источник, другие дрались с ним, чтобы напиться чистой воды. За добычу же, за самое сочное мясо во всей округе, убивали. Тела вспарывали, набивали камнями и топили в океане, не чувствуя жалости и сострадания.
Дочь старого вождя одного из племён, Мека, отличалась от остальных. Страдавшая с младенчества слепотой, она не видела крови и смертей. Не знала она и о том, как выглядели её братья, проклинавшие чужих матерей и сестёр. Не знала, но чувствовала боль, которую приносили жестокие слова и удары камнями. Каждый день она слышала, как кто-то рыдал, молил о пощаде или просил богов забрать его бренную душу. Мека переживала, но верила, когда-нибудь племена поймут, что они не правы и что жизнь надо ценить, а не губить.
Отец с матерью не разрешали девушке выходить за пределы родной деревни. Таким образом, они пытались уберечь дочь. Она не соглашалась с их мнением.
– Если большая часть нас пойдёт прямо к ним и скажет, что не хочет бороться, а стремится к миру, то, быть может, мы достигнем соглашения, – сказала Мека сразу после совершеннолетия.
– Это в тебе говорит юность, – объяснил отец. – Не кидайся в жерло вулкана – сгоришь.
– Бедное моё, наивное дитя! – повторила слёзно мать. – Кто ж тебя научил таким глупостям?
– Я сама всё поняла, – без лишней гордости заявила Мека. – Я поняла, ни за что не отступлюсь от задуманного!
Она говорила правду. Той же ночью Мека проникла на чужую территорию и спряталась в хижине мужчины, сильного и жалостливого Кеони. Оказалось, что он был вдовцом. Пожалел он добрую слепую девушку и оставил у себя. Мека радовалась, что сумеет сблизиться хотя бы с одним жителем враждующего племени.
– А как вы ведёте быт? Как охотитесь? Как воспитываете детей? – не унималась Мека.
Так она узнала, что люди, где бы они ни обитали, походили друг на друга, как две скорлупки одного кокоса. Со своими печалями и страстями, они были готовы пойти на что угодно лишь бы уберечь семью и накопленные богатства.
Кеони отвечал спокойно, бесцветным, но совсем негрубым голосом, как прежде. После смерти жены он был абсолютно несчастен, но с приходом девушки привёл мысли в порядок. Больше он не плакал по вечерам и не попадал специально под горячую руку, чтобы скорее приблизить пляску смерти. Теперь Кеони не грустил в одиночестве. Спустя долгие годы в нём пробудилась любовь.
Мека не уставала расспрашивать о племени. Она мечтала познакомиться с ним поближе.
– Пожалуйста, выведи меня наружу! Покажи меня соседям!
– Тебе опасно выходить даже со мной, – мягко настаивал Кеони. – Здесь ты чужая. Они не примут дочь другого вождя.
– Но как ты можешь быть уверен в суровости людей, когда сам поступил по справедливости?
– Я не смею причинить вред девушке.
– Видишь? Ты такой же, как и они.
– Мы совершенно разные, – произнёс неутешительно Кеони. – Я не хочу, чтобы с тобой случилась беда.
– Я пропаду, если не выйду, – тихо промолвила Мека и сложила ладони. – Дай им шанс. Дай мне шанс спасти наши племена!
Кеони задумался и через неделю дал утвердительный ответ.
Перед выходом его не покидало мрачное чувство, поселившееся в сердце. Он объяснял это тем, что Мека впервые покажется его народу.
Она ходила между стариками, женщинами и юношами, и все смотрели на неё с гневным укором, но молчали.
Маленький мальчик с мокрым носом подставил ей подножку. Запнувшись, Мека чуть не упала на землю, разбив лицо, но её успел удержать Кеони.
– Глупое, невоспитанное дитя!
Она посчитала, что всё в порядке, не придала значения такой мелочи.
Этим же днём мальчик рассказал вождю о чужачке, попавшей в деревню.
Старший сын, Кимо, собрал в большой комнате толпу, и вместе они стали придумывать, как проучить Меку.
– Утопить!
– Пустить на корм свиньям!
– Насадить на копьё!
Лучший вариант предложил вождь с сухим, ничего не выражающим взглядом:
– Поступим так… Ты, сын мой, юноша одинокий, тебе нужна невеста. Мы отберём незрячую у Кеони (его самого ожидает наказание за несоблюдение традиций) и отдадим тебе. Не беспокойся, она не будет сопротивляться, духу не хватит. Ты будешь пользоваться ею и воспитывать, как принято воспитывать настоящих жён. Когда Мека совсем превратится в жену, то мы покажем её отцу. Он не выдержит и отдаст нам часть территории. Быть может, передаст не только землю, но и власть, чтобы вернуть дочь.
Кимо план понравился, простым людям тоже. Они горячо закивали в радостном предвкушении.
С наступлением сумерек в деревне воцарилась суета. Кеони убили на месте, а Меку притащили к Кимо. Она дрожала, боясь проронить и слово.
Как только её представили мужу, внутри всё похолодело. Страх был настолько крепок, что, казалось, перед нею стоял не Кимо, а воплощение чего-то демонического, леденящего кровь. Совершенно уверенный в невиновности, он схватил Меку за щеку и ударил коленом в живот. Девушка сползла на плетёный ковёр в искреннем изумлении.
– За что вы так со мной? Я не желаю вам зла. Я пришла, чтобы заключить мир!
– Что же ты предлагаешь? – поинтересовался Кимо.
– Слова помощи и доброе сердце, – выговорила она, слегка колеблясь.
Он рассмеялся.
– Значит, ничего.
Кимо присел возле неё и осмотрел побелевшее заплаканное лицо.
– Как ничего? Как?! Неужели вы против добра? Кеони… Он ведь был прав, мой Кеони!.. Когда человек боится потерять всё, он безжалостнее дикого…
Он не дал договорить.
С тех пор Мека терпела каждодневные унижения от мужа. Избитая, похудевшая, она угождала ему во всех капризах и сдерживала как умела гнев. «Когда-нибудь меня отведут к отцу. Отведут обязательно, и я покажу, что даже в таком отвратном положении остаюсь человеком и не даю себя сломить», – размышляла Мека.
Достаточно времени прошло, прежде чем она почувствовала тепло мозолистых рук отца. Он стоял перед ней, сдерживая слёзы.
– Прости, я не освобожу тебя, – сказал он, оставаясь внешне равнодушным, и вдруг приник к уху, перейдя на шёпот: – Я люблю… люблю тебя! Но у меня нет другого выхода.
Хитрый вождь спросил:
– Что ты выбираешь?
И отец Меки ответил:
– Народ.
Он скрылся за деревьями, а Мека так и осталась среди чужих селян.
Кимо настолько рассердился из-за провалившегося плана, что приволок Меку в центр деревни. Его собственная ярость перешла на каждого человека, проходившего мимо. Толпа набросилась на девушку в приступе бешенства, а когда все опомнились, то увидели, что осталось от обезображенного тонкого тела.
После гибели Меки вождя стала преследовать высокая фигура девушки с оторванными руками, ногами и головой. Сущность бродила за ним по пятам и пугала. Выскакивая из-за пальм и домов, она таращила белые крупные, как бусины жемчуга, глаза и срывалась на отчаянный крик:
– Позвольте отдать вам слова и моё доброе сердце! Позвольте мне показать, что мир не жесток! Я люблю вас! Люблю! Люблю! Докажите, вождь, что вы светлее, чем хотите казаться! Или вы злой?.. Вы бы остановили их, но вы не остановили! Теперь
