к каждому звуку она прислушивалась. Она надеялась застать момент очередной кражи, чтобы в прямом смысле схватить вора за руку. Теперь она все перемены проводила в местах, где украсть что-то было легче всего – в раздевалках и возле скамеек, где часто оставляли рюкзаки.
Каждый раз, когда Эстер сидела в раздевалке, она занимала очень удобную позицию – в дальнем углу комнаты, скрытая множеством рядов вещей, она сидела на лавке, поджав к тому же ноги. Заметить её можно было только при большом желании, потому что её не было видно ни от входа, ни даже от самой ближайшей вешалки.
В одно из таких «дежурств» в раздевалке Эстер вдруг услышала шаги, но не обычные, как шли бы те, кто хотел забрать вещи, а крадущиеся. Она сразу прислушалась и стала вглядываться – кто это, и что он собирается делать. Она заприметила, что этот «кто-то» надел черное широкое худи, а капюшон накинул на голову.
«Не хочешь, чтобы тебя узнали, да? Узнаю всё равно» – подумала Эстер.
Этот человек подошёл к одной из висевших на вешалке курток. Эстер сжалась и приготовила пружиной выпрыгнуть из своего убежища. Послышался шелест – человек залез рукой в карман куртки.
Эстер резко выпрыгнула из своей засады как можно тише. Она в несколько скачков оказалась рядом с этим кем-то и схватила его за предплечье.
– Что ты делаешь? – сказала Эстер. – Кто ты?
Второй рукой человек снял капюшон. На Эстер испуганно взглянул Салли.
– Ты! – вскрикнула Эстер. – Зачем ты врал, что это не ты вор?!
– Я не вор! – испуганно сказал Салли. – Посмотри!
Он вытащил руку из кармана куртки. В его руке была зажата маленькая коробочка с бантиком сбоку. Салли отогнул бирку, на ней было написано «Дорогой Молли в день рождения».
– А разве лично её поздравить нельзя? – спросила Эстер, смутившись и отпуская руку Салли. Молли была одноклассницей Салли.
Тут пришёл черед Салли смущаться.
– Я… Я не могу… Рядом с ней все слова забываются.
Эстер кивнула. Вот её страх воплоти – она жутко ошиблась, принесла человеку неудобства, и это теперь не исправить, ведь десять секунд ничего не изменят. Горло вдруг что-то сдавило, дышать стало сложно, словно опять Эстер накрыла волна. Эстер едва не плакала – так ей было стыдно и горько. Но потом она вспомнила, что теперь это всегда будет служить ей уроком, и постаралась отпечатать у себя на подкорке сознания этот момент, чтобы не забывать своих ошибок и выносить из них опыт.
– Эй, – окликнул Салли. – Ты в порядке? Ты чего?
– Прости, что я с тобой так, – прошептала Эстер. – Всё у меня плохо получается.
– Ну, перестань, – опять сказал Салли. – Ничего страшного не произошло. Извинения приняты, я не обижаюсь.
Неожиданно из колючего ёжика Салли превратился в сносного парня.
– Правда не обижаешься? – с надеждой спросила Эстер.
– Правда. – Кивнул Салли. – Я уверен, что ты найдешь вора. Ты ведь очень умная.
Эстер улыбнулась. Они пожали друг другу руки. Эстер выдохнула. И не так уж всё страшно!
Когда Эстер увидела Зару, она подошла и тихо шепнула:
– Это не Салли. Я проверила.
– Как? – изумилась Зара.
– Не спрашивай, – стушевалась Эстер. Ей всё ещё было неприятно рассказывать про свои ошибки, всё-таки личный опыт – это личный опыт.
Эстер не прекращала своей слежки. Вор всё ещё был не вычислен, и ей приходилось быть начеку.
Однажды Эстер сидела на подоконнике и наблюдала за учениками в оживленном коридоре. Стоял гвалт, слышался смех. Людей было так много и стояли они так тесно, что иногда было не понятно, где чья рука или нога.
Вдруг в толпе взгляд Эстер выцепил Кэтрин. Кэтрин же либо действительно не видела Эстер, либо старательно делала такой вид, задирая заносчивый нос.
Эстер несколько раз теряла Кэтрин из виду в такой толпе и начинала волноваться, но потом находила её. И вот когда Эстер в очередной раз её «нашла», её взгляд скользнул по руке Кэтрин, которая была… Опущена в чужой рюкзак! Эстер так и подскочила.
Вихрем она слетела с подоконника и во всё горло закричала «Стоять!». Огромная коридорная толпа замерла. Удивленные глаза смотрели на неё.
Эстер с трудом прокладывала себе путь к подозреваемой через это огромное скопление людей. Когда она подошла к Кэтрин, которая со страху так и не опустил руку, та улыбнулась своей стандартной наглой улыбкой.
– Я так и знала, – Кэтрин оголила белоснежные зубы.
– Что происходит? – всё ещё не понимала, что происходит девочка, в рюкзаке которой была рука Кэтрин.
– Думаешь, что я краду, да? – скалилась Кэтрин ещё сильнее. – Спроси у неё.
Она кивнула на эту девочку.
– Ты знаешь, что рука Кэтрин в твоём рюкзаке? Она может что-то украсть оттуда, – обратилась Эстер уже теперь к пострадавшей.
Девочка непонятливо поморгала глазами.
– Да, её рука в моём рюкзаке, потому что я попросила Кэт достать оттуда мою расческу.
Кэтрин улыбнулась торжествующе.
– Мы подруги, Эстер. Умерь свой пыл неудачливого детектива и занимайся тем, что у тебя лучше получается – учи уроки, – презрительно кинула Кэт. Руку она, наконец, достала и подала подруге расчёску.
Вся толпа наблюдала за этой ситуацией. У Эстер всё поплыло перед глазами, волна стыда накрыла её, сердце забилось, а лицо от макушки до шеи стало красным. Да, это была ошибка не где-то в пустой раздевалке, а перед огромной толпой. И никто не примет её извинения.
Еле стоя на ногах, Эстер поплелась прочь. Толпа ещё какое-то время стояла, а потом тоже начала расходиться. Но больше не слышно было ни шуток, ни веселых разговоров, ни смеха. Все быстро и организованно разошлись, коридор опустел.
Надо сказать, что из этой толпы никто не поддерживал злорадства Кэтрин. Все они были рады, что хоть кто-то пытается найти вора, хотя и совершает ошибки. К Эстер они почувствовали уважение и готовность помочь.
А Эстер и эту ошибку отпечатала на подкорке сознания, чтобы вынести урок для себя.
И опять потянулась череда дней тщательного наблюдения за всем, что происходит. Удивительно, но многие последовали примеру Эстер, и теперь эдакие «постовые» стояли в каждом подозрительном месте. Но они глядели во все глаза и по-прежнему не могли найти вора.
Спустя какое-то время все перестали быть так сильно взволнованными вором, а он перестал как-либо себя проявлять. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло.
Однажды Эстер практически столкнулась с идущими по коридору и болтающими Зарой и Тедди. Эстер и Теодор смущенно поздоровались и замялись. Коридор был, как обычно, полон народу.
Тедди начал замечать, что Эстер постепенно возвращается в норму. Он был несказанно рад, только лишь огорчен, что не смог сам помочь ей в этом, как преданный друг, хотя мог бы. Ему было стыдно, что тогда он так жестко осадил Эстер, но он действительно был разочарован и напуган её поведением. Где-то в глубине души он надеялся, что именно это
