведенные брови. — Да, — с оттенком разочарования пробормотала она.
Повернулась к стеллажу за спиной и выложила на стойку простой конверт из коричневой бумаги.
Я вынул из бумажника две купюры по пятьдесят евро и положил в конверт.
— Ручку не одолжишь? — попросил я.
Она подала мне ручку, показывая, что слегка обижена.
— Ты моя спасительница, — пробормотал я, торопливо написал записку прямо на конверте и вернул ручку Ди.
— Это все?
— Нет, еще не все.
Я уперся локтями в стойку, перебрасывая конверт из одной руки в другую, и улыбнулся секретарше.
Ну, погнали…
— Мне нужны сведения об одной ученице.
— Ученице? — переспросила Ди и нахмурилась.
— Да, — кивнул я и улыбнулся еще шире. — О Шаннон Линч.
Не я ли собирался смотреть реалити-шоу, чтобы отвлечься от мыслей об этой девчонке?
По натуре я был одержимым засранцем с одноколейным мозгом, и в данный момент колею занимала исключительно Шаннон.
Я должен знать больше.
Мне это необходимо.
Я не настолько туп, чтобы верить, будто мне все равно.
То, как я повел себя с Макгэрри в раздевалке, доказывает: мне не все равно.
Мне важно, что она сумела нарушить мое равновесие.
Мне важно, что прошло несколько часов, а я продолжаю думать о ней, строить догадки и даже беспокоиться.
И мне важно, что она так важна для меня, как никто никогда важен не был.
Черт, и теперь я совсем запутался во всех этих важностях.
— Ой, Джонни. — Ди поджала губы, нахмурилась еще сильнее. Ее голос вернул меня к реальности. — Даже не знаю. Мистер Туми ясно сказал, чтобы ты избегал любых контактов с этой Линч. — Секретарша умолкла и пододвинула к себе исписанный блокнот. — Видишь? — Она стукнула ногтем по строчкам. — Тут все записано. Ее мать требовала, чтобы за случившееся на поле тебя отстранили от занятий. Миссис Линч считает это нападением. Мистер Туми едва уговорил ее не звонить в полицию.
— Брось, Ди, — промурлыкал я, пряча недовольство за — как я надеялся — мужским шармом. — Ты меня знаешь. Я бы никогда намеренно не сделал больно ни одной девчонке.
— Конечно, не сделал бы, — выдохнула секретарша, хлопая глазами. — Ты ведь добрый мальчик.
— А ты очень добра ко мне. — Наклонившись, я положил руку поверх руки Ди и прошептал: — Все, о чем я прошу, — рассказать то, что ты о ней знаешь. А еще лучше — дать мне заглянуть в ее личное дело.
— Не получится, Джонни. — Она пожевала нижнюю губу. — Если кто-то узнает, меня могут уволить.
— Ди, неужели ты думаешь, что я бы тебя подставил? — с легкой укоризной в голосе спросил я. — Это будет наша маленькая тайна.
Боже, как последний мудак, играю на чувствах бедной женщины.
Но мне надо увидеть дело Шаннон.
Меня обуревало жгучее любопытство насчет нее, если, точнее, насчет того, что с ней случилось в прежней школе.
Слова мистера Туми застряли в мозгу, и я умирал от желания узнать подробности.
— Прости, дорогой, но на этот раз не могу тебе помочь, — ответила Ди и поджала губки. — Я дорожу своим местом.
Я разочарованно тряхнул головой, но не дал эмоциям одержать верх и попытался снова:
— Ты можешь хотя бы сказать номер ее шкафчика?
— Зачем тебе? — насторожилась Ди.
— Надо, — уже жестче ответил я.
Секретарша меня разозлила.
Я не привык слышать «нет».
Когда я просил о чем-то, обычно это получал.
Не повод хвастаться, но в моей жизни было так.
— Я тебе уже говорила. Мистер Туми сказал, чтобы ты даже не приближался к ней…
— Это ж просто номер шкафчика, Ди, а не чертов домашний адрес, — с нарастающим раздражением напомнил я. — А ты ведешь себя так, как будто я серийный убийца или вроде того.
Кивнув, Ди тяжело вздохнула, встала и подошла в шкафу, где хранились личные дела.
— Ладно.
— Благодарю, — с нескрываемым сарказмом ответил я.
— Но я тебе ничего не говорила, — пробурчала она, роясь в ящиках.
Наконец нужная папка нашлась.
— Отлично.
— Джонни, я серьезно. Мне неприятности не нужны.
— Мне тоже.
Открыв папку, секретарша быстро проглядела первую страницу и тут же захлопнула снова.
