…Прямо в трясину.
Алексей очнулся от жары, даже, можно сказать, от зноя – солнце жарко пекло в спину. Он так и лежал, навзничь, только уже не в болоте, а рядом, на берегу, в лесочке. Вытащили… Свои… Меж лопатками саднило, но не очень больно, вполне можно было терпеть.
Чего ж его тут бросили-то? Ага, наверное, побежали через болото обратно – помогать. Люди старосты Епифана, поди, уже ударили в спину попавшим в ловушку московитам… или кто уж там это был. Может быть, там, за болотом, даже идет бой. А он, Алексей, тут отлеживается.
Усмехнувшись, молодой человек резко поднялся на ноги. К его удивлению, это удалось без всяких затруднений – ноги не подкосились, не потемнело в глазах, и даже меж лопатками вроде бы вообще перестало болеть. Хм… А хотя… Что там говорила бабка Гаргантида? Нежить – вот что. Значит, нечему и болеть. Что ж, в некоторых случаях, это, наверное, и неплохо. Вот как сейчас. Так… Пойти на гать, через болотину, посмотреть, что там? Может, помощь нужна «болотной армии фельдмаршала Епифана»?
Потянувшись, Алексей направился было к болотине, но вдруг остановился, внезапно услышав донесшуюся откуда-то из лесу музыку. Да-да, именно музыку! И еще какую!
Жанна из тех королев,Что любят роскошь и ночь!
«Ария»! Старая песня «Арии»!
Так, значит… Так вот оно… Так вот оно, наконец!
А может, показалось?
Еле сдерживая радость, молодой человек зашагал на звуки музыки и вскоре обнаружил ее источник – небольшой магнитофончик «Филипс», стоявший на поляне, на старом пне. Рядом, на поваленном ветром сосновом стволе, примостилась компания – человек пять подростков, средь которых притаившийся за елками протокуратор узнал и знакомых, которых, правда, по именам уже не помнил, кроме одного – светленького темноглазого Вовки.
Компашка, судя по всему, расположилась в столь относительно отдаленном от ближайшего населенного пункта месте с важной целью – по кругу ходил захватанный стакан, то и дело наполнявшийся из большой белой канистры пахучей светло-желтой жидкостью. Пиво!
– Говорил, надо было у бабки Федотихи спирту взять, – допив, лениво протянул один из пацанов, постарше других, в клетчатой, завязанной на животе узлом, рубахе. – Да выключите вы это дерьмо! Что, другого ничего нету, что ли?
– Вовка, есть? – один из пацанов вопросительно повернул голову.
Вовка усмехнулся и вытащил из кармана дешевой джинсовки кассету:
– Хотите, Димму поставлю? Только вот будете ли слушать?
– Какого Диму? Билана?
– Борджир! Хотите?
Не дожидаясь ответа, старый Алексеев знакомец ткнул в магнитофон новую кассету и нажал на клавишу. Из динамиков раздался глухой рев.
Хоронившийся в ельнике протокуратор чуть не расхохотался во все горло – ай да Вовка, уел всех, уел!
– Да выключи его вообще! – разозлился тот, что в клетчатой рубахе. Звали его, кажется, Яшка. Или это была кличка от фамилии – Яковлев? Скорее всего.
– Ну разливайте, – по-хозяйски распорядился Яшка. – Допьем уж. Ну! – Он поднял вверх наполненный пивом стакан и, явно пародируя кого-то, добавил: – За успешное окончание учебного года!
– Чтоб ему провалиться! – захохотал кто-то.
– Вам-то хорошо ржать, – бросив в траву стакан, Яшка огрызнулся. – А мне в путягу поступать.
– Поступишь. Все поступают.
Дальше пошла какая-то пустая болтовня про вчерашние танцы, девчонок и про то, кто где сколько и чего выпил. Естественно, солировал самый старший и конечно же безбожно хвастливо врал – если б он и в самом деле пил столько, сколько рассказывал, то давно бы уже оказался без печени.
Потянуло дымком – компания закурила.
Алексей осторожненько подался назад – не очень-то хотелось, чтобы сейчас его кто-то здесь видел, тем более – в таком виде.
Окончание учебного года… Однако!
Молодой человек внимательно посмотрел по сторонам, примечая то, на что почему-то не обратил внимания сразу: свежую молодую травку с белевшими кое-где подснежниками, не по-осеннему зеленую листву на березах, запах цветущей липы. Весна! Или самое начало лета!
Ну дела… а была-то осень. Да, сентябрь.
Ну и черт с ним, в принципе-то, какая ему разница, весна сейчас или осень? Главное, с бабкой Федотихой ничего не случилось, на месте бабка, судя по только что подслушанной беседе.
Славно, славно!
Позади него, в ельнике, вдруг послышались чьи-то приглушенные голоса, и Алексей, осторожненько подался в сторону, затаился, пропуская мимо четверых крепеньких парней лет шестнадцати-восемнадцати. Парни оказались знакомыми, но не очень, не из Касимовки точно, из какой-то соседней деревни – Лешка их как-то пару раз видел в клубе на танцах, еще в той, прошлой жизни.
