А. С. ПУШКИНУ
Наташа
Кавалергард в блистательном колете…— Поднять глаза. Вздохнуть — и позабытьО смуглом и насмешливом поэте.О всем, о всем… И в первый раз — любить…
…И вот — легко за днями дни, как птицы…Как светлый вихрь… — И вдруг во двор — возок…На бледность щек упавшие ресницыИ тенью смерти тронутый висок…
Эхо
По радио на целый мир — «Титаник»!..Орудиями — медленно — «Война»…Опять в лесах на синих трупах встанетГнилых болот туманная весна…Опять смешают влажные апрелиСнега и кровь в малиновый сироп.Какой любви прозрачные неделиВновь понесут, подняв на плечи гроб…
…И все цветут и прорастают костиПод лязг стремян и скрежет гильотин.Опять Людовик стонет на помосте,Опять вода краснеет у плотин…— О, мертвых дней кровавая завеса!..Но до сих пор, сквозь дым, огонь и гулШестнадцатидюймовых дул, —— Я слышу эхо выстрела Дантеса…
«Студенческие годы». 1925. № 3
ГОЛУБОЙ ДЕНЬ
Сегодня день — как бирюза.Сегодня день — совсем весенний…Я опущу к земле глазаИ тихо стану на колени.Благословляю светлый сон.Тобою посланный и взятый,С тобою сердце в унисонПоет о розовых закатах.Мне не понять земных забот.Мне не понять земной тревоги, —Когда весь мир, звеня, плывет.По легкой, голубой дороге… Моя земля — везде одна, И так же пахнет влажной плотью, И так же вечером весна Дымком синеет на болоте…
«Годы». 1926. № 1
«Под вечер, в весеннем просторе…»
Под вечер, в весеннем просторе,Пройдя по низам, где темно, —У небес, за селом, на взгорье.Постучусь в голубое окно.
— Приюти, как былинку в поле.Укутай в вечерний дымок!Слишком густо посыпан сольюМоей жизни черствый кусок…
У тебя исцеляющей тишиЗачерпну из колодца ковшом.Пусть заново сердце услышитО жизни весенний псалом!..
«Годы». 1926. № 1
СЕРЕБРЯНАЯ ГОРЕЧЬ
1
Без имени и без названья даже,Плывущее к тебе — и без конца.Какою кротостью мне о тебе расскажет,Вечерним гостем стукнув у крыльца.…Проселками, над золотою пылью.Медвяный месяц, вскинув на рога, —Опять твоей неотвратимой былью —Сквозь крепь плотин зальет мои луга…Скупой любви отяжелевший бреденьТянуть со дна на золотой песок.Не мною началось, — не я приду последнимИскать следов твоих незримых ног.И падать медленно — о, это ль — неизбежность?— Но даже сердце может ослабеть.Себя испепеляющую нежность,Последний дар переписав — тебе!..
2
Лишь про себя, лишь шепотом, не вслух…И нужно ли мне говорить о прежнем.Как это слово, легкое, как пух,Легло на жизнь таким тяжелым лежнем.
О, жизнь моя, — угрюмый скороход, —Не подождать, не отдохнуть на камне,О, жизнь моя, — уже который год,О, жизнь моя, — ты не легка мне…
И этих верст — какая тяжесть вновь!Еще… еще… Но не в моем укореОтыщешь ты последнюю любовь.Поймешь ее серебряную горечь…
«Годы». 1926. № 1
«ЭКСЦЕЛЬСИОР»
На улицу из окон этажейКвадрат огней зияющею раной;На улицу; где эта ночь ужеОзябшим псом у двери ресторана.Шофер в мехах, и в стекла полусвет,И полуночь автомобильным плачем.Охрипшей сыростью продрогнувший рассвет,Еще рождаемый, еще такой незрячий……Пролет зеркал, качающий мираж,Прозрачный мир, застывший у подъезда.Туда наверх, в семнадцатый этаж.Где в стекла — ночь и розовые звезды.Гудящий лифт, крутящийся мираж,И мир в стекле качающейся ночи —
Туда, наверх, в семнадцатый этаж,Где путь до звезд пьянее и короче!..…И в муть, и в дым бессонниц и вина,Под судороги музыкальных пауз,Плащом романтика — змеиная спина…И разве жизнь мне объяснит Брокгауз?..Не все ль равно, в каком календареКопьем сердец вычеркивать столетья.Когда вот так, на утренней заре,Сквозь муть — окно в таком прозрачном свете!..И как аквариум, но только рыбий рот,Прильнув к стеклу, — нежданно-человечий.И все сильней и радостней поетСвятой восторг и сотрясает плечи!..
