было слишком мало сил, чтобы сохранять предвзятость.
Глава 9
В августе Хана купила цветастые баллончики и увлеклась граффити. Пятницу и субботу мы проводили в Кака'ако13, расписывая маленький кусочек стены фиолетового цвета. Напротив располагалась закусочная. После дневной смены один из поваров выносил нам по гамбургеру с большим количеством сыра и перца и сдержанно хвалил рисунок.
Это была розовая девушка, у которой в прямом смысле слова взрывалась голова. Как говорила Хана, от идей.
Так как мы неумело обращались с красками, Хана выполняла большую часть работы и трудилась, в основном, над лицом и неоновой вспышкой. Наша же задача заключалась в том, чтобы нарисовать взъерошенную шевелюру. Не жалея нервов, я выводил короткие, на вид жёсткие, словно наэлектризованные волосинки, кое-как поспевая за Хью. Его энергичности и пылкости можно было позавидовать.
Я почти не думал о Накайн. Обряд, совершённый по всем правилам, в какой-то момент явно дал сбой, так как со мной не произошло ничего выдающегося. Как и прежде я бездельничал на каникулах. Ну, как все. Единственное, что было в новинку – это носить в кармане мешочек с амулетом. Зачастую возникала мысль выбросить его за мусорные мешки или подкинуть какому-нибудь бомжу в продуктовую тележку. Уж кто-то, а он бы не заметил странного предмета, а если бы и заметил, то плюнул равнодушно и продолжил катить свой важный груз. И так закончилось бы ещё одно лето, наступила осень. Я бы пошёл в школу, вновь взялся за идиотские учебники, столкнулся с добрыми и неприятными учителями, в общем, погрузился в нудные будни среднестатистического ученика…
Но что-то звало вперёд к открытиям. Чего-то сильно не хватало.
Раз в три-четыре дня мы с Келвином выбирались на природу. Складывалось впечатление, что я был ему необходим. Честно говоря, он мне тоже. Необъяснимо, но я не уставал рассказывать о раздражающих подростках, громко врубающих музыку, о том, какую тоску нагоняли быстрые ливни, и каким образом меня однажды чуть не убила сколопендра. Привыкший молчать я не знал, что умел беспрерывно говорить.
Когда я впервые выругался насчёт собственной бездарности, на телефон пришло короткое сообщение: «Багира пропала!» Я поставил баллончик на асфальт и отправил ответ: «Как?»
Келвин Бэрри: Через окно. Отец походу не закрыл, вот и сбежала.
Эйден Лэмб: Где ты видел её в последний раз?
Келвин Бэрри: В моей комнате. Я отвёз бабушке продукты, а потом заскочил к себе. Багиры уже не было.
Эйден Лэмб: Обошёл соседей?
Келвин Бэрри: Сперва я так и сделал. Они не в курсе, где она может быть.
Эйден Лэмб: Будем вместе искать?
Келвин Бэрри: Да. Приезжай на Лейлок Драйв, дом 2032.
Эйден Лэмб: Я скоро. Жди.
Хана почесала бровь, испачканную салатовой краской.
– Куда намылился?
– Мне надо к Келвину, – выпалил я залпом и перевязал джинсовку на бёдрах, чтобы не вспотеть. – Багира убежала.
– О, нет! – произнесла она взволнованно. – Ищите, ищите. Мы и сами справимся. К тому же, граффити действовало на тебя…
– Беспощадно.
– Искусство требует жертв, – подчеркнул Хью, разминаясь. – Вообще не парься, я нарисую волосы. Если что, мы на связи. А то мало ли, хорёк слишком маленький, незаметный.
– С чего начнёте? – спросила Хана.
– Честно говоря, пока не знаю.
– Ясно. Тогда удачи.
Уже через полчаса я находился возле небольшого дома с закрытым гаражом и знакомым чёрным внедорожником. Перед каменной клумбой стояли баки на колёсиках. Почтовый ящик украшали наклейки с морскими ежами. Входная дверь открылась, из полутёмной гостиной выскочил обеспокоенный Келвин, держащий листовки.
Он спросил:
– Пойдём?
– Куда? Придумал, где её искать?