Ребятки шагали целеустремленно, словно бы точно знали – куда. На руки их были намотаны велосипедные цепи. Однако! Нехорошие предчувствия закрались в душу Алексея. Все ж таки касимовские ребята были свои – жаль, если их отлупят. Неравные какие-то намечались разборки – а они, похоже что, намечались – несправедливые – те дохляки, что пили сейчас пиво, и в подметки не годились вот этим мускулистым, уверенным в себе мальчикам. Ну разве что старший, Яшка, еще б мог с ними потягаться – наглости б, вероятно, хватило. Ну да, ну да…
– А я ей говорю – пошли давай… – донесся перемежающийся матерками Яшкин голос. – А она мне… А я… А потом тот кент подвалил, а я ему – отвали, говорю… И ка-ак поддых! А тут другой – я и его отоварил, посадил на задницу с одного удара, он и сидит такой, жалом водит…
– Это кого ты там с одного удара посадил?!
Ага! Началось…
– Да вы че? Да вы че, ребята? – до этого момента наглый и самоуверенный Яшка при виде вынырнувших из-за деревьев парней заметно скис и даже, можно сказать, приуныл. – Я ведь так, просто…
– Вы зачем в ту субботу с нашими девчонками танцевали?
– Мы?!
Безошибочно почувствовав старшего, парни – точнее, один, коренастый, стриженый, в зеленой майке, с нехорошей такой ухмылочкой и синей татуировкой на правом предплечье – рисунок Алексей не смог разглядеть – ткнул пальцем в Яшкину грудь:
– Вы, вы! Че, схлопотать захотели? Дак счас!
– Да я ж не приглашал… не я… Чест-слово!
– А кто тогда?
– Ну я не помню…
– А ты вспомни! – помахивая цепью, ласково предложил коренастый.
– Ну-у… – потерявший все свое нахальство Яшка беспомощно посмотрел на своих. – Кажись, Вован кого-то приглашал.
– И не я, а – меня, – Вовка дернулся и вздохнул. – Ну было. Я-то чем виноват?
– Сейчас узнаешь! – коренастый ударил его ладонью по щеке, коротко и хлестко.
Вовкина нестриженая голова коротко дернулась… а кулак, словно бы сам собою, ударился в скулу обидчика!
Тот аж ахнул от такой наглости, а Алексей в ельнике про себя засмеялся – ай, молодец, парень!
– Ну, – потерев скулу, коренастый злобно ощерился и коротко бросил своим: – Бей их, ребята!
Ага, бей… Любители пива, не будь дураки, тут же ударились в бегство. Первым, перепрыгивая через бурелом, мчался самый выпендрежистый – Яшка.
– Лови! Лови их, гадов! Уйдут!
– Да никуда они не денутся, Димон. Там трясина!
Дождавшись, когда гопники убегут, Алексей усмехнулся и, выбравшись из ельника, неспешно зашагал по тропе. Поймает ли кто кого, не поймает – ему не было сейчас никакого дела. Шел себе и шел.
Пока не вышел к дороге. А там двое гопников как раз били Вовку. Поймали все-таки… Били, между прочим, оригинально – один держал за руки, второй колотил несчастного пацана, словно боксерскую грушу, приговаривая:
– Будешь еще? Будешь?
– Пустите, – плача, пытался вырваться Вовка.
В темных блестящих глазах его стояла тоска – надеяться было не на кого, дружков, во главе с Яшкой, давно уж и след простыл.
– На тебе, на!
– Пусти-и-и-и…
Протокуратор такого издевательства не выдержал. Отцепив, кинул в траву саблю, подошел, прищурился:
– Ну, отпустите, а? Просит же человек!
Гопники изумленно оглянулись и, оглядев Алексея, обидно захохотали:
– Это что еще за бомж? Иди-иди, дядя, пока не накостыляли!
– Чего это тут у вас?
Ого! Из лесу появились коренастый Димон с напарником. Оба злые.
– Убежали, сволочи… О! А вы, я смотрю, с уловом!
– С уловом. Только дядька какой-то мешается, отпустить требует.
– Не требую, а прошу, – вежливо уточнил протокуратор. – Пока прошу.
Ох. Как не хотелось драться с этими юными оболтусами. Но уж раз ввязался… Вежливость тут явно не прокатит – воспримут как слабость – а значит, и рассуждать больше нечего, надо бить первым.
– Э, бомжара! Ты че, в натуре, нюх потерял?
Поигрывая цепью, вызверился Димон…
И тут же согнулся, получив качественный удар ногой в живот. А затем – тут же – локтями по ушам. Между прочим, больно!
– У-у-у-у-я-а-а-а! – скрючившись, застонал гопник.
А Алексей сразу же занялся остальными, нанося удары направо и налево – метода была хорошо отработана за все годы службы в сыскном секрете эпарха славного Константинова града. А там миндальничать не приходилось, и делать скидки на возраст – тоже. Вот и протокуратор сейчас не делал. Никакого гуманизма. Без пощады!