…И вот, скользнув с семнадцати, причал.Над площадью, сквозь блудный дым рассвета,Плывет в эфир обезумевший зал —Восторженная, звонкая комета!..О, легкий мир! И никогда — назад…Походный марш кричащего джаз-банда!Без компаса — через небесный сад —В земной ладье безумная команда!..Вперед, вперед! — И не найти границ,И не узнать непревзойденной меры —Такое счастие через завес ресниц,Такой восторг несбыточной химеры!..
…Гудящий лифт — и вот опять в стеклеКачнулся мир, захлопывая дверцы.— О, пусть навек я пленник на земле.Но не пленить восторженного сердца!..
«Годы». 1926. № 2
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЕ РОМАНСЫ
Романс первый
День ото дня встаю влюбленней.И просыпаясь по утрамЯ перелистываю сонник.Ища разгадок странным снам. А за окном моим, снаружи, Капель веселая весь день. Какую радостную лень Я снова в сердце обнаружил!И если неба синеваОпять прозрачнее и чище,Кто виноват, что сердце ищет,Кому сказать свои слова!?.. И целый день бродя без дела, Я напеваю о любви… Ах, как себя ни назови — Но тело — это только тело!..…Гадаю вечером на картахИ смутно жду — чего, Бог весть.…Ах, это только воздух марта,Ах, это только — двадцать шесть!..
Романс второй
Тоскую сердцем медленно и немо…Я жду того, чего не будет вновь.И жизнь с тобой мне кажется поэмой,А сон любви приемлю за любовь.И в чем любовь? В словах? Движеньях? Взглядах?Иль только в тихой музыке души? —— Все делать то, чему ты детски — рада…По вечерам мечтать с тобой в тишиИ чувствовать под блузкою английской,Как бьется сердце, вскрытое до дна…— А поутру увидеть близко-близкоТвои глаза, туманные от сна…И в чем любовь? — Ах, ну не все равно ли?Пусть это будет даже не любовь…— Тоскую сердцем медленно, до болиИ жду того, чего не будет вновь…
«Годы». 1926. № 3
ЗВЕЗДНЫЙ КРЕН СТИХИ 1926–1928[64]
I
ВСТУПЛЕНИЕ
Днем, в веселой гавани Сан-Пьетро,(Где, однако, больше значил черт),Корабли, кренясь от волн и ветра,Проплывали в сизый, жаркий порт.А ночами, легкими, как пена,Оборвав земные якоря,В лунные прохладные моряОтплывал корабль со звездным креном…
НОРД-ОСТ
Свистят ветра над зеленью морей,Взвивая дым у хижины прибрежной,В остывший день, такой цветной и нежный,Пронзительных, холодных январей,Когда скрипят у старых суден костиИ рвутся ставни крыльями с домовВ пустом порту, принявшем моряков,В передвесеннем, длительном норд-осте…
…И согревая руки у огня,Пьет в кабачке золотоглазый янкиЗеленый ром и щедро дарит франки.Честь корабля и нации храня.И хохоча, свои морские шуткиПо десять раз всем повторяет вслухИ на окошке давит пальцем мух,Минутной грустью провожая сутки.
А толстый кот, ленивый сын судьбы,Лиловый глаз мечтательно сощурив,Поет о снах и презирает буриВ тепле лежанки у печной трубы……Стихают дни. И в будке полосатойСтоит солдат и смотрит, как вдалиОт пристани уходят кораблиВ оранжевые, мерзлые закаты…
ПЛАВАНИЕ НАДЕЖД