– Вероятно, Багира до сих пор ходит по району.
– Она могла бы что-нибудь съесть по дороге и, спрятавшись от солнца, уснуть. Или напугаться и укрыться от посторонних.
– Она сытая. Перед тем как удрать, налопалась индейки, – опроверг догадку Келвин. – Второе предположение более вероятно.
– Если не голодная, то наверняка и медленная. Когда желудок полный, хочется лежать, а не устраивать гонки на скорость.
Он окинул меня насмешливым взглядом.
– Тогда Багира недалеко.
– Наверное. Что говорят родители?
– Отец клянётся, что проверял окна. Я вообще не понимаю, как воспринимать эту информацию. Вдруг он забыл или торопился, или что-то другое…
– Что насчёт мамы?
– Она уверена, что всё закрывала, – произнёс сдавленно Келвин. У него на лбу выступил пот. – Объявление я уже разместил, близлежащие питомники обзвонил.
– Значит, обойдём район.
Мы направились вдоль улицы. Келвин показывал фото, где Багира игриво покусывала соседского кота с жёлтым ошейником, и задавал вопросы, а я молча клеил листовки, поигрывая желваками.
После нам попался противоречивый мужик в расстёгнутой гавайской рубашке. Вяло моя машину, он точно заглаживал вину за какой-то поступок.
– Вы не видели тут хорька? – спросил в очередной раз поникший Келвин и указал на светящийся экран.
Он оторвался от мойки и отложил губку.
– Не-а. А что?
– Убежал питомец, вот что.
– Нормальные животные от хозяев не сбегают, – сказал мужик и важно выпятил обвисшую грудь.
– Вам виднее, – съязвил я.
– Ну да. Всякие есть причины. У меня тоже был питомец, правда, не хорёк, а собака, сука в сущности и по натуре. Я любил её, кормил, наказывал, если где косячила. Ушёл как-то на свидание, а она и ускользнула. Ну и чёрт с ней! Другую взял из питомника, более умную, чем предыдущая. Вот эта реально круче, тихая, покладистая.
– Говорите так, будто держите собак в рабстве, – заметил укоризненно Келвин.
– Звери должны знать своё место. Всё-таки мы их обеспечиваем.
– Имеете в виду, кидаем подачки? Проявляем жалость?
– Мм-м, похоже на то, – ответил мужик сухо, сняв очки. – Я умею сочувствовать, естественно. Звери же нет.
– С чего такие выводы? – спросил я.
– Посудите сами, у неё было всё, чего душа пожелает, и вот так запросто отбросить тёплый плед и вкусный корм… Фигня получается. Я даже загрустил, когда её не стало. Мне было одиноко, неспокойно. Всё-таки с детства рядышком, под боком. Братьев и сестёр лично топил. А когда твоя зверушка потерялась?
– Часов девять назад.
– Долго, очень долго, – затараторил он возмущённо. – Не найдёте вы её. Уже поздно стараться. Ладно там пёс, но щуплый, ручной хорёк!
Тут Келвин не выдержал и схватил мужика за грудки. Сопя и мажась пеной, прилипшей к локтям, он приблизился к рыхлым щекам и отчеканил:
– Нет. Багира в порядке. Я чувствую.
– Идиот! Отпусти! Нормально же общались! – воскликнул он, беспомощно сжимая очки.
– Под наказанием ты подразумевал пинки и запирание в четырёх стенах? Поэтому она не гуляет и не играет на травке? Поэтому закрыты жалюзи? Вторая собака удерёт так же, как и первая. И девушка, если она есть.
– Кел, не стоит.
– Что?
– Паниковать, – прибавил я вкрадчивым тоном. – Оставь человека. Ему больно. Его ситуация нас не касается, помнишь?
– Но!..
– Оставь. Просто оставь, – перебил, взывая к голосу разума.
– Вот именно, – рявкнул мужик, брызгая слюной. – А то смахиваешь на истеричку.
Келвин отпустил мужика, и тот, надев очки, продолжил тереть капот, приглушённо ворча в бороду. Раздражение сошло на нет, когда к нему неожиданно выпрыгнула бело-коричневая собака.
